Я встаю с кровати и подхожу к ней.
— Все хорошо, Лейла. Я рядом. — Пытаюсь ее обнять, но она отталкивает меня и тычет пальцем мне в грудь.
— Ты знаешь, что не хорошо! Ты был там сегодня! Ты тоже пытался уехать! — Она прижимает ладонь ко лбу, и поворачивается кругом, лихорадочно озираясь по сторонам, пока ее взгляд не останавливается вновь на мне. — Что происходит? Я схожу с ума?
Живот сводит от чувства вины из-за того, в каком направлении движутся ее мысли, но я никоим образом их не опровергаю. Возможно, лучше, если она будет думать, что сходит с ума. Правду ей будет сложно принять.
Но разве правильно позволить ей думать, что она теряет рассудок?
Лейла неотрывно смотрит на меня несколько долгих тревожных секунд, будто знает, что я утаиваю. Между нами зарождается недоверие. Лишь мимолетный проблеск, когда ее глаза темнеют на краткий миг, словно она сомневается, что я на ее стороне. Но я не успеваю ответить на ее немой вопрос, потому что она мчится прочь из спальни и бежит вниз по лестнице.
Она пытается уйти.
Она не может уйти.
Я мчусь за ней. Обгоняю ее. Оказываюсь у парадной двери раньше нее и прижимаюсь к ней спиной, раскинув руки в стороны.
— Я не могу позволить тебе уйти в таком состоянии. Ты не в себе.
Лейла мотает головой едва заметными резкими движениями, а ее глаза наполняются слезами и страхом. Она бросается в кухню. Я иду следом и вижу, что она берет нож с доски и, обернувшись, неистово машет им в мою сторону.
— Дай. Мне. Уйти. — Ее голос звучит низко и угрожающе, но все равно дрожит.
Она лихорадочно трясет головой, а глаза ее наполняются слезами и страхом.
— Положи нож, — прошу я.
— Положу, когда буду в машине.
Я качаю головой.
— Я не могу позволить тебе уйти, Лейла.
— Ты не можешь заставить меня остаться! — кричит она. — Почему ты пытаешься это сделать? — Она зажимает рот ладонью, чтобы сдержать рыдания, но не опускает нож, направив его в мою сторону. — С нами что-то происходит, Лидс. Ты сходишь с ума. А может быть, я, не знаю точно, но причина в этом доме, и нам нужно убраться отсюда. Пожалуйста.
Я сжимаю шею ладонью, пытаясь придумать, что ей сказать. Как ее успокоить. Не знаю, под каким предлогом можно уговорить ее остаться, но не хочу, чтобы она уезжала в истерическом состоянии. А потом до меня доходит.
— Машина не заводится.
Лейла смотрит на меня с прищуром.
— Я уже пытался ее завести. Не вышло. Мы не сможем уехать, пока не привезут аккумулятор, который я заказал.
Она направляет на меня нож, словно указательный палец.
— Ты врешь!
— Не вру.
— Тогда дай мне попробовать ее завести. — Она направляется к выходу, но я преграждаю ей путь.
Тогда-то до нее доходит. До этого момента она была сбита с толку и слегка напугана, но теперь она все понимает. Осознает, что я не нахожусь всецело на ее стороне.
Я хочу быть на ее стороне, но что-то мешает мне выбрать эту сторону. Будто мое сознание разделилось на две части или вовсе утратило одну из частей.
Лейла бросается вперед, но нож вырывается из ее руки и пролетает через всю кухню. Ударяется в окно и падает на пол с громким стуком. Девушка смотрит на нож широко распахнутыми глазами. Затем смотрит на меня и снова на нож. Она знает, что я не выбивал его у нее из рук, потому что стою в паре метров от нее.
Она кричит.
Но крик прерывается так же внезапно, как начался.
Ей на смену приходит Уиллоу.
— Тебе придется запереть ее в спальне, — говорит она.
Я выхожу из кухни, нуждаясь в пространстве, чтобы подумать. Меряю шагами холл, сцепив руки в замок на затылке.
— Она попытается вылезти через окно.
— Запри ее в другой спальне.
— Во всех спальнях есть окна, — возражаю я.
— Здесь есть подвал?
— Я не могу так с ней поступить. Никто не захочет оказаться запертым в подвале.
— Никто не захочет в принципе быть запертым где бы то ни было, Лидс.
