сказать себе «стоп».
Сморгнув, словно почувствовав то же, что и он, Натали отстранилась и, опустив глаза, сделала несколько шагов к дому, но ноги внезапно запутались и она споткнулась о дорожный выступ. Брендон поймал её прежде, чем она распласталась звездой на асфальте.
– Не нужно было позволять тебе столько пить… – заключил он, слыша, как в ответ она тихо смеется:
– Я и трезвая с координацией не в ладах… споткнулась бы на том же самом месте даже если бы не выпила ни глотка…
Выдохнув, Брендон помог ей выпрямиться и без последствий взобраться на бордюр. Когда они добрались до парадной двери, Натали неторопливо развернулась, оказавшись к нему совсем близко.
– Спасибо… – заглядывая ему в глаза, прошептала она, – …и за вечер… и за ужин…
– Благодаришь после того, как едва не растерзала меня за феттуччини? – Усмехнулся он, вызывая на её устах хмельную улыбку.
– Да, я… немного погорячилась… но потом поняла, что то, что ты сделал – было очень мило…
Брендон ощутил, как от её непринужденного и естественного «ты» внутри что-то ёкнуло.
– По-твоему, я милый?
– Очень милый… – прошептала Натали, и близость её глаз и губ начала становиться для него невыносимой, – …но это очень нехорошо…
– Почему? – Так же тихо спросил он, ощущая огонь её обжигающего дыхания.
– Потому что… я чувствую то… что чувствовать не должна… – призналась она, – …нельзя…
Продолжая неотрывно смотреть ей в глаза, лишаясь рассудка её близости, видя то же желание, что в это самое мгновение разливалось и по его венам, Брендон продолжал:
– А что ты чувствуешь?
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох…
– Что с ума схожу, как хочу тебя поцеловать…
– Но нельзя? – Уточнил он, не переставая ощущать, как всё внутри начинает гореть и бесноваться сильнее, терять контроль над реальностью и желать. Требовать.
Не отводя от него взгляда, Натали неторопливо замотала головой.
– Нельзя… но, кажется… у меня больше не получается бороться…
Её учащенное сердцебиение казалось Брендону в этот момент самой лучшей на свете музыкой, а её глаза – самым прекрасным омутом, в котором ему безвозвратно хотелось утонуть.
Иисусе, в кого он превращается?
Её горячее дыхание легко коснулось уголка его рта, а затем он ощутил её губы на своих: теплые и податливые, мягкие, пускай и немного нерешительные. От Натали пахло клубникой и красным вином и, когда Брендон ответил на её поцелуй, а она разомкнула губы, распробовал его одурманивающий терпкий вкус. Охваченный сумасшедшей страстью, он углубил поцелуй и, не сдержавшись, прислонил её спиной к стене, вынуждая приглушенно застонать. Натали скользнула пальцами по его шее, зарываясь в волосы, заставляя терять контроль всё больше, а Брендон плотнее вжимался в женское тело, ощущая его возбуждение ничуть не меньше, чем собственное. Ему хотелось взять её прямо здесь и сейчас – до машины было всего несколько шагов – хотелось сорвать с неё одежду, покрыть поцелуями всё её тело, заставить всхлипывать от наслаждения, извиваться под ним и терять рассудок, но изо всех сил стараясь держать ум холодным, он гнал дикие мысли прочь. Натали вновь застонала, когда его язык проник глубже, а руки, перестав подчиняться, скользнули по уступчивым бедрам, которые тут же подались вперед, сильнее вжимаясь в его затвердевшую плоть. Брендон инстинктивно зарычал, где-то глубоко в подсознании всё ещё понимая, что, если так пойдет дальше, мучительная боль внизу станет для него губительной.
Чертыхнувшись и стиснув зубы, он первым прервал поцелуй, пытаясь отдышаться и всем силами не обращать внимания на пустоту, которая мгновенно заполнила его до самых краев, однако отстраняться не стал. Натали распахнула свои затуманенные дикой, необузданной страстью глаза, и Брендон вновь погрузился в них, осознавая, что впервые в жизни не может полностью управлять собой. Впервые в жизни за него это делает кто-то другой.
Казалось, после их пылкого поцелуй она потеряла последние остатки сил. Брендон подхватил её как раз в тот момент, когда её колени подкосились, и она начала скатываться по стене вниз. Он знал её этаж и квартиру наизусть: третий, номер 14. Даже сам открыл парадную дверь, введя код домофона, на что Натали, кажется, находясь в полубессознательном состоянии, не обратила своего внимания. Алкоголь быстро ударил ей в голову, и она лишь слабо улыбалась, по всей видимости, едва не засыпая стоя на ногах. Понимая, что самостоятельно эта женщина не только не сможет войти в эту дверь, но и подняться на свой этаж, Брендон осторожно взял её на руки, и, устроившись на широкой мужской груди, Натали обняла его за шею.
Стараясь никак не реагировать на новые ощущения, которые вызвал внутри её такой естественный и невинный жест, он вошел через парадную дверь, а затем неторопливо зашагал по лестнице, боясь потревожить сонное спокойствие на своих руках. Нужную квартиру Брендон нашел без труда. Понимая, что дотянуться до звонка не получится, он легонько постучал в дверь ногой, очень надеясь, что подруга Натали находится дома. Шаги послышались не сразу, но всё-таки послышались. У двери с той стороны кто-то остановился, а затем замок начал быстро открываться.
Когда дверь распахнулась, на пороге появилась приятной внешности молодая девушка в широкой футболке и с завязанными в высокий хвост волосами. Она была ниже ростом, чем Натали, и волосы у неё были светлыми, но глаза светились точно таким же небесным цветом, а сейчас, помимо всего прочего, в них горело ещё и безумное беспокойство.
– Энди Роджерс?
– Святой бурундук, умоляю, скажите, что с ней всё в порядке!
С ней-то – да, а вот с ним…
Брендон лишь успокаивающе кивнул, и, когда девушка облегченно выдохнула, ответил:
– Слегка перебрала с вином. Я могу войти?
– Да, конечно! – Подруга Натали отступила, позволяя ему переступить порог, а затем закрыла за ним входную дверь и повела его за собой. – Вы не подумайте, что я каждого незнакомца в квартиру пускаю, просто я вас узнала. Вы ведь Брендон Макгил, верно? Владелец «Трифолиума». – Вопрос навряд ли нуждался в ответе, но Брендон всё-таки кивнул. – Сюда. Проходите.
Брендон переступил порог небольшой комнатки, являющейся частью такой же небольшой квартиры. Он успел заметить множество глянцевых журналов на диване у окна, несколько горшков с цветами – на подоконнике и на полу – и кучу разных женских приспособлений, начиная от щипцов и заканчивая косметическими принадлежностями, назначение которых и по сей день оставалось для него загадкой.
– Натали совсем не умеет пить. – Объяснила Энди. – И, когда случайно забывает об этом, обычно ужасно жалеет на утро.
Брендон на мгновение замер, но затем сморгнул глупую мысль и осторожно положил уснувшую
