Егор.
Мне нужно было после аута ввести мяч в игру. Не знаю, что заставило меня скользнуть взглядом по трибуне. Отворачиваюсь. И через мгновение как ошпаренный поворачиваюсь снова. Застываю.
Она пришла…
Хотя, если бы не пришла, я решил для себя ещё с утра, что после тренировки еду к ней.
Прошло не так много времени. А у меня ломка.
Надоело изводить себя.
Надоело фотки до дыр просматривать.
Надоело думать, что я контролирую свои эмоции. А я ни хрена не контролирую.
Надоело фальшиво улыбаться.
Надоело смотреть на её статус «он-лайн» и не решаться написать.
Надоело гипнотизировать телефон и подрываться на каждое оповещение или звонок.
Все рекорды по «гордости» мы и так побили. Хватит.
— Бодрый, чё тормозишь? — даже не различаю голос, который ко мне обращается, — вбрасывай уже!
***
Всю игру мысленно тороплю время. Периодически посматриваю в сторону Кати. Практически всегда сталкиваюсь с ней взглядом.
Её лицо у меня перед глазами.
Когда веду мяч.
Когда отбираю.
Когда забрасываю.
В один из перерывов замечаю, что к Кате подсаживается Рита. О чём-то разговаривают.
Пусть пообщаются.
***
Наконец, раздаётся резкий звук свистка. Игра окончена.
Торопливо обмениваюсь рукопожатиями с ребятами. Ладонью вытираю пот со лба. Во рту пересохло. Но, возможно, это не из-за жажды.
Двигаюсь к трибуне. Жду, когда большая часть народа свалит. Катя поднимается с пластмассового кресла. Идёт вдоль ряда сидений и спускается по проходу. Мой взгляд падает на её стройные ножки.
— Привет, — здороваюсь первым, когда подходит ко мне. Боюсь, что она может пройти мимо, а своим приветствием я могу её задержать ненадолго.
— Привет, — покусывает губы.
— Подожди меня минут 10, мне надо переодеться. Хорошо?
— Да, конечно.
Хватаю сумку, иду в сторону раздевалок. А самого начинает потряхивать.
Я ещё никогда так быстро не принимал душ и не переодевался. Мой режим «Шумахера» замечает Дэн, который сидит на скамейке и болтает по телефону, наверное, с Викой. Он смотрит на меня, а на его лице играет самодовольная улыбка.
Возвращаюсь на пустую площадку. На улице уже включили фонари. Нервно тереблю ручку спортивной сумки. Катя сидит в полумраке. Её лицо подсвечивается экраном телефона. Такая красивая. Волосы слегка раздувает ветер, оголяя плечи.
Голые плечи — это запрещённый приём, вообще-то.
Выдыхаю, преодолевая последние метры, разделяющие нас. Катя поднимает на меня свои глаза, блокирует телефон и кладёт его на колени. Я присаживаюсь на соседнее кресло.
Она близко. Чувствую вишнёвый запах. Мысли путаются. Я забываю, с чего хотел начать разговор.
«Егор…», «Кать…», — говорим одновременно. Замолкаем.
— Я очень рад, что ты пришла… — не знаю, правильные ли слова сейчас говорю, и с этого ли нужно начинать…
— У нас так повелось: я первая целую, первая секс предлагаю, первая мириться прихожу… — крутит в руках телефон.
— А мы сейчас миримся?
— А разве нет?
— Да.
— Егор, я бы хотела извиниться, — заправляет волосы за ухо. — За всё то, что тебе наговорила. У каждого из нас есть прошлое, у кого-то большее, у кого-то меньшее. Но оно есть. И его никуда не денешь.
— Кать, я не хочу говорить о прошлом.
— Подожди, не перебивай, — глубоко выдыхает, собираясь с мыслями. — Я не собираюсь ни к кому возвращаться и не…
— А ко мне вернёшься? — обрываю на полуслове.
Катя застывает с открытым ртом.
— А как ты думаешь, для чего я сюда пришла?
Действительно, хрень какую-то спрашиваю…
— Ты тоже меня извини. За мои слова… — вот извинился, язык ведь не отсох?
И я никому не собираюсь тебя отдавать.
Молчим.
— Ты знаешь… просто быть равнодушным. Когда тебе всё равно, — продолжаю, глядя куда-то перед собой. — А вот когда тебе не всё равно, тогда дело труба, — перевожу взгляд на Катю. — Вот когда мы с тобой поссорились, я понял, что мне не всё равно. Ты поселилась в моей голове. И походу, поставила там раскладушку, — издаю нервный смешок. — Шизануться просто.
