Настя и не спорила, обожает.
Ждать ей надоело года через полтора. Вике исполнилось два года, Серёжка институт закончил, поступил в аспирантуру, как и намеревался и даже собрался за кандидатскую сесть. Всё это происходило в их комнате, за закрытой дверью, за его письменным столом, втиснутым между детской кроваткой и окном, а Настя словно со стороны за всем этим наблюдала. Она занималась домашними делами, ребёнком, а её муж в это время своё будущее строил. И только рассказывал ей о своих достижениях. Иногда. Когда их разговоры превратились в редкое удовольствие, и всё общение свелось к постели, Настя поняла, что Маркелов ей изменяет. Это было настолько удивительное открытие, что даже не расстроило. Да и из-за чего было расстраиваться? Любви между ними не было, в предательстве Настя обвинить его не могла, но это открытие всё равно её с ног сбило в первую секунду. Даже расследование небольшое провела, но лишь подтвердила свои подозрения. Бывшая Серёжкина однокурсница, Настя помнила её, он их знакомил как-то, правда, на их свадьбе её не было. Позже выяснилось, что они встречались до того, как он на лето уехал и Настю так неожиданно встретил. А теперь вот прошлое дало о себе знать. Они вместе поступили в аспирантуру, поговорили о прошлом и будущем, обнаружили много общего, Маркелов ей на жизнь пожаловался. Настя почему-то была уверена, что жаловался.
— Она тебя пожалела? — поинтересовалась она. — Бедный ты наш, несчастный. Окрутила я тебя, да?
— Насть, ты говоришь ерунду!
— Ну, конечно, ерунду! Но ты наверняка ей жаловался!
— Я никому не жаловался!
— А мне всё равно. — Она шипела на него и укачивала на руках хныкающую Вику. Дочка ворочалась, засыпать не хотела, и нервничала, чувствуя, что родители ругаются. — Мне вообще — всё равно. Я тебя не держу. Куда мне? У вас с Дашей так много общего, а я кто такая?
Маркелов не ответил, но выразительно насупился, за стол сел и придвинул к себе толстенную книгу. Взглядом в текст уткнулся, а Настя поняла, что ещё чуть-чуть и она чем-нибудь тяжёлым его по голове огреет. Она уже ненавидела его учёбу, учебники, записи, разговоры об институте и аспирантуре.
— Она ведь лучше меня, во всём!
— Лучше. — Он всё же развернулся на стуле и наградил Настю убийственным взглядом. — Она, по крайней мере, не пилит меня постоянно, и не обвиняет чёрт знает в чём!
— Да? Это может потому, что ей не приходится ждать тебя днями напролёт и ребёнком заниматься? Она с тобой о высоком говорит! А у меня, извини, чисто меркантильный интерес!
— Вот именно.
Он отвернулся, а Настя остановилась посреди комнаты, устремив в затылок мужа нетерпимый взгляд.
— Посмотрите на него! Он обиделся! Можно подумать, это я налево хожу, пока ты дома меня ждёшь.
— Настя…
Она перевела дыхание.
— Давай разведёмся, — предложила она. Правда, пришлось сделать над собой усилие, прежде чем произнесла это. И комок в горле сглотнула, испугавшись своего решения. — Я не собираюсь тебя держать. Ты не нагулялся, я тебя в сети поймала, так получается. Вот я тебя и отпущу. Спи, с кем хочешь.
Маркелов молчал, не смотрел на неё, и Настя поняла, что задумался. Всерьёз задумался. Это настолько поразило, оскорбило, напугало, что слёзы выступили. Настя резко отвернулась, при муже она никогда не плакала, и сейчас показать ему свою слабость, казалось невыносимым. Он не должен знать…
— Я уеду к родителям, — сказала она.
И вот тут Маркелов дёрнулся, резко обернулся и сказал:
— Ты не увезёшь Вику.
— Да? Предлагаешь её твоей Даше оставить? Вот она обрадуется подарку. — Настя в личико дочери посмотрела. — Да, милая? — Наклонилась и поцеловала её. — Засыпай.
— Ты никуда не поедешь, и развод я тебе не дам. Думаешь, я не понимаю, что ты затеяла?
Настя повернулась к нему.
— Что я затеяла, Серёж?
Он только смотрел на неё и дышал тяжело, потом повторил:
— Ты никуда не уедешь.
Хоть он это и сказал, но угроза развода нависла над ними тогда, как никогда остро. Настя видеть его не могла, хотелось с кулаками наброситься и молотить по его груди или спине, надеясь хоть так избавиться от мыслей о том, что он завтра снова встретится с этой своей Дашей. Милой девушкой Дашей, которая так ему подходит. Настя так устала мучиться из-за того, что они с Маркеловым не пара, что у них абсолютно разные представления о жизни, что они хотят и стремятся к разному, а связывает их только Вика, и из-за неё приходится терпеть. И пока Серёжа с Дашей наболевшим делится, Насте приходится тайком в своей комнате плакать, стараясь не привлекать внимание родственников и не расстраивать их.
Наверное, тогда она ещё могла бы уехать, вернуться к прошлой жизни, и как-нибудь, но смирилась бы с тем, что ничего у них с Маркеловым не получилось, что они слишком разные, и, в конце концов, начала бы жизнь с начала. Но она не уехала и не развелась с ним. Заболела Вика, сначала бронхит, потом воспаление лёгких, следующие месяцы прошли по больницам и санаториям, и уже было не до глупых ссор и скандалов. Болезнь ребёнка всех не на шутку перепугала, Настя от дочери не отходила, боясь, что сбудутся предостережения врачей и проявятся осложнения. Серёжа помогал, как мог, и все разговоры о разводе ушли в прошлое, их отношения вернулись к прежнему, они снова соблюдали нейтралитет, а Даша осталась где-то позади, в этом Настя к тому моменту уже не сомневалась. Она даже порадовалась этому и победительницей себя почувствовала, правда, не понимала, откуда подобные чувства взялись.
В свой город Настя не ездила. Поначалу боялась, потом стало не до этого, последние месяцы беременности, роды, младенец на руках. Да и не особо её туда тянуло, если честно. С кем ей там встречи искать? Родители сами приезжали их навестить, как могли часто, но лишь на день-два. А на первом дне рождения Вики сообщили, что собираются серьёзно изменить свою жизнь. Оставить квартиру в городе, они уже и квартирантов нашли, и переехать на постоянное жительство в деревню, к бабушке. Та уже в возрасте, одна с деревенским домом не справляется, а родителям в городе особо ждать нечего. У отца с работой проблемы в последнее время, мама в школе получает немного, а учить детей и в деревне можно, там тоже школа есть, к тому же, ей должность завуча предлагают, а не просто учителя. Вот и займутся всерьёз хозяйством, посмотрят, что выйдет. Настя поначалу сильно удивилась, но родители выглядели уверенными в принятом решении, даже довольными, планы строили, и она спорить не стала. Они вправе строить свою жизнь так, как захотят. Вот только ей уже возвращаться некуда было. В деревню из Москвы как-то не хотелось. А оказаться в родном городе один на один со своим прошлым, ещё страшнее. И поэтому когда разговоры о разводе сошли на нет, Настя вздохнула с облегчением, но признаваться в этом никому не стала.
