носа. Когда-то он тоже самое говорил про врагов. Я забыла об этом, но сейчас возвращаюсь в прошлое и пытаюсь поймать тот момент в памяти.
— Поешь, Энрика, нам не нужны голодные обмороки, — он своим голосом перебивает ход моих мыслей.
— Ты готов уничтожить своего отца? Раньше ты был против жестокости, — спрашиваю его.
— Он пытается уничтожить меня и не только. Из-за него пострадали люди, о которых я заботился. Время нежностей прошло. Он ударил меня первым, и я нанесу ответный удар. Жестокость — это насилие. А здесь бой без правил. Это разные вещи, Энрика, — холодно отвечает он.
— Но он твой отец. Я, конечно, разделяю твои чувства, но ты готов сам? Морально? — хмурясь, спрашиваю его.
— Более чем. Я хочу жить иначе. Я не его раб. Он станет моим рабом, когда я добьюсь своего. Я поставлю его на колени, а ты будешь с первых рядов наблюдать за этим, Энрика, — отвечает Слэйн, но его тон пугает меня. Сила его голоса и уверенность не сулят ничего хорошего.
— Он убил твоего отца. Он убийца, и я знал об этом раньше. Но сейчас я страдаю из-за его поступков, совершённых в прошлом. Не только я, но и ты, и ещё другие люди пострадали. Это честно? — злобно шипит Слэйн.
— Нет. Ты прав, это нечестно, — шепчу я.
— Я рад, что мы на одной стороне, как и раньше, Энрика. Мы изменились, но не изменилось то, что мы видим в глазах друг друга. Правда? — Слэйн накрывает мою руку, которой я держу кружку, своей. Его зрачки расширяются, когда он смотрит на меня и подносит кружку с чаем к моему рту. Я делаю глоток, а потом ещё один. Капля чая срывается с моих губ и течёт по подбородку. Слэйн подхватывает её пальцем и слизывает. Мои бёдра непроизвольно сжимаются, и жар опаляет меня изнутри.
— Я скучал, Энрика. Безумно скучал по тебе, — улыбается Слэйн и отпускает меня.
— Я тоже, — выпаливаю. Он улыбается шире, и его глаза светятся от счастья. Господи, какой он красивый. Невероятно красивый даже в этом мраке, окружающем нас.
— Я помню, что обещал тебе, Энрика. И я исполню все твои мечты. Скажи мне о них, и всё в этом мире станет твоим, — обещает он.
— Даже ты? — шепчу я.
— Я уже твой, Энрика, — моментально отвечает Слэйн.
Глубоко вздыхаю, поражённая его признанием. Чёрт. Это будет сложно. Двадцать четыре часа в течение тринадцати дней рядом с ним — самое жестокое испытание для меня. Боюсь, что если он и дальше будет таким, то я потеряю рассудок. Я уже его теряю, сгорая от желания поцеловать его и раздеться. Мне так жарко и душно. Хочется сбросить кожу, когда он смотрит на меня взглядом, обещающим рай на земле. Я попала. Я чертовски попала.
Господи, дай мне выжить. Хотя бы выжить в этот раз. Большего не нужно. Просто выжить.
Моя жизнь постоянно менялась. Сколько себя помню, в ней постоянно случались повороты на сто восемьдесят градусов, и мне приходилось подстраиваться под каждый новый период своей жизни. Порой это лишало сил, а порой вызывало ярость и желание ничего не менять. Меня постоянно били, я падала, но вынуждала себя вставать, чтобы снова идти дальше. У меня не было особой цели в жизни, кроме огромного желания выжить и выбраться из ада. Но с каждым новым шагом я попадала в очередной ад и ненавидела себя за то, что продолжала идти. К сожалению, я до сих пор так и не имею никакой цели. Правда. Я поступила на маркетинг, потому что вместе со Слэйном мне было интересно изучать его. Без него это был бы просто ещё один шаг в пустоту. Я решила мстить его отцу, потому что ненавидела свою жизнь. Это привело к плачевным последствиям. И вот наступило время, когда меня всё задолбало. Решения. Планы. Цели. Попытки стать кем-то большим, чем я была. Устала. Просто устала бороться за то, чего даже не понимаю. Устала воевать. Устала куда-то бежать. Устала бояться. Устала отрицать очевидное. Устала быть виноватой. Устала.
