Я застыла на месте. Я знала, что с того места, где он стоит, он не может видеть мою руку, но в моем нервном состоянии легко было вообразить, как Фред сбрасывает очки и обнажает свою истинную сущность, превращаясь в Супермена с рентгеновским взглядом. В конце концов я решила, что наименее подозрительной реакцией будет:
– Что случилось?
– Эта коробка была открыта, когда ты вошла? – Фред устремился к музыкальной шкатулке и схватил ее. Я готова была его за это расцеловать, потому что таким образом он дал мне возможность выпрямиться и встать позади него, как будто я тоже хотела взглянуть на шкатулку. А главное, за эту секунду я успела сунуть комок бумаги в карман, подальше от его глаз, пусть они будут хоть рентгеновскими, хоть нет.
– Понятия не имею.
Фред захлопнул крышку, убедился, что замок защелкнулся и поставил шкатулку на место.
– Не хватало только, чтобы Ивонн увидела привидение.
– Привидение?
Фред мелодраматически оглянулся, чтобы убедиться, что никто не прячется под дверью, затем с таинственным видом придвинулся ко мне. Я достаточно высокого роста, так что нос Фреда фактически уперся мне в грудь, но это был всего лишь Фред, да и дело казалось достаточно важным, поэтому я решила не обращать внимания.
– Это – игра, в которую они играли с Тедди.
– Игра? – поощряюще переспросила я.
– Он писал ей записочки и прятал в шкатулке, а крышку оставлял открытой, чтобы дать ей знать, что пора заглянуть.
Ай, да Фред! Теперь мне действительно хотелось его расцеловать, но я побоялась его спугнуть.
– Не может быть.
Фред торжественно кивнул, но я продолжала настаивать:
– А как ты узнал?
– Как–то раз она была на совещании на другом конце города и оттуда позвонила мне. Была в полном исступлении. Кричала, что утром забыла проверить шкатулку, и что это катастрофа, Тедди не должен знать, ну и прочая истерика в том же духе. Потом она заставила меня поклясться, что я никому не скажу, и послала посмотреть.
– Ну и что, была она открыта?
Он кивнул, уже не так торжественно.
– И там был пакетик спичек из ресторана «Нобу»[78]. Она сказала, что знает, что это означает, и что я могу задержаться на пятнадцать минут после ланча, потому что жизнь прекрасна.
– Ты думаешь, они должны были встретиться там за обедом?
– По меньшей мере, – Фред склонил голову набок, как щенок в ожидании команды. Он ждал моей реакции, поэтому я решила его не разочаровывать.
Я сделала большие глаза:
– Ты хочешь сказать, что Тедди с Ивонн?..
Прижав палец к губам, Фред подмигнул мне и одновременно шикнул. Продолжая прикидываться шокированной, я мысленно решала уравнение. Если спички из ресторана означали «давай встретимся для обеда», а ключ из отеля – «давай встретимся для секса», то ключ из отеля в сочетании с порванной любовной запиской означал… что? «Нужно поговорить»? «Мы расстаемся»? «Мы не расстаемся»? Пора мне выбраться отсюда и сложить головоломку – как в прямом, так и в переносном смысле. Увлекшийся Фред продолжал:
– И с тех пор я начал следить за шкатулкой. Я вычислил, что в те дни, когда она будет открыта, Ивонн будет счастлива и мое жалкое подневольное существование будет не столь гнусным.
– Так и было?
– До этого понедельника. Крышка была открыта, но Ивонн вовсе не казалась довольной. – Фред нахмурился, в первый раз задумавшись над этим фактом, но потом пожал плечами, видимо, найдя его не столь интересным для глубокого анализа. – А потом она оказалась открыта еще раз, когда вы с Трисией были здесь, и после того, как вы ушли, Ивонн начала нести всякий вздор вроде того, что это послание с того света.
Замечательно. Мало того, что я пытаюсь обвинить Ивонн в убийстве, несмотря на то, что Камилла рассказала о Хелен, так по моей вине Ивонн начинают мерещиться привидения. Я заслуживаю звания Лучший Работник Месяца.
Фред пренебрежительно махнул в сторону шкатулки:
– Это – всего лишь дешевая вещица, наверно, просто замок сломался, – осталось только убедить Ивонн поверить в это. Еще хорошо бы мне благополучно сбежать отсюда.
– Ну что, так и не нашла свою сережку? – спросил Фред.
Потеребив мочку уха, я направилась к двери.
– Нет. Наверно, потеряла ее где–нибудь в другом месте. Но спасибо, что впустил меня.
– Я существую, чтобы служить другим, – изрек Фред, и я заторопилась прочь. Желательно оказаться подальше от офиса Ивонн, когда она вернется, особенно, если она в скверном расположении духа.
Мне нужно было найти какой–нибудь укромный уголок, где я могла бы собрать записку – работа, которой никак нельзя заняться в загончике. Или вообще на глазах у публики. А при проектировании нашего офиса никакая приватность вообще не была предусмотрена. За исключением конференц–зала, но там сейчас была Ивонн. Получалось, что женский туалет – единственное место, где меня не могут ни увидеть, ни потревожить. К несчастью, чтобы попасть туда, я должна была пройти мимо конференц–зала.
Опустив голову и сделав вид, что глубоко надумалась, я быстро направилась в нужную сторону, молясь, чтобы дверь конференц–зала оказалась закрытой. Но по мере приближения я смогла ясно расслышать голоса Ивонн и Брейди, и даже Гретхен, которая безуспешно пыталась вмешаться в их спор. Дверь была открыта.
Ивонн стояла возле дальнего конца длинного стола, а Гретхен и Брейди окружили ее с флангов. По столу были разбросаны папки, счета и рекламные материалы. Ивонн буквально кипела от ярости – ну прямо какая–нибудь гарпия[79] из Эрреры[80]. Брейди выглядел так, словно готов был отправиться добровольцем на любой фронт любой войны, лишь бы оказаться подальше отсюда. Гретхен, как обычно, обливалась слезами – беззвучно, но интенсивно.
Я продолжала идти. Миновала дверь. Снова уткнула глаза в пол. И тут раздалось – резко, пронзительно, визгливо и так громко, будто я нажала на сигнал тревоги в музее Гуггенхайма[81]:
– Молли! О, мой бог, где ты была?
– Извини, так получилось. А ты меня искала?
– Это никак не касается Молли, – начал Брейди.
– Но это не единственная проблема, которая меня волнует! – рявкнула Ивонн. – Это что, новость для тебя? Сюрпри–и–из! Есть и другие проблемы! – не сводя глаз с Брейди, Ивонн ткнула наманикюренным когтем в мою сторону с такой силой и яростью, что я приросла к месту, как будто она пригвоздила меня отравленной стрелой. Или даже баллистической ракетой. – Стой на месте! – я послушно осталась в дверях.
Побежденный Брейди рухнул в кресло. Гретхен продолжала настаивать:
