так считает. Но…
– Прекрати это! – я все-таки поддался желанию и шагнул к Кире, накрывая ее ледяные плечи ладонями. – Прекрати делать вид, что тебе не все равно, уйду я или нет.
Она поднимает на меня округленные глаза и несколько раз растерянно моргает.
– Слав, – произносит сбивчиво, и я застываю, ожидая от нее хоть какой-то реакции. Все внутри замирает будто я взлетел на качелях на самый пик, и через одно мгновение рухну вниз. И это мгновение длится целую вечность, пока красивые губы размыкаются и Кира произносит тихо. – Я люблю тебя и правда не хочу, чтобы ты уходил.
– Почему? – спрашиваю, все еще зависнувший на пике. Встряхиваю хрупкую фигуру и замечаю что глаза Киры наполняются слезами. – Почему ты не сказала мне, что беременна?
Она вздрагивает, и слезы скатываются по щекам.
– Потому что боялась… Ты так кричал на Эльвиру, когда узнал о её беременности, и я подумала, что ты не хочешь иметь детей в принципе. Противник этого. И я не знала, как…
– Причем здесь Эля? – спрашиваю, но качели вдруг медленно отмирают и начинают оставлять пик. – Она была беременна от Олега…
– А я от тебя, – набирая скорость, качели обрушиваются вниз, и я не чувствую пола под ногами. Невесомость и трудно дышать. Цепочки, держащие качели обрываются и я не останавливаюсь и не иду на новый подъем, а бесконечно падаю вниз, понимая, что секунда и разбьюсь к чертям о дно черной пропасти. – В ту ночь, когда мы были вместе первый раз я верила, что бесплодна, но оказалось, что ты сделал меня беременной…
– Кира… – не могу произнести ни слова больше, лишь в оцепенении вглядываюсь в синие как штормовое море глаза и не дышу.
– Я знала, что совершила ошибку поехав тогда с тобой, и та ночь была ошибкой, но я не жалею, что сделала это. И если ты…
Её слова обрываются, потому что я резко стискиваю ее и прижимаю к себе, выбивая воздух из легких. Кира не сопротивляется, позволяет сжать ее крепче и громко всхлипывает в моих руках.
– Эта ночь не была ошибкой. Она не могла быть ошибкой, потому что именно тогда я влюбился в тебя и понял, что не хочу отпускать.
Кира молчит, лишь громче всхлипывает, а я разрываюсь между переполняющей душу радостью и злость на себя, что едва не потерял ее навсегда.
– У нас будет двойня, – произношу слегка ошалело, потому что теперь понимаю всю прелесть утренней новости. Кира в моих руках застывает и поднимает покрасневшие глаза, заглядывая мне прямо в душу. Киваю. – Мой отец и дядя – близнецы.
Она ошарашенно подкатывает глаза и утыкается в мою грудь лбом, а потом ее хрупкие плечи начинают содрогаться от смеха.
– Слав, ну ты мог хотя бы с одного начать? Зачем так сразу-то? – произносит сквозь смех, а у меня вдруг выросли крылья, и я так и не коснувшись дна пропасти взлетел вверх, сжимая в руках любимую женщину.
– Потому что я привык действовать наверняка, – говорю, а с лица не сходит улыбка.
Кира качает головой удрученно, и я достаю из кармана коробочку и открываю перед ее носом, сам даже не осознавая, что затаил дыхание.
– Подарок за двойню? – спрашивает с лукавой улыбкой, но я вижу как засияли ее глаза, сменяя штормовую синеву ласковой гладью моря.
– Подарок за то, что украла мое сердце, – поясняю и подцепив ее кисть, достаю из коробочки кольцо. Надеваю. Садится как влитое, но мне кажется слегка свободно. – Не угадал с размером.
– Отлично сидит, – касается моей груди, поглаживая и разглядывая кольцо на безымянном пальце. – У тебя хороший вкус. Оно очень красивое.
– Меркнет по сравнению с твоей красотой, – произношу истинную правду и вдруг теряю дар речи, потому что понимаю, давно пора задать этот, самый главный вопрос. Отмираю. – Ты выйдешь за меня?
– А ты хочешь, чтобы вышла? – спрашивает, и тут же коротко хихикнув под моим строгим взглядом кивает. – Выйду, Хмельницкий! Вам варварам отказывать вообще вредно: неизвестно, что вам в голову взбредет, если дева начнет ломаться.
Растерянно смотрю на нее, ничего не понимая, а Кира приподнимается на цыпочки и целует меня в улыбающиеся губы.
– Расскажешь? – я наверно никогда не смогу до конца понять эту девушку. Но тем слаще будет проводить с ней каждый день, пытаясь разгадать секрет ее лукавой улыбки.
– Как-нибудь в другой раз, – цепляет меня за пряжку ремня и тянет в сторону спальни, из которой мне так не хотелось уходить. – Помнится, ты с утра мне кое-что обещал…
Киваю, сбрасывая с плеч пальто, которое бесшумно ложится на пол в коридоре.
– Думаю, самое время приступить к исполнению обещанного.
Снова киваю, потому что нет смысла произносить слова, она все прочтет по глазам.
Люблю тебя и буду любить всегда.
И это самое главное в жизни обещание.
Истошный вопль раздался совсем рядом и ударил по мозгам. Я не сразу поняла, что происходит.
Сквозь сон звук казался каким-то далеким, но, когда я начала просыпаться, он перешел в сильный надрывный плач, а потом к нему добавился еще один такой же тонкий и писклявый голосок.
– Любимый, твоя очередь… – я поняла наконец, что происходит и вытянула правую руку, чтобы нашарить супруга с собой рядом на постели, но его половина была пуста. Для того чтобы убедиться в этом окончательно я открыла заспанные глаза и поняла, что мне не померещилось. Славы на кровати не было.
Я тяжело вздохнула и села, понимая, что мне придется вставать к детям самой. И в этот момент в дверях спальни показалась высокая фигура моего суженого, который нес в руках две бутылки со смесью. Я упала на кровать с таким рвением будто сделай я это на секунду позже уже не усну до утра.
Хотя в последнее время со сном проблем не было, напротив я засыпала, стоило мне найти третью точку опоры. Интересно, у всех мам декрет это такое же зверское действо или кто-то реально кайфует, как пишут в книжках?
– Ну всё, ну всё… – варвар заворковал с парнями, которые совершенно не оценили доброго отношения к ним отца, напротив верещали будто не ели год. Я уже наполовину провалилась в сон, когда почувствовала, как матрас рядом со мной прогнулся, и что-то очень вертлявое оказалось у моей руки. Открыла глаза и заметила маленькое сосредоточенное личико, нижнюю половину которого закрывала бутылка. Плач, кстати, прекратился, а потом рядом с нашим старшеньким сыном, Богданом, варвар уложил и младшего, который
