— Не верю, — хладнокровно кивнула девушка.
— Почему? — я искренне недоумевал. Это же такая новость, переворачивающая все с ног на голову! Как можно в нее не верить?! Это же меняет все! Все!!!
— Да потому что никто в трезвом уме и здравой памяти, не станет отнимать ребенка у матери! Тем более так. Я не знаю, кем надо быть, чтобы так поступить, и как сильно ненавидеть.
Ее слова, как пощечина. Звонкая и очень колючая.
— Я тебя не ненавижу, — мои слова сейчас звучали жалко, скомкано. Я оправдывался, словно нашкодивший пацан перед строгой учительницей.
— Спасибо. Это лучшая новость за сегодня. Я очень рада, — она устало потерла виски, — но я была бы очень признательна, если бы ты не говорил глупостей.
— Это не глупости, я не вру!
— Ну так поехали! — она внезапно вскинулась, сердито сверкнула глазами и, схватив меня за руку, потянула к машине, — прямо сейчас. Покажешь, познакомишь.
— Я не могу…прямо сейчас…никак.
— Что и требовалось доказать, — насмешливо фыркнула девушка и, резко развернувшись на пятках, пошла прочь.
— Да постой же ты! — я ринулся следом за ней, поймал за плечи, вынуждая остановиться, — Сегодня не получится, потому что его нет в городе.
— Да ты что? Уехал по делам? Важная встреча? Переговоры? Саммит младенцев?
Я никогда раньше не видел в ней такого злого сарказма. Она напрочь отказывалась меня слушать и слышать. То ли защищалась от тяжелой правды, то ли не хотела верить, что я мог с ней так поступить.
— Завтра, Вероника. Обещаю. Они с няней приедут из санатория. И тогда…
— Отлично. Завтра, значит завтра. У меня только один вопрос. Где ты за то время ребенка раздобудешь? Украдешь? В детдоме одолжишь? — безнадежно махнула рукой и снова попыталась уйти. И снова я ее не отпустил.
— Ты куда?
— Домой. Я всю ночь ходила по городу, устала как собака.
— Поехали.
— Э, нет, Барханов, — Вероника строго покачала головой, — Я только освободилась от твоего плена и добровольно туда не вернусь.
— Ты не понимаешь. У Кирилла друзья — такие же отморозки, как и он сам…
— Я не понимаю? — горько рассмеялась девушка, — да я рядом с ними год жила.
— Мы еще не до конца докопались до правды, — я проигнорировал последние слова, вместо этого попытался донести до нее всю серьезность ситуации, — Там действительно могут быть и долги, и все, что угодно. Мы не знаем, чего теперь ждать. Надо разбираться.
— Ну вот и отлично. Позвони, как во всем разберешься и докопаешься до сути, а я пока пойду домой. Вернусь к своей жизни, из которой ты так бесцеремонно меня выдернул.
— Вероника! — я начал заводиться.
Она невозможная. Упрямая! Не хочет слушать! Не понимает, что на кону ее безопасность.
— Чего тебе еще надо? — посмотрела на меня раздраженно и опять шагнула в сторону, явно не собираясь прислушиваться к доводам здравого смысла.
Тут мое терпение лопнуло. Не совсем понимая, что делаю, обхватил ее за талию и поволок к машине:
— Ничего! Мне ничего не надо! Кроме того, чтобы ты была в безопасности.
— Пусти меня Барханов. Клянусь, я напишу на тебя заявление в полицию!
— Пиши, — бросил равнодушно, усаживая брыкающуюся девушку в машину и пристегивая ремнем безопасности, — в полицию, МЧС, ФСБ, горСЭС, да хоть на телевиденье.
Пока она сердито сопела, пытаясь освободиться от пут, я оббежал машину спереди и нырнул в салон, тут же нажимая кнопку блокировки двери.
— Артур, может хватит? Тебе самому не надоело?
— Нет. — процедил сквозь зубы, заводя двигатель, — пока я не буду уверен в том, что опасность миновала — никуда тебя не отпущу.
Вероника только всплеснула руками и отвернулась, прекрасно понимая, что спорить со мной бесполезно.
— Тогда делай это поживее. Убеждайся и отпускай меня.
— Тебе так хочется, чтобы я исчез из твоей жизни?
