– Дина, тебе плохо?
Со спины подошел Эмиль, краем глаза заметила, что в кухню вошел и Андрей, но не обернулась. Упрямо умылась еще раз и закрыла глаза, ощущая, как приятно по коже скользят капли прохладной воды.
– Я не уверен, что ее стоит отдавать старику, – вдруг сказал Эмиль.
– Согласен. Нельзя отдавать, – сказал Андрей. – Получите нового врага. Саша к ней привязан. Он вас убьет... Сбежал он, чтобы иметь свободу маневра. Где он мы не знаем, а вот он знает все. Пойду тряпку намочу…
Мойку я заблокировала, так что Андрей поплелся в ванную. Я видела, как его бьет дрожь от боли и понимала, что он ничем не поможет. Ему нужен врач. Я непроизвольно взглянула на покалеченную руку.
– А ты как хочешь поступить? – Эмиль подошел ближе. – Выбери сама, что с ней делать. Я поддержу любое решение.
Жаль, что взаимопонимание к нам приходит лишь в такие моменты. Когда я обернулась, Эмиль смотрел в сторону. Плохой свет бросал на лицо грязные тени. Голос был монотонным, без эмоций. Обещал мне месть и теперь преподносит на блюдечке свой дар. А мы должны о сыне думать!
– Я не знаю, что делать, – я расплакалась, не выдержав напряжения. – Это тупик!
Я перестала видеть выход. По глазам мужа видела, что и он тоже. Куда ни кинь – нет этого выхода, врагов становится только больше. Как ни бейся в сетке – только сильней запутываешься.
– Иди сюда, – прошептал он, привлекая меня к груди, и уткнулся в макушку. Влажное дыхание щекотало голову, я без труда представила, как он дышит ртом, зажмурившись. – Я это заварил, я и разгребу... Не плачь, родная.
Какой ласковый шепот… Раньше, когда он называл меня родной, я всегда чувствовала себя лучше. Как будто есть семья, есть на кого положиться. Капелька облегчения. Крошечная. Необходимая. Всегда легче, когда тебя обнимут – хоть на секунду, но легче… Я высвободилась, утирая слезы, когда вернулся Андрей.
– Надо сваливать, – голос стал ниже и каким-то надломленным, может быть, боль усилилась. Рука сильно отекла, несмотря на холод. – Сашка может вернуться.
– Не надо никуда сваливать. Принеси ее телефон! – крикнул он охраннику, а когда тот принес модную трубку, набрал единственный в списке номер. – Александр? Не трогай моих людей. Ты знаешь, что отец объявил за тебя кровную месть? Я не хочу отдавать твою жену старику… Скажи, чего ты хочешь, а? Скажи… Ты должен понять… дети важнее ее, тебя… даже меня, понимаешь? Важнее всего. Мы еще можем договориться. Так чего ты хочешь, Бестужев? Я готов на твои условия, если ты пойдешь на мои.
У Эмиля был искренний, но очень уставший голос живого мертвеца. Чтобы мы слышали Бестужева, он включил громкую связь. Долгое молчание. Тот прикидывал, что от него хотят. Они не доверяли друг другу и, как опытные хищники, знали: один неверный шаг и следующая ошибка станет роковой.
– Какие условия? – наконец спросил он.
– Поможешь собрать их здесь. Своего отца и Ахмеда.
– Зачем?
– Я хочу, чтобы мою семью оставили в покое. Сообщишь отцу, что жив. Все вместе мы сядем за стол переговоров и решим конфликт мирным путем. Разделим зону влияния, я возмещу убытки. Мне они не поверят, а тебе – да. Выступи посредником. Взамен я отпущу твою жену.
Молчание вынудило Эмиля продолжить:
– Мне терять нечего и торговаться не буду. Пристрелю ее.
От волнения я взяла Эмиля за запястье, смяв рукав. Я как будто хотела заставить его взять слова обратно. Бестужев молчал – ни угроз, ни обещаний. Только тяжелое, неприятное молчание.
– Знаю, ты не хочешь раскрываться, что жив. Зато твоя жена выживет. Все, что я прошу, поговорить с отцом и организовать сходку.
– Это время, – наконец сказал Бестужев. – Они не согласятся, если не будут уверены в безопасности. Придется утрясать детали.
– Я компенсирую неудобства. А пока твоя жена побудет у нас. С ней будут хорошо обращаться. Договоришься, туда я ее и приведу. А не захочешь, отдам твоему отцу и тебе все равно придется вскрыться.
