- Клоуны, мать вашу. - улыбаюсь и следую за Золотовым, под громкий ржач, вниз по лестнице.
Глава 48
Демьян
Полумрак и только жуткий, смердящий запах гниющей плоти заставляет меня остановится. Осталось несколько ступеней до конца лестницы, когда я схватил за шкирку Золотова, идущего рядом и потянул его на себя.
- Чувствуешь? - мой тихий вопрос, в абсолютной тишине, слышится отчетливо громко.
- Да. Думаешь, здесь? - с сомнением в голосе спрашивает, начиная крутить головой по сторонам.
Здесь ли Жезняков мучил своих жертв? В этом ли подвале он резал, насиловал, потешался над девочками? Не знаю.
Я сейчас ориентируюсь только благодаря тусклому свету и зловонному запаху. А знать то, чего я не видел и не слышал, просто физически не могу.
В такие моменты и начинаешь верить в существование чего-то божественного. Меня сковывает страх не от того, что в этом подвале ныкается мразь, а от того, что сейчас, возможно, снова придется смотреть на искалеченное хрупкое тело и животных страх, застывший в глазах девчонки.
Мне не жалко тех, кто сдох снаружи. Да, они чьи-то дети, мужья и прочее, но... Все они прекрасно знали, куда шли работать, а мертвые, теперь уже, девчонки... Разве они нанимались на роль игрушки психа? Хотели страдать?
Подобное произошло и с Анютой.
С одной стороны она была игрушкой педофила, а с другой - забавой на один вечер для Косого и его братвы.
Херово все это осознавать, находясь в гадюшнике того, кто стал причиной страданий многих неокрепших душ.
- Эй, я знаю, что ты тут, крыса ты наша, долгожданная. - повышаю голос, прислушиваясь к посторонним шумам. - Твои ребята оказались совсем дохлыми, даже скучно стало. Выходи, хоть с тобой повеселимся, Жезя.
Именно так я называл его, когда хотел вывести из равновесия. Давил на больное, открывал старые, кровоточащие раны и залезал в них пальцами. Точно также, как делал он. Вот только между нами была и есть большая разница: я все делаю в открытую и не зарываюсь мордой в землю, когда чувствую опасность.
- Несправедливо, Власов. - раздается хлопок и по помещению разливается яркий свет, являя нашему взору сидящего на потрепанном диване Жезнякова. - Вас много, а я один.
- Так кто тебе мешал сдохнуть до нашего приезда, Ваня? - язвительно спрашиваю, следя за движениями этого козла и за парнями, что разбрелись по периметру подвала, изучая его и ища причину зловония. - Ты же знал, что мы сегодня навестим тебя. Вон, даже ребят нанял и местонахождение девчонки спалил. - он усмехается, закидывая ногу на ногу. - Нахера, кстати?
- Надоела она мне. Горластой была, да истерила много. - небрежно пожимает плечами, разглядывая меня. Что, соскучился?
- Это признание, ты в курсе, мразь? - подает голос Давид, шаривший по стелажам за спиной Жезнякова. - Но срок тебе не скосят за это, я уж позабочусь.
Подвал представлял собой просторное помещение, разделенное на две части деревянными стелажами, заставленными разными банками, коробками и прочей хренью. В части, где сейчас находились мы, стоял диван, кресло, два больших стола слева, у стены, и куча железных балок, валявшихся рядом.
- И ты здесь, Давид Саныч. - слегка качает головой и цокает языком. - Удивительно, но ожидаемо, что именно в таком составе вы решите навестить меня.
Слишком он спокоен. Эта гнида понимает, что мы здесь не для того, чтобы вести светские разговоры и пить чай, но остаётся внешне спокойным. Он либо что-то задумал, либо поехал крышей напрочь, забыв о чувстве самосохранения.
- Что ж ты тогда бегал от меня и гадил, как крыса, на расстоянии? - давид подает знак, означающий, что здесь никого, кроме нас нет и снова скрывается за стелажами. - На кой черт сдалась тебе эта стройка, а?
Как же трудно сдерживать свою натуру и вести светские разговоры с тем, кто собственными руками разделывал молодых девчонок.
- Надоело наблюдать за тем, как ты роешь носом воздух.