— Да, — она сказала это так коротко и так уверенно, что у меня заломило где-то в боку.
Ну а чего я хотел? Чтобы все проблемы сами собой рассосались, и мы запросто начали с чистого листа? Так не бывает.
— Просто отвези меня домой, Артур. Если тебе это так важно, то обещаю, что не выйду на улицу и буду отзваниваться тебе по каждому поводу.
Я недовольно молчал. Мне было бы спокойнее, если бы Вероника осталась рядом, под защитой, но тяготить ее своим присутствием, своими жесткими решениями больше не мог, не имел права. Она и так считает меня не пойми кем. Комнатным тираном. Поэтому крутя одной рукой баранку, второй набирал сообщение брату.
«Отправь кого-нибудь к дому Вероники. Пусть присматривают»
«Ок» — ответ пришел через три секунды.
Как же мне все это не нравится.
Глава 17
На следующий день Вероника ушла на встречу с приятельницами. Надо отдать должное упрямой девчонке, она все-таки сдержала свое обещание и позвонила, чтобы предупредить меня об этом. При этом даже словом не обмолвилась о нашем разговоре на мосту и о моем признании.
Все так же не верила, демонстративно обходя ненужную тему.
Потом мне пришлось долго до нее дозваниваться, и если бы за ней не приглядывали люди Демида, я бы всерьез начал волноваться. Хотя к чему врать, я и так волновался. Места себе не находил, гадая чем закончится сегодняшняя встреча.
Думал, что Вероника приедет пораньше, но она совершенно не собиралась упрощать мне жизнь и подстраиваться под мои планы. Все бросать и ехать ко мне — отказалась, от такси — отказалась. Пришлось оставлять няню с Ванькой и ехать за ней самому на другой конец города, поймав по пути все пробки.
В итоге, гораздо позже, чем планировал, я оказался возле маленькой кафешки. Вероника с компанией сидели прямо у окна, поэтому я просто подошел и коротко постучал по стеклу, попутно набирая ее номер.
Девушка даже не сделала попыток достать телефон из сумочки, лишь одарила меня долгим и далеко неласковым взглядом.
— Выходи!
Неприятно было видеть, как она сморщилась, обреченно подняла глаза к потолку и только после этого стала собираться, попутно что-то говоря притихшим подругам.
М-да, те времена, когда она, забыв обо все на свете, летела мне на встречу безвозвратно прошли.
— Зачем приехал? — спросила совсем недружелюбно, легко спускаясь по ступенькам крыльца.
— И тебе здравствуй.
Вероника проигнорировала мои слова, продолжая смотреть в упор.
Даже не по себе стало.
— За тобой. Ты забыла, я сегодня обещал тебя кое с кем познакомить.
— Киднеппинг удался? — ее голос был колючим, чужим.
Я понимал, что нет смысла в разговорах. Надо просто везти ее к себе домой и показывать, доказывать, что не обманываю. Поэтому подошел к машине, распахнул дверцу и сделал приглашающий жест.
— Поехали.
Вероника недовольно закатила глаза, но все-таки подошла ближе. Потянулась к дверце, но случайно коснулась меня, тут же испуганно отдернув прохладную, дрожащую руку. На долю мгновения вскинула на меня странный, потерянный взгляд, и юркнула в машину.
А я внезапно понял, насколько сильно она волновалась, не смотря на показную браваду. До дрожи в тонких хрупких пальчиках, до рваного, едва различимого дыхания, до лихорадочного блеска в глазах. Отрицала, не верила, считала меня бессовестным вруном, но сквозь стену отчуждения все равно пробивались сомнения.
Я представил, как она полночи не спала, думая о моих словах, металась по своей маленькой квартирке. Чертовски хотелось обнять ее за худенькие плечи, прижать к себе и сказать, что все будет хорошо, что я буду рядом, все исправлю, верну доверие.
Эх, планы, планы. Пока надо вернуть хотя бы то, что я не имел никакого плана забирать.
Обратная дорога заняла гораздо меньше времени. Будто судьба решила смилостивиться над нами и легкой рукой убрала все препятствия на пути.
Чем ближе мы подъезжали к дому, тем мрачнее и взвинченнее становилась Вероника. Я украдкой бросал на нее взгляды в зеркало заднего вида, и видел, как о горят ее щеки, как лихорадочно блестят грустные глаза.
