— Ты застряла со мной до конца своих дней. Если ты выйдешь замуж за Брока, мы станем сестрами.
— Эй, я все еще привыкаю к той мысли, что мы с ним встречаемся, — сказала она, забирая у меня маркер и превращая кривую линию в интересный узор.
— Ты ненормальная, уже три месяца прошло.
— И это до сих пор странно, черт возьми.
— Что в этом странного?
Она пожала плечами.
— Я не знаю — все. Я скучаю, когда его нет рядом, но иногда у меня возникает желание сделать что-то импульсивное, как бывало раньше. Потом я вспоминаю о Броке и хоть не делаю этого, но все равно продолжаю думать об этом. Например, вижу красивого парня в баре или типа того, и возникает желание переспать с ним или сделать минет в туалете, просто повеселиться. Но затем я вспоминаю Брока и не делаю этого. Когда я с ним, то не могу себе представить жизни без него. И это довольно странно, что так получается. А иногда мы просто… хотим абсолютно разного, и я не знаю, как преодолеть эти разногласия.
— Например, какие?
Она улеглась на пол и уставилась в потолок.
— Секс — одно из них. Секс у нас сумасшедший, в прям смысле. Но я люблю нечто другое, а он нет. Он говорит, что хочет пробовать что-то новое, но все заканчивается тем, что он никогда ничего со мной не пробует. Или семья, у нас различные представления о семье. Я отстранилась от своей семьи, особенно от отца, а Брок не понимает, почему я не сделаю первый шаг для примирения. Я понимаю, что он потерял обоих родителей и сделал бы все, чтобы вернуть их, но у меня другая ситуация. Он все время настаивает на этом. Меня это бесит потому, что я не делала ничего плохого и не собираюсь извиняться, а Брок настаивает, что именно это мне следует сделать.
— Если Брок того стоит, то вы все решите.
— Дело не в том, стоит или нет, просто… в некоторых смыслах мы абсолютно разные люди и я не знаю, сможем ли мы преодолеть эти различия. — Она всхлипнула и потерла пальцем под глазом. — И от этого тошно, потому что мне действительно, правда очень нравится Брок.
Я обняла ее.
— Помнишь, что ты посоветовала мне, по поводу "быть непредубежденной"? — я крепко ее сжала в объятиях. — Настало время самой воспользоваться этим советом.
— Знаю, но давать советы легко, а вот следовать им — нет.
— Просто двигайся шаг за шагом, и не будь трусливой курицей.
— Я не трусиха-квочка, просто…
— Квох, — я закудахтала как курица, двигая шеей вперед и назад. — Кудах-тах-тах.
— Замолчи ты, дурочка. Это даже не похоже на долбанную курицу.
— Кудах-тах-тах.
Она накинулась на меня с маркером, но я ускользнула, затем она начала бегать за мной по квартире, пытаясь мазнуть по мне маркером. Поэтому я взяла еще один маркер и стала гоняться за ней, что превратилось в войну маркерами.
Когда через несколько минут появился Брок, то мы обе с Клэр были покрыты черными отметинами от кончиков пальцев до локтей и немного еще на лице. Он стоял в дверях и смотрел как мы, кудахтая, бегаем друг за другом.
— Наверное, я не вовремя? — спросил он.
Клэр остановилась, закрывая маркер колпачком.
— Не-а. Просто у нас небольшая маркерная война.
Он нахмурился.
— Вы же обе знаете, что это несмываемый маркер? Он долго будет держаться.
Клэр держала маркер за спиной, подходя к Броку, словно собиралась его поцеловать.
— Просто веселимся. Он смоется.
— Со временем. — Ответил Брок, подозрительно глядя на нее.
Ему тоже следовало быть начеку потому, что она тайком сняла колпачок, пока приближалась. А затем, когда Брок оказался в нескольких миллиметрах от ее губ, подруга быстро подняла руку вверх и поставила точку прямо на кончике его носа.
— Попался! — закричала она, а затем взвизгнула, когда Брок подхватил ее ловким и быстрым, как змея, движением.
Он выхватил маркер, прижал руки девушки к бокам одной рукой и перекинул Клэр через колено.
— Моя очередь, — сказал он глубоким напористым голосом
— Что ты делаешь? — возмутилась Клэр, извиваясь.
