Скорбь — это нелегко. Боль от потери не уходит. Она просто находит себе место. Хранится где-то, куда только ты имеешь доступ.
Есть разные стадии боли, и каждая из них причиняет адские страдания. Оплакивать кого-то, кого ты любишь — это агония. Я просто хочу, чтобы боль не была такой пронзительной и острой.
Потеря Нокса принесла мне так много ясности. Мне так стыдно, что потребовалась его смерть, чтобы позволить мне видеть вещи, которые мне следовало бы видеть. Он поднял густой туман, который окружал меня, и развеял его.
Всегда защищает меня, даже мертвый.
Я где-то читала, что если ты идешь через Ад, продолжай идти. Это единственный способ пройти его.
Тебе нужно встретиться лицом со своей болью, чувством вины и своим сожалением. Но когда сильные руки скорби пленяют тебя, это подавляет и абсолютно опустошает.
Я боюсь, что никогда не пройду Ад, в котором сейчас нахожусь.
Единственный способ пережить скорбь — это скорбеть. Это высокая цена, которую нужно заплатить за такую сладкую любовь.
Я не думаю, что уже готова двигаться дальше.
В прошлое воскресенье я сидела на своей обычной лавочке, когда почувствовала на себе чей-то взгляд. На секунду нотка паники прошла через меня. Я притворилась, что продолжаю читать. Прошла минута, и хотя я всё еще чувствовала на себе взгляд, паника исчезла. Рискуя, я посмотрела вверх как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рок и Бу уходят. Спина Бу тряслась, и я уверена, что это были тихие рыдания, а Рок обнимал ее за талию. Он поднял руку, чтобы вытереть собственные слезы. И каким-то образом это заставило меня чувствовать себя довольной. На моем лице появилась улыбка сквозь слезы, и я встала, делая два маленьких шага ближе к ним. Когда они достигли черного фургона, в котором я путешествовала так много раз во время моего пребывания в конспиративном доме, они повернулись ко мне лицом. Прижимая свою электронную книгу к груди, я слегка подняла руку и вытянула пальцы в тихом прощании.
Рок улыбнулся, поднял руку к своему рту, поцеловал указательный и средний пальцы и прижал их к сердцу. Бу улыбнулась дрожащей улыбкой и беззвучно произнесла «люблю тебя». Затем, я смотрела, как они уехали.
Итак, конечно, сегодня выглядываю повсюду, но, к сожалению, они не приехали.
Я всё еще не очень общительная. Я нашла пару друзей на работе. Это люди примерно моего возраста, с похожими интересами, но я пока не могу заставить себя выбираться в люди. Мне комфортно с моим одиночеством.
Есть одна девушка, с которой у меня установилась связь. Ее зовут Хейли, и она очень похожа на Бу.
Забияка с намеком на леди.
В первую же секунду, когда я заметила ее на работе, знала, что она стала бы хорошим другом для меня. Хейли моего возраста, с темными волосами, темным макияжем, миниатюрным телом и великолепным мироощущением. Я называю ее Цыпочка-Гот.
Она — единственный человек, который знает, как я провожу свои воскресенья. Она сказала мне, что если бы мне понадобилось, чтобы она пошла со мной, то она это сделала бы. Я объяснила ей, что это мне нравится делать самой. С секунду, я думала о том, чтобы промолчать, позволив ей пойти, но новая, независимая часть меня выбрала отказ. Я была действительно удивлена, когда она послала мне улыбку и ответила: «Ну, хорошо, малышка. Просто дай мне знать, если тебе понадобится, чтобы я пошла с тобой, и я буду рядом».
Этим утром, я загрузила в свою читалку самым последним бесстыдством и нашла один хороший роман. Я читаю и читаю, и читаю, даже не замечая, как пролетают четыре часа. Только когда я встаю и потягиваюсь, слышу, как кто-то подходит и садится на другой конец лавочки. Боковым зрением, я могу увидеть, что это мужчина крупного телосложения. На нем надеты джинсы, черная футболка и белые кроссовки. И еще он ходит с тростью.
Мгновение, я говорю себе поприветствовать его. Но это действительно не очень хорошее место для приятной беседы. Я полагаю, что этот мужчина здесь для того же, что и я.
Скорбь.
Я позволяю ему здесь находиться. Отклоняясь назад на лавочку, поднимаю свою читалку и нахожу, на чем остановилась. Книга забавная, и я действительно очень сильно пытаюсь быть вежливой и подавить смешок, который вырывается из меня.