– Шантаж? Я перезвоню, – Бестужев без перехода бросил трубку.
– Эмиль, я не понял… Ты чего добиваешься, завалить их? – кивнул Андрей и приподнял раненую руку. – Как в прошлый раз я не помогу… Они не пойдут на это! Сашка на это не пойдет!
– Пойдут, – усмехнулся он. – Ахмед получил оружие, Бестужев живого сына. Воронцов мертв. Я откуплюсь деньгами за неудобства и уступлю оружейный бизнес. Если не дураки, они за эту возможность ухватятся. Главное, чтобы твой друг согласился сотрудничать.
– Ты сошел с ума, – прошипела я.
– Нет, Дина. Пусть решают мою судьбу так, чем пулей, еще и вы пострадаете. Я все улажу, – он провел ладонью мне по щеке и вышел в коридор. – Иван! Надо решить, как безопасно вывести отсюда эту стерву…
– Он псих, – сказал Андрей, и мы обменялись взглядами. – Документы будут готовы через три дня. У меня есть квартира, о которой никто не знает.
Я закусила губу и кивнула. Сомнения, как же они могут отравить жизнь. Если Эмиль решит вопрос на сходке – может, не придется бежать? Потому что с одной рукой Андрей меня защитить не сможет. Еще три дня мучений, правильно ли поступаю.
Я вышла вслед за Эмилем, в коридоре подобрала шубу. Смотрела, как суетится охрана, решая, как вывести Жанну, не привлекая внимания соседей и не рискуя перед Бестужевым. Еще вопрос, как ему удалось уйти, когда внизу были наши парни… Странно, что Эмилю не пришло это в голову.
Ладно, Воронцов мертв. Жанну от отца защитит муж. Но старик выдвигал и другие условия: хотел Феликса. К тому же, я не уверена, что нас действительно оставят в покое, а не пришьют Эмиля с братом после сходки в назидание остальным.
Дурные предчувствия сменялись надеждой и обратно. Он не может всего этого не понимать, так чего же хочет, какой у него план? Я следила за мужем, который стал собранным и деловым, и понимала, что какое-то решение он принял. А если Эмиль что-то решает, то следует себе до конца.
Меня выводили последней, окружив охраной. Посадили в джип, Андрей был в другой машине, Эмиль тоже пересел, неожиданно поцеловав на прощание. Я ехала домой, пока они будут устраивать Жанну, а затем договариваться с Бестужевым-младшим.
И, надо сказать, я испытала облегчение. Я могла вернуться к сыну и забыть об этой романтично-грязной истории. Я выяснила правду и впереди появился просвет. Еле заметный, тусклый, но как я о нем мечтала и надеялась, что на этой сходке все закончится, каким бы ни был финал.
Глава 48
Какое-то время я ни о чем не думала, кроме сына.
Целыми днями носила малыша, снова начала кормить грудью, хотя молока уже почти не было, и все время тратила на то, чтобы рассмотреть крошечное существо, которое сама привела в мир.
Андрей больше не приходил. Эмиля я тоже почти не видела. Уверив меня, что все будет отлично, он целыми днями пропадал вне дома. Решал те проблемы, которые сам и устроил.
Я злилась на него.
Злилась, что в нашем доме невозможно остаться наедине из-за круглосуточной охраны. Из-за Феликса, постоянно торчащего при мне. Из-за того, что больше я не могу выйти из дома, а мой сын видит солнечный свет только через окно и то в те моменты, когда разрешат подойти. Стоит ли финансовое благополучие этого? Я так не считаю.
Андрей позвонил спустя неделю:
– Дина, все готово. Что ты решила?
– Не знаю, – сердце ныло, как только я думала о побеге. Понимала, что пора – и боялась. – Я не смогу, целый день под охраной, с меня глаз не спускают…
– Я выхожу из игры. Сашку я нашел… – голос стал грустным. – Помочь твоему мужу я ничем не могу, у меня рука сломана. Все, что я могу – это помочь тебе от него уйти.
Настала моя очередь вздыхать.
– Послушай, ласточка, – голос стал теплым и неразборчивым. – Твой дожал Бестужева, они договорились. Все болтают о большой сходке. Завтра вечером, в «Фантоме»… Он говорил?
У меня появился холодок на сердце. Ни черта он не сказал. Ребенка я держала на коленях и, словно почувствовав мое настроение, тот нахмурился и завозился.