Он стянул с нее рубашку, обнажив груди.
— Помечаю свою территорию, — объяснил он. И росчерком написал свое имя на одной груди, а затем и на второй. — Вот, теперь официально. Твоя грудь теперь моя.
Она пристально посмотрела на него, отчаянно пытаясь сохранять суровое и сердитое выражение на лице.
— Тебе не нужно было писать свое имя тут, чтобы все стало официально, придурок.
— Нет, но каждый раз, когда ты будешь смотреть на них, то у тебя будет напоминание.
Она моргнула, глядя на него.
— Сколько времени, по твоему, я трачу на разглядывание груди, Брок?
Он пожал плечами.
— Мне сложно быть объективным, поскольку я парень, которого дико привлекает твоя грудь.
— Ты идиот, — пробормотала она с нежностью
— Да, но ведь твой идиот.
Брок поцеловал ее, а затем поставил ее на ноги, натягивая на нее рубашку.
— Теперь давай отнесем эти коробки в машину.
Он воплотил действия в слова. Открыв дверь и подняв две коробки, мужчина понес их вниз по лестнице.
Я не могла не рассмеяться над Клэр, которая стояла перед зеркалом около входной двери, задрав футболку и уставившись на надпись, сделанную Броком.
— Не верю, что он расписался на обеих. А он ведь даже не знаменитость.
— Думаю, что он идеален для тебя, Клэр, — сказала я. — Возможно, у вас есть разногласия, над которыми нужно поработать, но с моей точки зрения, я бы сказала, что оно того стоит.
Подруга взглянула на меня в зеркало, опуская рубашку на место.
— Как я уже сказала раньше, некоторые вещи легче сказать, чем сделать
Позвольте добавить, что переезжать намного легче, когда рядом помогают восемь крепких мужчин. Мои вещи были перенесены из гидроплана в квартиру над баром меньше, чем за полчаса. Мы с Зейном договорись, что мне проще жить с ним над баром, пока не найдем отдельное жилье. Поэтому большинство моих вещей пока будут храниться в подвале под баром, узком и тесном, который используется лишь для хранения коробок с алкоголем и в качестве тренажёрного зала. Мои коробки заполнили его до отказа, но это временно, поэтому Баст сказал, что все в порядке.
Зейн скомкал свою одежду и распихал по корзинам для грязного белья, освобождая место для моей. Это было очень мило с его стороны, но довольно бесполезно, учитывая количество моей одежды. Я могла бы заполнить все ящики комода самым необходимым, повесить любимые джинсы, блузки и платья в половине шкафа, которую он мне выделил, но все равно осталось бы еще три мешка и два чемодана.
Зейн показал на мешки.
— Что там?
Я повесила свои любимые свитера в шкаф.
— Еще одежда.
Он показал на чемоданы.
— А там?
— Одежда.
Он почесал голову.
— Тогда что же в коробках в подвале?
— Вещи? Коллекция моих снежных шаров, мои кружки, фотоальбомы, папки с бумагами, кофеварка, книги, диски. Просто… вещи. — Я оглядела его комнату, в которой, как я сейчас поняла, было очень мало личных вещей. — У тебя действительно почти ничего нет, кроме того, что в этой комнате?
Он поднял руку.
— Я был морпехом, Мара. Я был либо на задании, либо на базе, поэтому все, что у меня есть, помещается в личном ящике и спортивной сумке. Никогда не имел привычки приобретать безделушки.
Я посмотрела на открытые ящики, а затем на шкаф.
— И это вся твоя одежда? — я быстро подсчитала. — Шесть джинсов, восемь лонгсливов, десять маек, три рубашки, дюжина трусов, столько же носков, одна кожаная куртка и два свитера?
Зейн проследил за моим взглядом.
— Эм-м, да.
— Нужно пройтись по магазинам. У тебя даже не хватает джинсов на каждый день недели!
Он обвел рукой крошечную комнату.
— И куда мы это положим, детка? Даже вся твоя одежда сюда не влезет, не говоря уже о большей части моей.
— Ну, придется просто заняться поисками квартиры, да?
Он вздохнул.
— Думаю, да. Но, чтоб ты знала, я никогда этого не делал.
