– А куда еще податься в плохую погоду? Здесь никто не смотрит – купил ты что-то или нет. Можно просто бродить… Как в любом крупном торговом центре – тепло, светло. Туалеты чистые… Кое-где можно очень неплохо и недорого поесть. Опять же, никого не волнует, взял ты чай с пирожком или набрал жареных креветок на всю компанию. Вроде как все равны, что для нашего человека очень важно.
– А тут вообще класс, – встряла Лариса. – Смотри – вот кафе, но мы можем отпустить ребенка, и он на наших глазах возится на ковре с игрушками или смотрит мультики. Есть микроволновки для детского питания и столики какие хочешь – для курящих и нет…
– И стулья какие хочешь, – добавила Мила. Перехватив недоуменные взгляды друзей, она хмыкнула. – А что вы думаете, стулья – это, между прочим, очень важно. Вот вы никогда не задумывались – почему в бутиках, которыми забиты улицы центра, размеры кончаются на сорок восьмом? Ведь большинство наших женщин, особенно после тридцати, носят как минимум пятидесятый. Что вы смеетесь? Я это испытала на себе. Знаете, как обидно: заходишь в магазин с полным кошельком, а продавщица – этакая соплюшка, одетая и причесанная как кукла, но с отвратительным простонародным выговором, окидывает тебя взглядом и говорит: «Дама, к сожалению, мы ничего не можем вам предложить – у нас максимальный размер сорок восьмой. Попробуйте сходить в магазин для толстых». Для толстых! Но ведь я не была толстой!
– Но при чем тут стулья? – робко спросила Лариса.
– Стулья? Ах да! – Люда перевела дух. – Знаете, был у меня такой… неинтересный момент в биографии. Я как-то встретила в салоне жену одного деятеля, с которым общался Сева. Она такая вся молодящаяся особа, ведущая правильный образ жизни. Ну, то есть она ела одну пророщенную пшеницу, дневала и ночевала в фитнес-зале, где у нее был персональный инструктор – поговаривали, что на редкость симпатичный мальчик. Сзади дама смотрелась просто девочкой – худенькая, осветленные волосы, бежевые брючки, черная спортивная курточка. Так вот, встречаю я эту Нинель, и она начинает мне вещать: «Ах, мы давно не виделись, Ах, я вам такое расскажу». Дело происходило в Столешникове, а там только открылось очередное модное кафе: сплошь стекло, пластик и такие смешные креслица на гнутых ножках. Ну, времени девать некуда, почему бы не посплетничать; зашли мы с ней в кафе, заказали что-то там… Она, как всегда, что-то зеленое, а я, грешна, – пирожное и кофе. А на улице зима, я в шерстяных брюках, толстенном свитере. Нинель на машине, а я-то пешком. Ну, то есть я могла себе позволить машину поймать, но все равно ходила много по холоду. И одета соответственно. Сидим мы за столиком, болтаем, причем Нинель не раз и не два мне намекнула, что надо бы заняться собой и что одета я не так и ем не то… Я делаю вид, что намеков не понимаю, про себя думаю: «Иди ты…» А потом, поворочавшись и поерзав, вдруг понимаю, что встать не смогу.
– Почему? – вытаращила глаза Лариса.
– Ну, то есть смогу – но со стулом вместе, потому как мы с моей «мадам сижу» и свитером так плотненько угнездились в этой хилявой конструкции, что мне самостоятельно из нее уже не выбраться.
Людмила оглядела Петра и Ларису, тихо киснувших от смеха, вздохнула и продолжила:
– Сейчас мне тоже смешно, но тогда… Я поняла, что мне придется пересидеть Нинель во что бы то ни стало, иначе история о том, как я застряла в стуле, обойдет всю Москву. Боже, она говорила и говорила, а я слушала, кивала и понимала, что очень хочу в туалет. Но – сидела и улыбалась.