Я издаю немного странные, булькающие звуки. Мужчина поворачивается ко мне.
Избегая его взгляда, я поворачиваю свое ярко-красное лицо в противоположную сторону и притворяюсь что кашляю.
Поднимая книгу настолько высоко, буквально прячась за нее, краем глаза, я вижу, как мужчина подавляет широкую улыбку.
Попалась.
Мужчина прочищает горло, прежде чем практически шепчет:
— Смешная книжка?
Явно сгорая от стыда, я выглядываю из-за книжки и шепчу ему в ответ:
— Простите меня. Это было грубо. Этого больше не повторится.
Он подвигается, его тело близко к моему, когда тихо отвечает:
— Нет ничего плохого в смехе. Некоторые люди говорят, что смех может излечить всё, что угодно.
Слегка качая головой, я говорю с сарказмом:
— Ну, эти люди никогда не испытывали настоящей боли.
Немного отодвигаясь от меня, он выдерживает паузу, прежде чем шепчет:
— Звучит так, будто ты что-то знаешь об этом.
Мои щеки покрываются румянцем, и я хмурюсь.
Неожиданно разозлившись, я бросаю электронную книгу на колени и показываю на могилу, которую вижу каждую неделю. Я говорю:
— Посмотри туда. — Мужчина ничего не говорит, но боковым зрением я вижу, что он повернулся и смотрит, куда я указываю. Я продолжаю: — Эта пожилая миниатюрная леди? Она здесь каждые выходные. — Опуская руку, я продолжаю: — Это просто догадки, но я бы сказала, что ей за семьдесят. Она приходит сюда каждые выходные и плачет на могиле своего мужа. Ее муж мертв уже двадцать лет, и я вижу ее здесь каждую неделю. — Я позволяю себе момент молчания, прежде чем тихо сказать: — Смерть заканчивает жизнь. Не отношения.
Тирада закончена.
Я поднимаю книгу и возобновляю чтение.
Мужчина придвигается немного ближе ко мне. Неосознанно, я вдыхаю его запах. Он пахнет деревом и свежестью. Он говорит тихо:
— Если ты знаешь, что она приходит сюда каждую неделю, это означает, что ты приходишь сюда каждую неделю тоже. — Я не отвечаю. Он также тихо спрашивает: — Кого ты оплакиваешь?
Вдруг у меня покалывает в носу. Я продолжаю читать, но отвечаю сквозь дрожащие губы:
— Того, кого знала настолько хорошо, чтобы полюбить его.
Мужчина двигается еще ближе ко мне, наклоняется и шепчет мне на ухо:
— Ты не можешь контролировать то, в кого влюбляешься, принцесса.
Я застываю.
Нет. Нет. Нет.
Мой желудок завязывается в узел. Голова кружится. Мужчина мягко говорит:
— Дыши.
Я даже и не осознавала, что перестала дышать. Я громко вдыхаю. Не могу заставить себя посмотреть на лицо этого человека, я испытываю тяжесть в груди, когда спрашиваю:
— Как тебя зовут?
Он сразу же отвечает обычным тоном:
— Ну, кто-то однажды сказал мне, что я выгляжу как Адам.
Я знаю этот голос. Я мечтала об этом голосе последние шесть месяцев. Каждую ночь этот сон преследовал меня. Слезы застилают мои глаза, и я шепчу:
— А твой голос больше похож на Нокса.
Мужчина дразнит, насмехаясь:
— Нокс? Что это вообще за имя такое?
Я ничего не могу с собой поделать. Я хихикаю.
Хихиканье переходит в смех.
Смех перерастает в рыдания. И прежде, чем осознаю, я громко рыдаю на лавочке... на кладбище... сидя рядом с призраком любви всей моей жизни.
Гребаный ад. Я сошла с ума.
Что-то теплое накрывает мою руку. Я смотрю вниз и вижу большую, мозолистую, покрытую шрамами, руку на моей.
Я рыдаю еще сильнее.
Он сжимает мою руку, прежде чем притянуть меня к своей груди, и оборачивает свои сильные руки вокруг меня.
— О, боже. Это наконец-то произошло. Я свихнулась, — говорю я, уткнувшись в его теплую грудь, и чувствую, как его тело трясется от беззвучного смеха.
Его дыхание греет мое ухо, когда он шепчет:
