— Что-то вы все сегодня меня всякими дурацкими словами обзываете. То сунацией, то френдой… Я думала, тебе действительно помощь нужна. — Глаза Тамарочки, обращенные к Рите, были полны слез и укоризны. — Бросила все, приехала. А у вас тут цирк.
Она достала из кармана куртки мятый носовой платок и стала промокать им нос.
— Тамарочка, мне действительно нужна твоя помощь! — виновато взглянула на женщину Рита. Она даже чуть отстранилась от Матвея, который сидел рядом и держал за руку, будто оберегая ее от всего происходящего. — Понимаешь, у Гриши была сообщница, и мы хотим ее найти!
— Риточка, я здесь ни при чем, чем хочешь поклянусь! Толиком, памятью его поклянусь!
— Тамара, а как вы с Толиком познакомились? — спросил Матвей, которому тоже уже было невмоготу от навалившихся событий.
— А он пришел ко мне пылесос продавать. Моющий, за три тысячи долларов. — Тамара высморкалась и мечтательно улыбнулась. — Хороший такой! И сосет, и моет, и фильтр для пыли не нужен! Толик, когда показывал, всю прихожую мне пропылесосил!
— Купили? — поинтересовался Севка.
— Не-а, откуда у меня такие деньги. Но Толика чаем напоила и… вообще. Дружить мы стали. Он ведь умный у меня, веселый, хоть и с характером… был.
— А с тетей Таей он… общался? — с трудом выговорила Рита.
— Заходил иногда, помогал ей. Мы оба помогали ей по хозяйству. Я — в магазин сбегать, пол помыть. Толик краны ей починил, они текли в ванной и на кухне. Рит, ты что, поверила Гришке, что Толик Таисию отравил? — со страхом поглядела на Риту Тамарочка, и Рите показалось, что та прокручивает в голове какие-то воспоминания.
— А с Гришей он вас познакомил? — опять спросил Матвей.
— Да никто меня ни с кем не знакомил! Ритуль, ну поверь, в первый раз про Гришку твоего услышала, когда ты мне из Праги позвонила! — прижала Тамарочка к груди платок, стиснутый в кулаке. — Если бы ты не сказала, что муж твой за ключом подойдет, близко бы его к квартире твоей не подпустила!
— Тамара, я не звонила тебе из Праги, — напомнила Рита.
— Ну-ка, ну-ка, разговор перестает быть томным, — насторожился Севка. — Тамара, а почему вы решили, что это Рита звонила?
— Потому что она так и сказала: Тамарочка, привет, это Рита. Сказала, что муж ее с вахты приезжает и надо ему ключи от квартиры отдать. Я еще удивилась, спросила, что за муж, почему не рассказывала про него. А Рита… ну, та, что звонила, засмеялась и сказала, что она хотела с ним развестись, да передумала. Сказала, что надо дать ему шанс исправиться. Поэтому, когда Ритуля вчера сказала, что Гриша ей не муж, я решила, что они опять поругались. А потом смотрю — она его и вправду не может вспомнить, решила, что это у нее из-за нервов. И позвонила Льву Казимировичу. Я же не знала, что из Праги не Рита звонила, а кто-то еще.
— Тамара, вы можете точно вспомнить, когда был звонок? — С Севкиного лица слетели остатки сонного выражения.
Тамара пошевелила губами, подсчитывая, и с удивлением взглянула на Севку.
— Два дня назад всего! А кажется — неделя уже прошла, столько всего в эти два дня навертелось!
— Телефончик в определителе сохранился?
— Наверное. У меня вообще мало звонков было в эти дни. Я ведь думала, что потеряла уже телефон. Номер набираю — говорят, что отключен или вне сети. А вчера вечером отыскался — в кресле возле подлокотника в щель завалился, разряженный. Сейчас посмотрю.
Тамара вытащила свой серый с розовым аппаратик и принялась пищать клавишей, бормоча:
— Так, это мне Ритусик утром звонила, это Эмма Серафимовна из Германии проверяла, как дела, это я Толику звонила. Вот, вот он, этот номер! — показала Тамарочка отыскавшуюся цифровую комбинацию.
Севка сверил ее со своими записями в маленьком блокноте, разочарованно хмыкнул и спросил у Риты:
— Твой номерок?
— Нет, конечно! — отвлеклась на минутку Рита.
Она тоже, на всякий случай, щелкала мобильником, отлистывая свои немногочисленные за последние три дня звонки. Вот ей звонил Гриша, вот она звонила Тамарочке, это звонок Матвею, вот опять Гриша. А вот это что за номер? Рита рассеянно взглянула на Тамарочкин аппаратик и опять вернулась к своему, вспоминая, кто же это ей звонил. И застыла, уставившись в ровную строчку из одиннадцати цифр. Та же самая комбинация, что и в Тамарочкином телефоне. Рита вспомнила, кто ей звонил.
— Всеволод, я знаю, кто звонил Тамарочке из Праги. Тамара здесь ни при чем, — сказала она. И тихо заплакала, уткнувшись Матвею в колючий джемпер. Нет, этого не может быть!
— Господа хорошие, мы так не договаривались!
В палату стремительно вошел коренастый мужчина лет сорока. Белый халат, шапочка, сдержанное возмущение на строгом лице.
— Мы договаривались, что вы арендуете люкс на четыре часа для приватной консультации. В результате уже почти час все отделение слушает ваши крики, а из вашего окна вываливается человек!
— Он не вывалился, он спустился по пожарной лестнице, — поправил Матвей.
— И попал под машину «Скорой помощи»! Под окнами моего отделения! Нет, вы как хотите, но даже при всем уважении к Льву Казимировичу это не стоит тех денег, что я с вас взял!
— Какие проблемы, доктор, добавим! — примирительно сказал Севка. — Скажите лучше, что с тем чудиком, который из окна вылез?
— А с какой стати он это сделал? — вопросом на вопрос ответил доктор.
— Не захотел приватно консультироваться, — туманно объяснил Севка, и врач не стал настаивать.
— У него сильное сотрясение мозга, трещина в челюсти. Месяц в больнице полежит, принимать пищу пока сможет только в жидком виде, через соломинку. Надо его родственникам сообщить, чтобы приехали, полис привезли. Кто-нибудь знает, как зовут этого человека и как связаться с его родственниками? — Врач строго обвел взглядом присутствующих.
— Я знаю, его зовут Тюлькин Григорий Борисович, — тихо сказала Рита. Потом нажала на мобильнике кнопку вызова и заговорила в трубку ровным безжизненным голосом: — Привет, это я. Твой Гриша под машину попал, лежит в третьей межрайонной больнице, в травматологии. Я подумала, тебе важно об этом знать. — Минуту послушала дыхание в трубке и нажала кнопку отбоя, не дождавшись слов.
— Ритусик, ты кому звонила?
Тамарочка решилась первая нарушить паузу, повисшую в палате на добрых полторы минуты. Все это время Матвей оторопело разглядывал Ритин профиль — заострившийся, посеревший, растерявший все краски. Глядя на Риту, казалось, это не Тамарочка, а она только что потеряла родного человека.
— Рит, ты что, знаешь, кто сообщники Гриши? — спросил Матвей и попытался заглянуть Рите в глаза.
