мешает? — все еще ошалелая от пережитого кайфа, она, видно не очень понимала, в каком я состоянии.
— Нельзя, тебе больше нельзя, — надрывно повторил я, скорее самому себе, потому что ангел явно была не в себе.
— Я могла бы… — запнувшись и покрывшись пятнами, она вдруг перевела взгляд на мой топорщащийся член.
— Могла бы что? — практически хрипя, переспросил я, не позволяя себе даже мечтать, даже… — Бля, ты… ты что…
Это, сука, сон, нереальный, фантастический сон, потому что стоящая на коленях стервочка — это просто что-то за гранью. Не могла она, не собиралась же…
— Я не умею, но… — словно оправдываясь, быстро проговорила Лина, а после я уже мало, что мог понять.
Ее дерзкий язычок на моем члене выбил почву из под ног.
— Да, бля, малыш, возьми, возьми его… обхвати губками, вот так, девочка моя, да, котенок, глубже, — я словно в бреду шептал какую-то абсолютную чушь, пока маленькие, пухлые губки высасывали из меня душу.
Мне и раньше сосали, хорошо, с чувством, умело, но ангел… Ее неумелый минет по праву занял первое место, стирая из памяти все, что было до…
— Малыш, я сейчас… Ангелочек все, хва…
Я не хотел, правда не хотел кончать в ее охрененный ротик, потому что слишком, для нее это слишком, и я пытался, из последних сил пытался сдержаться, но…
Моя сперма, стекающая с ее губ — лучшее, что я видел в своей жизни.
— Прости, малыш, я… Ты просто нереальная.
Девочки, будет еще, но завтра. А пока я хочу обратить ваше внимание на новинку подруги, в каждой главе которой будет появляться ПРОМОКОДЫ к моим платным книгам. Не пропустите:)
НЕ МОЯ - АНАСТАСИЯ БЕЗБРЕЖНАЯ
— Не смей, — слышится шипение Леры, но меня уже не остановить.
— Что? Уезжать или снова целовать тебя? — ее дыхание становится прерывистым, Лера чуть вздрагивает.
— Я не…
— Не ври мне, — тихо шепчу я, преодолевая последние шаги до нее, — разве не по этой причине ты не поехала с ним?
— Он твой лучший друг, — сбивчиво произносит Лера.
— Ты мне об этом напоминаешь, или скорее самой себе? — иронично замечаю я, видя в ее глазах растерянность. Лера молчит. Неужто нечего сказать?
— Давай, скажи, что я просто друг, — придвигаясь к ней вплотную, шепчу я, — скажи, что ничего не чувствуешь ко мне, что не горишь, как я…
Несколько дней спустя
— Лина! — громогласное рычание пронеслось по комнате Жени, заставляя меня подпрыгнуть на месте.
Сколько можно обсуждать эту тему?
— Я сказала, что не собираюсь никуда переезжать, меня все устраивает и…
— Меня не устраивает, — этот ненормальный явно решил испытать на прочность мои барабанные перепонки. Зачем так орать, запасное горло что ли имеется?
— Твоя неудовлетворенность — только твоя проблема, — сверкая испепеляющим взглядом и чувствуя, как мои, и без того растрепанные волосы, становятся дыбом, я вот уже который день отражала всякую попытку Волкова выбить меня из зоны комфорта. Моего собственноручно созданного, маленького мирка, так отчаянно мною оберегаемого.
— Я тебе сейчас покажу, неудовлетворенность, — в его взгляде отчетливо сверкали молнии, наверное, если бы Женя умел прожигать взглядом, во мне давно образовалась бы огромная дыра. Противостоять напору Волкова с каждый разом становилось все сложнее и сложнее, его мощная, давящая по всем фронтам энергетика буквально выбивала воздух из легких и сметала почву под ногами.
— И что ты сделаешь? — изогнув бровь, я едва заметно усмехнулась, прекрасно понимая, что дразню тигра в клетке. Какая-то нездоровая, бесстрашная сущность требовала своего выхода. Пространство вдруг сузилось до единственного квадратного метра, образовавшегося вокруг нашей парочки.
— Ангел, не провоцируй, — сквозь толщу скопившегося вокруг нас, искрящегося напряжения, до слуха донесся тихий, прерывистый шепот.
— Или что? — сорвалось с моих губ прежде, чем Женя окончательно слетел с тормозов.
Поцелуй — жадный, причиняющий сладкую и такую долгожданною боль — обрушился на меня уничтожающей все на своем пути, ударной волной. Настойчивые, жесткие губы подчиняли своей власти, выветривая из головы все до единой мысли. Легкий, но уже ставший таким родным, запах мужского парфюма, ударил в ноздри, кружа голову и разрывая последнюю нить, связывающую меня с реальностью.
— Поговорить же хотел, — прижимая меня к холодной поверхности стены, недовольно прошипел Женя, лишь на пару секунд оторвавшись от моих губ.
Вопреки собственным словам, он продолжал эту сладкую, чуть грубоватую ласку, горячие ладони до боли сжимали все, до чего дотягивались, попутно избавляясь от преград в виде пуговиц и молнии на моих джинсах. Меня буквально трясло от каждого прикосновения, от шумного, тяжелого дыхания, от жалящих, горячих поцелуев и легкого, но одновременно с тем уверенного прикосновения пальцев к самой чувствительной точке моего тела.
— Еще, пожалуйста.
Наверное, в этот самый момент я походила на мартовскую кошку, самку, оказавшуюся в полной власти природы и заложенных ею, первобытных инстинктов. Их безоговорочная власть лишала здравого смысла, вызывая во мне самые порочные и низменные желания, какую-то болезненную необходимость получить долгожданную разрядку. Я чувствовала в прямом смысле физическую боль от потребности просто чувствовать в себе жесткие, даже грубые толчки, слышать едва различимые, всеми силами подавляемые стоны Жени, и ловить его жадные поцелуи, делясь одним на двоих дыханием.
— Еще? Мой Ангел хочет еще? — чуть ухмыльнувшись, Женя вдруг замедлил движения пальцев, грубые прикосновения превратились в едва различимые касания. Он словно дразнил меня, желая заставить умолять, просить дать мне то, что сейчас так необходимо, эту сладкую, желанную свободу.
— Женяяяя, — протянула я, практически захныкав от разочарования.
Бедра непроизвольно сжались, скопившееся между ног напряжение требовало немедленного выхода.
— Что, малыш? Вот так? — чуть надавливая подушечкой пальца, он медленно закружил им вокруг чувствительного бугорка. — Хочу почувствовать, как ты сжимаешь меня там, внутри… — словно издеваясь, он шептал мне на ухо пошлости, заставляя извиваться от бешеного, неконтролируемого желания, — ты такая горячая, малышка, такая узкая, сдохнуть можно, я возьму тебя здесь, Ангелочек, прямо у этой стены, буду трахать тебя так, чтобы голос срывала и просила еще, малышка, ты же даже не представляешь, что творится в моих фантазиях.
— Что? — тихо, чувствуя, как свербит в горле, прошептала я.
— Ты, малыш, везде, я хочу трахать