Мой разум настолько расслаблен, что мыслей в голове практически нет. Какие-то обрывки, которые, в принципе, ничего не значат. Смотрю на потолочную лепнину и думаю, как долго рабочие занимались этой ерундой. Затем мой взгляд падает на люстру, и я думаю о том, а как её моют и моют ли вообще?
Не знаю, в какой момент у меня внутри стало тихо. Может быть, когда меня, как вещь, передали в руки работников салона красоты, чтобы из меня сделали что-то элитное и отполировали? А может быть, после моего первого и самого шикарного массажа. Но сейчас я чувствую себя никакой. Пустой.
— Мистер Нолан.
Поворачиваюсь и ставлю стакан с водой на столик. Слэйн улыбаясь, приближается к нам, и его взгляд загорается от восхищения.
— Ты потрясающе красива, Энрика. Больше не порть то, что я так люблю в тебе, — шепчет он, наклоняясь ко мне и подхватывая прядь моих, снова тёмных, волос.
— Вы удовлетворены нашей работой, мистер Нолан? — заискивающе спрашивает его менеджер салона.
— Это вопрос к моей невесте. Энрика, тебе понравилось обслуживание? — Слэйн помогает мне встать с дивана, и я вынуждена улыбнуться в ответ.
— Да, благодарю. Всё было очень приятно, — отвечаю я.
Подождите… как он назвал меня? Невестой? Что за чёрт?
— Тогда всё превосходно. Пойдём, дорогая. — Слэйн уводит меня из салона, пока я соображаю и пытаюсь прикинуть в уме, мне послышалось, или же он, правда, так сказал?
— Мне придётся называть тебя своей невестой. Это формальность, Энрика. Девушка — это слишком низкая оценка моего отношения к тебе. Тем более девушка — это очередная шлюха, а ты для меня куда важнее, — Слэйн словно читает мои мысли. Я с удивлением смотрю на него.
— Ты выглядишь уставшей. Что-то не так? — спрашивая, хмурится он и всматривается в моё лицо.
— Сонливость. Странная сонливость и спокойствие. Это пугает меня. Странно, — бормочу, потирая лоб.
— Действие укола. Ничего, мы едем домой. Мне нужно немного поработать, а ты в это время отдохнёшь до ужина, — говорит он, похлопывая меня по руке.
Его поведение странное. Оно же странное, да? Конечно, он когда-то уже вёл себя так, но в то время Слэйн был другим. Он заботился обо мне и волновался за меня, постоянно опасался, что мне будет плохо или больно. Сейчас он такой же, и меня это немного настораживает.
Мы входим в лифт в полном молчании. Смотрю на своё отражение и ничего не чувствую. Я почему-то так устала. Мне хочется спать в тепле. Да, именно в тепле, как медведю в спячке. Зарыться в какую-нибудь нору и спрятаться в ней до зимы. Хотя я ненавижу зимы в Дублине. Они безумно холодные.
— Энрика, чёрт возьми!
Вздрагиваю от крика Слэйна и распахиваю глаза. Недоумённо моргаю, чувствуя, что он удерживает меня.
— Что случилось? — шепчу я.
— Ты отключилась и чуть голову не расшибла. Почему ты не сказала мне, что чувствуешь себя плохо? — злобно спрашивает он, подхватывая меня на руки, и входит со мной в чёрную пещеру. Зевая, кладу голову ему на плечо.
— Мне всегда плохо… ничего нового. С тобой я забывала о плохом. Так хорошо, — бормочу, потираясь носом о его шею. Слэйн потрясающе пахнет. Мне нравится, как он пахнет.
Ощущаю, как с меня снимают кеды, и как немного прогибается подо мной мягкий матрас. Мурлычу от удовольствия, когда мои ступни растирают, и улыбаюсь с закрытыми глазами.
— Отдыхай, Энрика. Теперь я буду следить за твоим здоровьем и оберегать тебя, — голос Слэйна становится тихим, и я покачиваюсь на приятных волнах сонливости. Тепло касается моей щеки, а потом губ, и на них остаётся привкус чего-то очень сладкого.
Распахиваю глаза и резко сажусь на кровати. Чёрные стены кажутся мне незнакомыми, как и обстановка спальни. Несколько
