позвонил бывший и сказал, что Свят подкараулил его в дома и без лишних слов начистил фейс за то, что когда-то он распускал на меня руки, я сразу поняла, что хорошим это не знакончится. Избиение уважаемого человека, безоружного, без весомых на то оснований…
Ну кто бы взял в расчет такую мелочь, что когда-то этот «уважаемый» человек поколачивал жену? Уже, кстати, бывшую, которая никогда ни про какие побои не заикалась.
Без доказательств, без мотивов — просто взял и избил!
— Зачем, Свят? Скажи — зачем?! — кричала я в телефонную трубку, когда ему дали несколько минут позвонить кому-то из родных. — Тебя же теперь посадить за такое могут!
— Он тебя бил. Ему еще мало досталось — разняли! Как только выпустят, добавлю еще. Кажется, до него не дошло. Боже, ну и слюнтяй — сразу вызвал полицию.
Он был невозмутим и на самом деле считал, что поступил верно.
— Никто и никогда не поднимет на тебя руку, слышишь? Я не жалею! И сделал бы это раньше, если бы знал.
В глубине души, по-женски, мне было приятно, что он не остался в стороне и даже была рада, что бывшему досталось, но все равно была в ужасе от того, что произошло. Допустить, чтобы Свят пострадал из-за меня, моего прошлого… Даже условный срок это такое пятно на репутации! А ведь если Ангелов постарается, то может добиться и более серьезного наказания.
Я уговаривала Свята позвонить отцу, ведь Игорь Валентинович точно знал, к кому обратиться и на какие рычаги надавить, чтобы обошлось легким испугом, но упрямец даже слышать ничего не хотел. И категорически запретил мне предпринимать в ту сторону хоть какие-то шаги.
Но я, само собой, не послушалась.
Когда меня останавливали какие-то запреты?
Игорь Валентинович бросил все дела, и мы вместе дневным рейсом вылетели в Санкт-Петербург.
Ох, как же был зол Свят, когда увидел, кто именно приложил руку к тому, что он отделался обычным штрафом за хулиганство! Кричал, что лучше бы сел, что никогда не примет никакую помощь от отца и прочее в том же духе. Я была готова к этому и мне было все равно на его злость, главное, что все обошлось. И Игорю Валентиновичу была благодарна. Пока мы вместе летели в Питер, я поняла, что его душа на самом деле болит о сыне и он до сих пор ощущает ужасное чувство вины за то, что так вышло. Конечно, он давно смирился с тем, что сын его никогда не простит, но очень этого хотел. И мне показалось, что эта поездка прекрасный шанс попробовать если не сплотить, то хотя бы как-нибудь примирить двух родных людей.
Я сама когда-то жила в режиме игнора с собственной матерью, и теперь очень жалела о потерянных годах. Допустить, что когда-нибудь Свят пожалеет тоже, я не могла.
Да, так, вышло, но это жизнь! Нужно уметь вовремя перечеркнуть прошлое и учиться жить настоящим. Не молчать, не держать обиды в себе. Уж мне ли не знать.
Тогда я не придумала ничего лучше, как хитростью запереть этих двоих в одном номере отеля, в которым мы проживали, пока находились в Петербурге. И строго-настрого запретила персоналу открывать дверь. Исключение — крики, что кого-то из двоих убивают.
Конечно, они не помирились. Но хотя бы спокойно поговорили. Впервые за долгое время. И когда спустя несколько месяцев родилась его маленькая сестра, он купил огромного медведя, который в два раза превышал размер младенца. Правда, сам не повез — передал с курьером, но это уже огромное достижение и первый шаг. Я им гордилась.
— Тебе очень идет эта мантия, никогда не думал заделаться судьей? — я любовно разгладила ладонью его воротник и перекинула кисточку на конфедератке справа налево. — И лирипип уже нужно носить иначе, ты же больше не студент — целый дипломированный специалист.
— Лири… что?
— Пип, — и пояснила. — Кисточка.
Он рассмеялся и затем притянул меня к себе еще крепче.
— Я стою здесь благодаря тебе. Неизвестно, как я бы закончил универ, да и закончил ли. С таким-то ритмом жизни, который у меня был…
— Скучаешь?
— О, да, особенно по тем прекрасным утрам, когда ты в семь часов ломилась в мою дверь с требованием прекратить оргии. Кстати, где та самая пижама, в которой ты заявилась ко мне в первый раз? Она была секси.
Опустил руку на мою пятую точку, и я, хохоча, принялась извиваться, а потом ощутила в его штанах…
— Ты спятил? — состроила «страшные» глаза. — Побойся бога, церемония начнется вот-вот! Сейчас здесь начнут собираться студенты, преподаватели. Твой отец скоро появится, в конце концов!
— Возможно, я тебя разочарую, но это не то, о чем ты подумала, хотя там тоже все в порядке. Сейчас, подожди, — и, откинув мантию, полез в карман. — Закрой глаза, у меня для тебя есть сюрприз.
— Только не сюрпризы, пожалуйста! Мы же договорились — больше никакого эффекта неожиданности, — но глаза все-таки закрыла. — Может, отложим на потом? На завтра, следующую неделю. Или на никогда. Свя-ят… Только не молчи так долго, ты меня пугаешь.
— Открывай!
Я осторожно приподняла сначала одно веко, потом второе…
На его ладони лежала красная бархатная коробочка, подозрительно напоминающая…
— Вообще, я планировал сделать это позже, вечером — купить цветы, ресторан, органный оркестр и все такое, но… в общем, — чуть смущенно открыл коробку, ослепив невероятной красоты кольцом. — В общем, если я не сделаю этого сейчас, меня точно кто-нибудь опередит. Особенно пока ты в таком платье.
Конечно, я думала об этом, может быть даже чуть-чуть мечтала, но точно не могла даже предположить, что все произойдет вот так.
Глаза наполнились слезами.
— Это первый сюрприз, который тебе удался…
— То есть это означает «да»? А впрочем, зачем я спрашиваю, — вытащил из подушечки кольцо и надел на мой безымянный палец. — Я тебя люблю и, прости, у тебя нет вариантов. Даже если не любишь — все равно их нет.
— Я тоже тебя люблю, глупый. И, конечно, это означает «да»! — все-таки заревела и именно в этот за ширмой момент раздался смех и взрыв аплодисментов.
Разумеется, все это предназначалось не нам — у счастливых выпускников сегодня завершалась своя история.
А у нас наоборот, только начиналась. Не менее счастливая. Длиною в целую жизнь.
_____
Всем большое спасибо за живой интерес к роману!
Приглашаю в свою новинку:
«НАРУШАЯ ЗАПРЕТЫ»
Отчим-тиран превратил мою жизнь в ад, и я готова на все, чтобы как можно скорее вырваться из семьи. Даже принять предложение хорошего, но не