Я поворачиваюсь к Уиллоу.
— Ты можешь просто оставаться в ней, пока этот человек не приедет?
Она мотает головой.
— Ее тело уже слишком измотано. Не могу удерживать ее ото сна, как бы ни пыталась.
Лучше бы Лейла не пребывала то в сознании, то в отключке. Это выводит ее из себя, но сомневаюсь, что теперь смогу ее отпустить. Она пойдет прямиком в полицию.
Я вляпался.
Обратного пути нет.
— Придется привязать ее к кровати.
Уиллоу кивает.
— Хорошо, но что потом? Когда все закончится? Она не даст тебе легко отделаться. Она думает, что ты удерживаешь ее против ее воли.
— Так и есть. Но буду решать проблемы по мере поступления.
— Ты не можешь взять всю вину на себя. Скажи ей, что пытался уехать, но я не позволила. Заставь ее думать, что ты тоже жертва в этой ситуации. Ей важно чувствовать, что кто-то с ней заодно.
— Ты хочешь, чтобы я рассказал ей о тебе?
Уиллоу вновь кивает.
— Возможно, не все. Можешь рассказать ей только то, что нужно, чтобы она поняла, что это не твоя вина, и происходит что-то более масштабное. Возможно, тогда она успокоится в отношении тебя. Мне безразлично, как она относится ко мне или к этому дому. Не хочу, чтобы она винила тебя.
Может сработать. Я могу убедить ее, что происходящее мне не подвластно и в доме нас удерживают иные силы. Это никоим образом ее не успокоит, потому что ей будет непросто принять услышанное, но, возможно, она хотя бы не будет винить меня. Все, на что я могу надеяться. Что не проведу остаток жизни в тюрьме.
— Нужно найти веревку.
Глава 20
Я включаю камеру на телефоне, ставлю его на комод и навожу объектив на Уиллоу. Она спокойно сидит на кровати, скрестив ноги и прислонившись спиной к изголовью. Ее руки привязаны к перекладине возле головы.
Начав запись, я сажусь на кровать рядом с ней.
Ободряюще сжимаю ей руку, потому что вид у нее взволнованный. Затем смотрю в объектив камеры телефона.
— Лейла, я понимаю, что все запутано. Понимаю, что страшно. Но мне нужно, чтобы ты меня выслушала. — Я шумно выдыхаю. — В этом доме кто-то есть. Кто-то невидимый. Это важнее нас с тобой. Она сильнее нас с тобой. И мы не сможем уехать, пока я ей не помогу.
Перевожу взгляд на Уиллоу.
— Как тебя зовут?
— Уиллоу, — отвечает она.
— Ты представляешь угрозу для Лейлы?
— Нет.
— А я представляю?
— Нет, — мотает головой Уиллоу.
— Я удерживаю Лейлу против ее воли?
— Нет, — отвечает она. — Но я удерживаю. Еще лишь на один день. — Уиллоу смотрит в камеру. — После все закончится, Лейла. Прошу, не злись на Лидса. Это не в его власти.
— Что будет, если Лейла попытается сбежать? — спрашиваю ее я.
Отвечая, она продолжает смотреть в камеру:
— Ты не можешь сбежать, Лейла. Лучше просто все переждать как можно спокойнее.
На этом я подхожу к телефону и останавливаю запись.
— Она испугается, когда увидит ее, — замечает Уиллоу.
— Она уже напугана. — Я выключаю свет, но близящийся рассвет не дает комнате погрузиться в кромешную темноту. Мы не спали всю ночь. Я задергиваю шторы. — Постарайся заснуть. Я разберусь с ней, когда она проснется.
Уиллоу кивает и опускает голову на привязанные веревкой руки.
— Постараюсь, — отвечает она чуть слышно.
***
Она заснула около получаса назад. Я переставил камеру видеонаблюдения из Большого Зала в спальню. Так я смогу присматривать за Лейлой, если понадобится спуститься на первый этаж.
Я сижу в кресле рядом с кроватью с того самого момента, как Уиллоу уснула, но держать глаза открытыми оказалось непростой задачей. Я хочу быть рядом с Лейлой, когда она проснется. Она будет напугана. В ужасе.
Веки начинают опускаться, как вдруг мне приходит оповещение на телефон. Я вздрагиваю на месте и смотрю на Лейлу. Сигнал не разбудил ее.