- И поэтому ты вышел из тени? - скептически спрашиваю. - Хотел, чтобы все наконец поняли, что убивал девушек не тот нытик Некрасов, а ты?
- Он не заслуженно получал мои привилегии! - вскрикивает Иван, взмахивая руками. - Я мечтал о призании слишком долго. Тебе не понять этого, Власов. - зло выплевывает, смотря мне в глаза. - Но, теперь они больше мне не нужны. Я смог превзойти себя, тебя, всех вас.
Каждый из нас замирает, ожидая последующих слов Жезнякова. А он, словно завороженный, поднимается с места и направляется к куче железных труб.
Одно резкое движение и я прострелю ему ноги. Уверен, не только мне хочется это сделать.
Рано.
Он слишком мало рассказал.
На самом деле, мне казалось, что придется вытаскивать из него фразы клещами, а он... Он гордится собой, словно сделал открытие, которое перевернет мир с ног на голову.
- Знаешь, Демьян, как я был рад, когда узнал, что твоя сестричка спуталась с Косым? - останавливается и слегка поворачивает ко мне голову, усмехаясь.
Ника... От одного упоминания этой гнидой моей сестры во мне вспыхивает огонь ярости и лютой ненависти. Удобней перехватываю оружие, сдерживая себя, чтобы не убить мразь прямо сейчас.
- Что ты сделал с ней?
- Лично я - ничего. - наигранно опускает плечи, словно хочет пустить слезу от горя. Мразь. - Антон решил обзавестись послушной собачкой. Приятно иметь сестру того, с кем приходится иметь дела и кому улыбаешься каждый день. Вот только со временем возникла одна проблема.
Жезняков начинает непринужденно разгребать завалы, совсем не обращая внимания на направленное в его сторону оружие. А мне же... Я застываю на месте, не в силах сделать шаг или вымолвить хоть слово.
Все то время, пока я искал Нику, она была у меня под боком. Живая... А сейчас? Что с ней сейчас?
Я впервые в жизни чувствую страх, который иголками проникает под кожу и скручивает внутренности. Как такое безумство может происходить под боком у огромного количества людей?
- Собачка ощенилась во время отсутствия хозяина. Пришлось мне топить потомство, представляешь?
Блядь. Я понимаю, зачем он полез в кучу металла и откуда этот гниющий запах.
- Я убью тебя и твоего дружка.
Глава 49
Демьян
Вокруг меня время застыло. Я не заметил, как у меня за спиной оказался Золотов. Все мое внимание было отдано маленьким черными пальчикам, которые ранее скрывались железом.
Жезняков продолжал неторопливо разбирать завалы, совсем не обращая внимания на готовых в любую секунду прострелить ему череп парней.
Младенец. Два младенца в подвале Жезнякова. Дети Вероники. Их забрали у матери и убили. Тот, что ближе ко мне, умер не так давно. Судя по хрупкому, маленькому тельцу трудно сказать, когда же наступила смерть. Полгода? Год? Мягкие ткани практически распались, а то, что осталось, трудно назвать кожей. Второй же... Скелет, обтянутый тонкой пленкой, лежащий лицом к полу. Невыносимый запах газов затуманивает разум, становится трудно дышать, а про думать и речи идти не может.
Весь мой мир в очередной раз перевернулся, лишая возможности к привычному существованию.
- Молись всем Богам, гнида, чтобы дожить до завтрашнего утра. - шипит за моей спиной Димыч. Остальные молча наблюдают за мной и за моей реакцией на происходящее. - Давай мы тут сами? Я притащу его живым, обещаю.
- Нет. - отрицательно качаю головой и прицеливаюсь. - Он мой.
Раздается выстрел, а потом стон, который разливается симфонией для моей души. Тварь, называющая себя человеком падает на колени, громко матерясь.
- Я буду отрезать тебе по пальцу за каждую слёзу Вероники. - в миг оказываюсь рядом, хватая его за волосы и таща к дивану. - Минутка ностальгии закончилась. Настало время, чтобы поговорить на чистоту.
- Мне есть, чем тебя порадовать.
Он прижимает руки к кровоточащей ране, пытаясь остановить кровь. Вот только зачем? Этими нескладыми, нелепыми движениями кровотечение не остановить.
