Мы услышали стук в новую входную дверь, и мгновением позже с замком уже неумело возились маленькие ручки Мии. Все стихло, а затем, громко топая босыми ножками по полу, малышка промчалась по коридору с криком:
– Мамочка! Здесь полицейский, чтобы тебя забрать!
Я фыркнула и подтолкнула Шторм по направлению к двери.
– Хватит суетиться. Ты отлично выглядишь.
Офицер Дэн был в гостиной. Он сунул руки в карманы джинсов, вытащил их, потом сунул одну и снова вытащил. Я не могла не улыбнуться, наблюдая это. Он нервничает, как и Шторм. Хотя, когда он увидел ее, его лицо озарилось.
– Привет, Нора.
Нора? Его светлые волосы были уложены модными беспорядочными острыми прядками. Он был одет в облегающую черную футболку поло, которая подчеркивала его крепкое тело. Я уловила легкий запах одеколона. Не слишком сильный. Вполне достаточный. В общем, офицер Дэн привел себя в порядок очень даже хорошо.
Она вежливо улыбнулась в ответ.
– Привет, офицер Дэн.
Он откашлялся.
– Просто Дэн.
– Ладно, Просто Дэн, – повторила она, а затем комната наполнилась неловким молчанием.
– Офицер Дэн принес тебе цветы, мамочка! Лилии!
Мия побежала на кухню, где Ливи ставила в кувшин для молока красивый букет насыщенно-красных тигровых лилий. Мия потянулась, чтобы схватить один цветок, и перевернула кувшин. Повсюду разлилась вода, и рассыпались цветы.
– Черт! – объявила она.
– Мия! – одновременно возмутились Шторм и Ливи, на мгновение открыв рот от удивления.
Глаза Мии расширились и округлились, она переводила взгляд с одной на другую, осознавая, что натворила.
– Да всего одно. Правда, Кейси?
Мои руки взлетели ко рту, чтобы сдержать смех, а Ливи кинула на меня убийственный взгляд.
– Они прекрасны, Дэн.
Шторм бросилась подбирать все с пола. Я воспользовалась этим, как своим шансом отвлечь его внимание.
– Она очень нервничает, – одними губами сказала я, не издав ни звука.
В его глазах мелькнуло удивление. Он знал, чем она зарабатывает. Вероятно, он, как и я, сделал неверное предположение, что Шторм сделана из стали. Хотя это не тот случай. Далеко не тот.
Он кивнул и подмигнул мне. Откашлявшись, он сказал:
– Я зарезервировал столик на половину восьмого, – шагнув ближе, он протянул Шторм руку. – Нам нужно выйти сейчас, Нора. Ресторан находится на побережье, а с таким трафиком на дорогу потребуется время.
Она подняла на него взгляд и улыбнулась, и вся эта ее суета вокруг цветов исчезла.
Отлично. Взял дело в свои руки. Умно, Дэн. Два очка в твою пользу.
– Повеселитесь. Мы не будем дожидаться!
Я увидела, как щеки Шторм заалели перед тем, как закрылась дверь, запирая меня с моим мрачным настроением.
* * *В ту ночь я отработала без напарницы. Мне нужно было отвлечься. Когда объявили последний выход на сцену, а Трент так и не появился и не написал сообщения, мое разочарование парализовало меня. Да и зачем бы ему приходить, напомнила я себе. Я орала на него, как психопатка, стоя посреди улицы, и велела держаться от меня подальше.
Следующим вечером Трент снова не появился у «Пенни». И следующим вечером. Три дня спустя я думала, что сойду с ума. Какая бы ярость во мне ни пылала в день сеанса терапии, ее затмила полная опустошенность. Отсутствие Трента. Пустота пульсировала, будто глубокая боль, в каждой клетке моего тела. Я жаждала его присутствия, его тела, его голоса, его смеха, его прикосновения, всего, что связано с ним.
Я нуждалась в нем.
Я нуждалась в Тренте.
* * *В полдень четверга я сидела на нашей кухоньке, одетая в короткие шорты и майку. Я уплетала кукурузные хлопья, пялясь на свой телефон так, словно пыталась заставить сообщение прийти на него. В конце концов я набрала побольше воздуха в легкие и заставила свои большие пальцы набрать текст.
Я: Как насчет дневного сеанса?
Я сидела за столом и таращилась на эту тупую штуку, думая, удалил ли он мое сообщение и побеспокоился ли его прочитать вообще. Я подумывала, а не прижаться ли ухом к стене, которая была смежной в наших квартирах, чтобы понять, смогу ли я подслушать какие-нибудь его комментарии, вроде «стерва ненормальная». Конечно, Трент никогда бы так не сказал, хотя это было чистой правдой.
Целых пять минут спустя, когда я уже утопила в молоке все свои хлопья, мой телефон подал сигнал. Бросив все, я схватила его.
Трент: Что у тебя на уме?
В моей груди все затрепетало. Чертов трепет! Настолько далеко я не думала. Я понятия не имела, как ему подыграть, и решила побыть легкомысленной.
Я: Много от чего зависит. Нагота тебя устраивает?
На этот раз ответ Трента пришел сразу же.
Трент: Что подразумевается под наготой?
Ладно, идет. Он подыгрывает.
Я: Ну… сначала я сниму майку…
Я грызла ноготь в ожидании его реакции. Ответа я не получила. Может быть, я зашла слишком далеко, слишком быстро. Может быть, он все еще на меня злится. Может быть… Я услышала, как хлопнула дверь. Мимо окна промелькнула тень, и секундой позже кто-то уже заколотил в нашу дверь.
Это должен быть Трент.
Я подбежала к двери и распахнула ее, пытаясь усмирить свой пыл. Вот и он, в джинсах и просторной футболке, его волосы в легком беспорядке, а взгляд ярко-синих глаз скользит по моему телу, на продолжительное время задерживаясь на груди. На мне не было бюстгальтера, и, без сомнений, он видел реакцию моих сосков на его появление. Когда этот взгляд поднялся обратно к моему лицу… ух… в нем была та самая верная смесь ярости, отчаяния и огромного желания, которая заставила меня закусить губу. И это все, что потребовалось, чтобы он сорвался.
– Боже, Кейси, – прохрипел он и быстро сделал два шага, чтобы прижать меня к себе.
Его руки сжали мои плечи, губы требовательно прижались к моим. Запрокинув мою голову, он проник языком в мой рот. Меня потрясло, сколь глубока может быть его потребность во мне.
Я поняла, что это – настоящий Трент.
Не сдерживающий себя.
Я пыталась оставаться в вертикальном положении, но тело слабело под его напором. Толкая спиной вперед, Трент зажал меня между собой и спинкой дивана, и здесь я узнала, как сильно он завелся.
Внезапно, я оказалась в воздухе, меня опустили на подголовник, а бедра Трента удобно устроились между моими. Его руки сомкнулись вокруг. Одной рукой он придерживал меня за затылок, другой отбросил волосы, открывая шею. Его губы скользнули по моему горлу, а затем вдоль подбородка к уху.
