– А в выходные и праздники? – спросила Анька. – Появлялся?
– Праздников было за время нашего знакомства кот наплакал. А в выходные появлялся, – подумав, ответила я. – Но вот выезжать никуда мы с ним не выезжали. Честно сказать, даже рада была этому – ну представляешь, светиться рядом с таким, как Петя!
– И с друзьями не знакомил?
– Не знакомил. Правда, я уверена была, что и друзей-то у него нет.
– Да-а… – протянула Анька. – А сейчас выяснится, что у него и друзей навалом, и родственников полгорода.
И что он вообще совершенно другой человек, чем я себе его представляла, мысленно закончила я. И винить в этом некого, кроме как себя саму. Вечная моя болезнь – расклею ярлыки и мало интересуюсь, что там, за этими ярлыками, на самом деле кроется. Раньше даже не замечала за собой этого. И только после тридцати, ткнувшись пару раз носом в явные несоответствия между действительностью и моими представлениями о ней, я сообразила, в чем дело. Но исправиться никак не удавалось. Натура перла изо всех щелей. Самолюбивая, склонная к самолюбованию, что тут греха таить. Вот и с Петей приключился прокол. Хорошо, хоть времени с момента нашего знакомства прошло не так много, а, представьте себе, узнай я эту новость спустя три года… А так вполне могло случиться, продолжай я в том же духе.
– И что теперь? – поинтересовалась Анька.
– В смысле?
– На какой ноте расстались?
– Да ни на какой. Поел вареников и уехал. Видно, после звонка его здорово приклинило.
– Подожди-ка, – спохватилась Анька, – а она что, ушла от него?
– Похоже на то.
– Почему?
– Не знаю. Говорю тебе, его повело после разговора. Еле вытянула из него признание, не до подробностей было.
– С другой стороны, – подумав, сказала Анька, – нам-то какое дело до того, ушла его жена или нет, верно? Он ведь нам не нужен. Ну, то есть тебе. Или как?
– Конечно, он мне не нужен! – фыркнула я.
– Вот так всегда и бывает, – задумчиво проговорила Анька, – все не вовремя и не к месту. Кто-то, затаив дыхание, годами ждет, когда чья-то жена освободит для нее место, и этого никогда не происходит, а тут на тебе, пожалуйста! Только оно на фиг не нужно.
– Нет в мире гармонии, – подхватила я.
– Но зато теперь у тебя развязаны руки, – сказала Анька.
– Как это?
– Ну, ты даешь, Воробьева! Он же тебя обманул? Обманул. Значит, можешь встать в позу и выставить его. И не выглядеть при этом стервой.
А ведь точно. Ошеломленная сделанными Петей признаниями, я как-то не подумала о другой стороне происшедших событий. Он водил меня за нос, извлекал из всего выгоду – на этом можно сыграть. Оскорбленная в лучших чувствах Я и коварный ОН. Шикарный выход из, казалось бы, тупиковой ситуации. Никаких сожалений, никаких угрызений совести, потому как я – сторона пострадавшая. Главное сейчас – правильно разыграть карты, чудом попавшие в мои руки. И тогда уж полностью отдаться новому приключению по имени Алекс.
Кстати, об Алексе. Визит-дубль-два прошел на ура. Убраться в квартире я, конечно, не успела – спасибо Пете с его сбежавшей супругой, но это никак не испортило нам вечер. Свечи, кофе, Франсис Гойя – в качестве фона. Алекс с его пустяковой, но безумно приятной болтовней обо всем на свете – в качестве главного героя. Я в новых джинсах и легкомысленной маечке – в качестве замирающей от восхищения публики. «Забудь о том, что ты есть на самом деле, – напутствовала меня Анька, – и изобрази максимум растворения и восторга». Так я и сделала. И даже получила от этого удовольствие.
– Каков результат? – на следующий день набросилась на меня сгорающая от нетерпения Анька.
– По-моему, я его окончательно обаяла.
– И?.. – не отставала Анька.
– Пока ничего, – пожала плечами. – Все очень сдержанно.
– Хороший знак, – пару секунд поразмыслив, сказала Анька.
– Думаешь? – Я с надеждой смотрела на нее, как будто, стоит ей взмахнуть сейчас руками, все мои дела устроятся в одночасье. Во всяком случае, я многое отдала бы, чтоб было именно так.
– Если бы просто хотел затащить тебя в постель, – уверенно отвечала Анька, – уже бы…
– Ну да, ну да, уже бы… – эхом повторила я.
– А так…
А так можно надеяться, что у Алекса в отношении меня намерения серьезные. Логика, правда, подсказывала: для того, чтобы мужчина был готов признать, что некая особа женского пола вызывает в нем желание увязнуть в трясине серьезных отношений, прошло слишком мало времени, – но я быстро задвинула ее в дальний угол, эту логику, и продолжала жить и мечтать дальше.
Три дня от Пети не было ни слуху ни духу. Я времени даром не теряла. Все те минуты и часы, которые не были заняты мыслями об Алексе и работой, я накачивала себя для решающего разговора с Петей. Важно было держаться холодно и спокойно, не впадать в раздражение, чтобы он не смог мне инкриминировать, что, мол, вот и ты туда же – истерить. Нет, я – Снежная Королева, а вы, сударь, что вообще здесь делаете?
Он появился в субботу днем. Приехал без предупреждения, привез грибов.
– Ездил по грибы? – спросила я вместо приветствия.
– Дети ездили, – ответил он, проходя в кухню и водружая корзинку на стол.
Понятно. Теперь, когда тайное стало явным, он будет рассказывать о всяких своих домашних мелочах. Что же, по его мнению, при этом должна делать я? Умиляться и кивать? Задавать вопросы? Мол, а как там дела в школе у ребятишек? Ну уж нет, извините. Я почувствовала, что начинаю закипать. «Это хорошо, – успела подумать я, – это надо использовать». И голосом, который можно было дробить на кусочки и бросать в шампанское, дабы оно охладилось, произнесла:
– Знаешь, Петя, я хотела бы поговорить с тобой.
Петя замер у стола. Лицо его выражало крайнюю степень удивления. Дескать, о чем говорить-то? Неужели он полагал, что раз я так спокойно скушала его признания третьего дня, то инцидент исчерпан? Ну не дурак ли?
– Ты меня обманул, – продолжала я.
– Я? – Петя откашлялся и повторил: – Я?
– Да. – Я скрестила руки на груди. – Ты женат.
– Но я тебя не обманывал. – Петя сунул руки в карманы брюк и покачался с носка на пятку.
Удивление уже сползло с его лица, уступив место обычному выражению, вернее, полному отсутствию всякого выражения.
– То есть? – растерялась я.
– Ты же не спрашивала, женат я или нет, – чуть-чуть гнусавя, будто у него начинался насморк, проговорил Петя.
– А сам сказать не мог? – Я пыталась удержаться на позициях обвиняющего.
– Зачем? – усмехнулся Петя. – Сказал бы, и ты меня послала б, а так…
Что?! Что?! Надо его оскорбить, мелькнула мысль. Ударить в больное место, тогда он отвяжется.
– Пожалела тебя, – скривила я губы.