Наконец эта чертова болтушка сказала: «Ну, мне пора. Подвезти тебя куда-нибудь?» Я говорю: нет, спасибо. Она отправилась в дамскую комнату «на дорожку», а я, понимая, что скоро описаюсь прямо тут, начинаю соображать, что делать. Звать официантку бесполезно – все экземпляры, которые ползали по залу, смахивали на полуобморочных, заморенных голодом весенних насекомых. Тогда я стала шарить глазами по залу и наконец нашла то, что мне надо. Это был такой нехилый малый с бритой головой и полным отсутствием шеи. Но сидел он на другом конце зала. Я уставилась на него в упор. Он был с девушкой, и, естественно, мой взгляд перехватила именно она. Сначала ее тонкие, выщипанные бровки полезли вверх, потом она покраснела, а потом сделала именно то, на что я рассчитывала, – наклонилась к нему и зашипела на ухо. Как только бугай скосил на меня глаза, я принялась делать ему отчаянные знаки. Он несколько секунд колебался, но потом любопытство победило, и, отцепив от себя подружку, он пошел в мою сторону. Когда этот ценный экземпляр остановился у моего столика, я не дала ему и рта раскрыть:
– Молодой человек, помогите мне, пожалуйста. Вы единственный из посетителей смотритесь настоящим мужчиной. Я застряла в этом чертовом стуле, сейчас вернется моя подружка, а позориться не хочется. Да и перед остальным народом тоже.
К моему удивлению, он даже ничего не сказал, просто зашел мне за спину и уперся в спинку стула. Потом буркнул: «Вставайте».
Я рванулась вверх, парень давил спинку вниз, и мне таки удалось выбраться из чертовой мебели, правда, выглядел стульчик после этого менее симметрично, чем остальные, но это детали. Едва мы перевели дух, как рядом появилась Нинель.
– Ой. – Она с опаской уставилась на молодого человека. – Это кто?
Я, честно сказать, растерялась, но мой спаситель ни капли не смутился.
– Позвольте представиться: Слава, тренер по бодибилдингу. – Он церемонно склонил голову. – Вот, обсуждали с вашей подругой: не стоит ли ей переключиться с силового курса на облегченный?
У Нинель отвисла челюсть, а Славик бодро достал визитки и, вручив одну мне, другую ей, продолжал:
– У нас недавно поменялись номера телефонов, поэтому прошу – новые карточки. Будет желание поправить фигуру, приходите, – приветливо улыбаясь и обращаясь к Нинель, закончил он. И пошел к своему столику.
– Поправить фигуру? Мне? – Нинель была так ошарашена, что без возражений последовала за мной в дамскую комнату, где только что побывала.
– Вот, а вы говорите – не важно, какая мебель! – торжествующе закончила Людмила.
Люда планировала отметить переезд скромно, но почему-то все вдруг оказались в ее новой и, к сожалению, не слишком просторной кухне: Наталья и Сергей вместе с Репкой и Турнепкой, Лариса с Ритулей и Петр, а позже приехал Игорь с тортом. А потом в дверь позвонили, и это оказались Хома с Сусликом, которые принесли ей в подарок коробку тех самых красок. Пришлось переместиться в комнату. Хома заявил, что они все время так гостей принимали и нормально, будем как римляне: хочешь – лежи, не хочешь – сиди. Он расстелил на полу скатерть, все уселись на ковер, и чаепитие пошло вполне бодро. Дети пришли в восторг от подарка и отправились в ванную изыскивать свободные площади для творчества. Взрослые начали с обмывания квартиры, но разговор быстро свелся к светлому будущему, то есть пока гипотетическому диагностическому центру. Дизайнеры потребовали предъявить план и пустились во все тяжкие. Там были и неформальный цвет стен, чтобы это не было похоже на чертову больницу, и холл, призванный концептуально отразить… И неординарное световое решение, которое, с одной стороны, позволит создать уют, а с другой – решит проблему дефицита солнечного света в наших широтах… Они фонтанировали без остановки минут двадцать, периодически хватая листы бумаги и принимаясь что-то чертить. Потом, то ли устав, то ли осознав всеобщее подавленное молчание, вдруг примолкли. Хома смущенно засопел, а Суслик сказала:
