– Не могу дышать… болит в груди… – бормотал Маршалл, пока фельдшеры укладывали его на каталку и пристегивали ремнями.
– С вами все будет в порядке, потерпите, – заверил его старший фельдшер.
Он был примерно одного возраста с Маршалом и излучал уверенность, отдавая приказ остальным медикам ввезти каталку в машину «Скорой помощи».
– Мы уже позвонили в госпиталь, и вас там ждут.
– … Не могу дышать… – снова еле выдохнул он.
Он чувствовал, что задыхается и сердце бьется, как ему казалось, со скоростью тысяча ударов в минуту.
Фельдшеры разговаривали между собой, пока грузили каталку в машину и закрывали дверь. Не прошло и минуты, как они уже мчались с сиреной и проблесковым маячком. Один из медиков сидел рядом с Маршаллом и следил за показаниями приборов, а сам он с кислородной маской на лице не спускал с него глаз. Почувствовав острую боль, он показал себе на грудь, и когда медик кивком подтвердил, что понял его, Маршалл потерял сознание и погрузился в темноту.
В своей комнате Линдсей красила ногти, смотрела фильм по компьютеру и попутно разговаривала с другом по мобильному телефону, а Лиз спокойно читала в постели, когда в доме раздался телефонный звонок. Посторонним звонить было уже поздно, и Лиз, сняв трубку, решила, что это Маршалл, но вместо него услышала незнакомый голос. Звонила сестра приемного покоя «Марин дженерал» с сообщением, что Маршалл Вестон доставлен на «скорой помощи» с подозрением на инфаркт, и сейчас его обследуют на предмет коронарной блокады. Лиз резко села в постели, как только услышала о случившемся. Они нашли ее имя и все их телефонные номера в его телефоне и позвонили сразу же, как только привезли его.
– Как это случилось? Он в сознании? С ним все в порядке?
Она уже стояла возле кровати, готовая бежать. На ней были джинсы и футболка, сандалии она надела, пока расспрашивала сестру.
– Его только что привезли, сейчас обследуют. По дороге в госпиталь он потерял сознание, но сейчас уже пришел в себя. Вы можете перезвонить через час.
– Спасибо, – сказала Лиз, запыхавшись. – Передайте, что я его люблю.
Это было то самое, чего она боялась в последнее время, и ей пришло в голову, что она предчувствовала беду. Ее преследовали мысли о надвигающейся катастрофе, как будто должно случиться нечто ужасное. Может быть, уже случилось. Но она надеялась, что инфаркт не приговор и Маршалл в надежных руках. Положив трубку, она схватила сумочку и ключи и, заскочив в комнату Линдсей, в панике сообщила:
– Я возвращаюсь в город.
Линдсей посмотрела на нее с удивлением:
– Почему? Что случилось?
Мгновение Лиз колебалась, говорить ли ей. Но ей уже шестнадцать лет, она достаточно взрослая, чтобы знать правду, тем более что он ее отец.
– У папы случился сердечный приступ. Его только что доставили в «Марин дженерал». Я уезжаю немедленно.
Лиз знала, что Линдсей справится одна, а утром придет домработница. Кроме того, она может позвонить соседям, если возникнут проблемы, и остаться у них.
Линдсей мгновенно выскочила из постели, закрыла флакончик с лаком для ногтей и сунула ноги в шлепанцы, стоявшие на полу около кровати.
– Я еду с тобой.
Она вслед за матерью вышла из комнаты, а Лиз тем временем спускалась по лестнице. Она не стала спорить с дочерью и была даже рада, что та захотела поехать.
Они забыли выключить свет, но не обратили на это внимания, так как Лиз не хотела терять время. Спустя две минуты они уже сидели в машине, и Лиз ехала настолько быстро, насколько это было возможно. Она знала, что сможет доехать до Марин за три часа, учитывая отсутствие трафика, а по дороге они могли позвонить в больницу и узнать, как там дела. Лиз не была так напугана с тех пор, как Том упал с лошади в семь лет и получил сильнейшее сотрясение мозга, а с Линдсей в двухлетнем возрасте от высокой температуры случился судорожный припадок. А сердечный приступ мог быть очень серьезным. Она молилась, чтобы с Маршаллом все было в порядке.
Спустя полчаса они уже выехали на шоссе. Лиз молча вела машину. Линдсей видела, в каком состоянии мать, и знала, как она любит мужа. И хотя сама она считала, что временами отец был занудой, тоже его любила.
– С ним все будет в порядке, мам, – попыталась она подбодрить Лиз, и та кивнула, хотя на глазах у нее были слезы.
Она была уверена, что причиной всему явилось обвинение в сексуальных домогательствах. Это было очень тяжелое время для всех них. Она ненавидела эту женщину за ее лживые показания. С тех пор все изменилось. Сама Лиз находилась в состоянии паники из-за того, что может еще произойти, и сейчас чувствовала себя виноватой в том, что изводила Маршалла и все время плакала. В последние три месяца она была очень расстроена, а он был так терпелив с ней. И вот теперь случилась еще одна катастрофа. По крайней мере он не курил и пил очень мало, но зато так много работал, и вся ответственность за управление МОИА лежала на его плечах. Она подумала, что, возможно, теперь ему придется уйти с работы. Ему всего пятьдесят один год, но, возможно, он сможет вернуться к работе после случившегося. Она размышляла, будут ли ему делать ангиопластику, или шунтирование, или поставят стенты, как мужьям некоторых ее подруг. Мысли роились у нее в голове, но шоссе было пустым и они ехали очень быстро. Лиз просто летела.
Через час пути они позвонили в госпиталь. Сестра, ответившая на звонок, сказала, что его положение стабильное и ему делают ангиографию. Лиз подумала было позвонить Тому и Джону, но хотела сначала выяснить подробности.
Лиз припарковалась на стоянке около «Марин дженерал» сразу после полуночи. Они доехали меньше чем за три часа. Лиз выскочила из машины и влетела в приемный покой, Линдсей последовала за ней. В приемном покое сообщили, что Маршалла перевели в блок интенсивной терапии. Это обеспокоило Лиз, и она взглянула на дочь с выражением страха на лице. Они обе старались не расплакаться, когда, держась за руки, вошли в лифт, чтобы подняться на нужный этаж. Лиз подбежала к дежурной сестре и назвала свое имя.
– Он только что вернулся после ангиографии, – сказала сестра с сочувственной улыбкой.
Для Лиз и Линдсей это прозвучало устрашающе, но по крайней мере он жив.
– Как он? – прошептала Лиз, опасаясь услышать страшные новости.
– Он держится молодцом. Наш постоянный врач сейчас с ним. Мы поместили его в отдельную палату. Вы можете навестить его, если хотите.
Лиз обрадовалась, что ей не придется идти мимо всех маленьких палат с пациентами, подключенными к мониторам, и перепуганными родственниками, сидящими возле них. Сейчас она была одной из них. Линдсей последовала за ней к палате, на которую указала сестра, и Лиз осторожно открыла дверь, не представляя, что там обнаружит. Первое, что она увидела, было лицо ее мужа, выглядевшего бледным под слоем загара и слегка мрачным. Он с серьезным видом разговаривал с врачом, молодым темноволосым мужчиной в белом халате, который показался Лиз похожим на подростка. Он улыбался Маршаллу, а тот удивленно смотрел на жену.