— Думаешь, ты у меня в голове раскладушку не поставил? У меня что ни ночь, то либо сна ни в одном глазу, когда только о тебе и думала; либо наоборот, такие сны, с таким эротическим подтекстом… Что прям как наяву…
— Сны-то хотя бы со мной? — пытаюсь разрядить обстановку.
— Дурак, — бьёт меня легонько в грудь.
— Кстати, про эротический подтекст. Я всё-таки посмотрел твою кассету.
— Кто б сомневался, — её губы трогает улыбка.
— Там есть, чему поучиться.
— Так ты, оказывается, чего-то не умеешь?
— Оказывается, да.
Смеёмся. Через какое-то время смех стихает.
— Я, кстати, с Ритой познакомилась. И теперь знаю причины, почему ты тогда сорвался уехать… — рассматривает свои кеды. — Очень стыдно за мои слова. По губам мне нахлопай, что сказала тебе такое.
— Зачем же так? — разворачиваюсь в её сторону. — Я люблю твои губы, — беру за руки. — И тебя люблю, — замолкаю. И через секунду до меня доходит, ЧТО я сказал. Вот так просто взял и сказал.
Катя поднимает голову и смотрит мне в глаза.
Целую её руки, не разрывая зрительного контакта.
Бл*ть, я реально её люблю.
— Я с тобой даже от невинного поцелуя, того самого, когда ты первая меня поцеловала, как будто в пропасть упал. Ууух, такой. И сердце залупило как сумасшедшее. А уж когда у нас до секса дошло, причём подготовленного и заранее спланированного… — слегка улыбаюсь.
Катя смущённо улыбается в ответ.
— Так вот, когда у нас дошло до секса… Я ведь с тобой не трахался. Я любовью с тобой занимался. Понимаешь?
— Понимаю… — негромко.
— И у меня два пути. С тобой или без тебя. Без тебя я уже попробовал. Без тебя не получается. Ничего…
Катя.
Я перевариваю сказанные Егором слова.
Он вдруг резко встаёт и берет меня за руку:
— Пошли.
— Куда?
— Танцевать с тобой хочу.
— В смысле?
— В прямом.
— Куда ты меня ведёшь?
— Никуда. Прямо здесь будем танцевать, — мы останавливаемся в центре площадки (в круге, очерченном белым цветом).
— Так ты же вроде не танцуешь? — непонимающе смотрю на Егора.
— Да, не танцую. И с девушками никогда не танцевал, — переплетает наши пальцы.
— Даже на школьных дискотеках? — приподнимаю бровь.
— Там были скорее не танцы. А мацанья под музыку, — подходит ближе. — Ты же меня научишь?
— Ладно. Стой здесь. Я кладу тебе руки на плечи, ты — мне на талию, — Егор с плохо скрываемой улыбкой на лице исполняет мои указания. — Молодец. Видишь, ничего страшного. Тем более эту стадию мы уже проходили.
— Страшное начнётся, когда я ногами буду передвигать.
— Только попробуй испачкать мне белые кеды, — на секунду прищуриваюсь. — Будем танцевать в тишине?
— Не, сейчас включу, — подбегает к ряду кресел, там, где лежит его сумка. Достает телефон из бокового кармана. Возвращается ко мне.
— Так, где она тут у меня? А, вот, нашёл, — включает.
Уличную тишину разрывают звуки ударных, бас-гитары и чего-то ещё.
— Ты хочешь танцевать под это?
— Да.
— Так это же …
— Да, это не ванильный медлячок, это рок. Я тут как-то в машине ехал, радио слушал. Наткнулся на эту песню. Мощная.
— Ну, давай попробуем.
Я прижимаюсь к Егору плотнее, обвивая руками его шею. Начинаю медленно качаться, пытаясь подстроиться под ритм музыки. Егору ничего не остается, как повторять за мной.
Переминаемся с ноги на ногу.
Пока неплохо.
Кладу голову ему на плечо. Закрываю глаза.
Волшебно. Сама атмосфера… Место… Темнота… Музыка… Егор. Я чувствую его тепло, запах, биение сердца.
Танцуем. Егор меня обнимает. Я растворяюсь в его руках. Мурашки всё бегут, бегут, бегут …
