— Ты не собираешься снять одежду? — спросил он, пока она возилась с его ремнем.
— В конечном итоге.
— Похоже, что до этого еще далеко. — Он втянул в себя живот, услышав металлический звук» молнии» на своих брюках. Черт возьми, он был полностью возбужден, а Энни до сих пор еще не разделась!
Она поцеловала его в рот, но, прежде чем Оливер успел просунуть ей язык между зубов, она гибко скользнула вдоль его тела. Ее губы щекотали его грудь, его правый сосок, а затем пах.
Потом она опустилась перед ним на колени. Оливер застонал, когда Энни просунула руки за пояс его брюк и сдернула их ему на бедра. Его трусы полетели на пол вслед за брюками.
По телу Оливера прошла дрожь, он находился в крайней стадии возбуждения. Он чувствовал дыхание Энни на себе. Когда ее пальцы легкими, как перышки, движениями взяли его плоть, он в шоке спросил себя, не взорвется ли прямо здесь и прямо сейчас. «Боже, что со мной происходит?»— подумал Рейн.
— Ты красивый, — прошептала Энни.
— Энни, это уже слишком далеко зашло. — Он зарыл пальцы в ее волосах. — Пойдем в постель.
— Хорошо. — Она грациозно встала. Глаза ее блестели, когда она нагнулась, чтобы отодвинуть черное с золотом покрывало;
— Давай ложись.
Он попытался обнять ее за шею и придвинуть ближе к себе. Он хотел просунуть язык ей в рот и утопить свою пульсирующую плоть в ее сладком теле. Это было безумие: одна ночь без нее, и он превратился в дикаря.
— О нет… Еще нет… В постель… — Энни оперлась руками в его грудь и увернулась от объятий.
Оливер позволил ей толкнуть себя на серые простыни. Он потянулся к Энни, но она отбросила его ищущую руку.
— А ты? — хмурясь, спросил он.
— Я собираюсь раздеться.
— Давно пора, — прорычал он. — Я тебе помогу.
— Нет, ты будешь смотреть. — Она скрестила руки, взялась за край пуловера и стянула его через голову.
При виде ее груди в маленьком кружевном черном бюстгальтере Оливер почувствовал, что жар внутри него усилился еще на несколько градусов. Ему пришло в голову, что он никогда не видел, чтобы Энни носила черное белье. Он зачарованно смотрел, как она, закинув руки себе за спину, расстегивала застежку бюстгальтера. Через мгновение ее грудь была свободна.
У Оливера пересохло во рту. Груди Энни заворожили его. Они были само совершенство, правильной формы, увенчанные полными розовыми сосками. Он вспомнил их вкус и внезапно, почувствовал, что изнемогает. Он снова потянулся к ней, но Энни опять отступила на шаг.
— Ты не особенно торопишься, не так ли? — грубо спросил Рейн.
Пальцы Энни замерли на застежке ее джинсов. Она неуверенно и разочарованно посмотрела на него.
— Разве тебе это не нравится?
Он уставился на ее грудь. Тело мужчины разрывалось от желания, которое неминуемо вело его к грани безумия.
— Мне это очень нравится.
— Я рада. — Она выбралась из джинсов, оставив на теле только треугольник черного атласа, и сделала нерешительный шаг к постели.
Оливер почувствовал легкий, мучительный запах ее возбужденного тела. Он весь сжался, готовый броситься на зов этого тела. Потом перевел глаза с черного атласного треугольника на лицо Энни.
— Иди сюда! — приказал он севшим от желания голосом.
Она покачала головой и поставила на постель одно колено. Затем взяла в ладонь напрягшуюся мышцу его бедра и сжала.
— Еще нет. Перед нами длинная дорога, Оливер. Очень длинная.
— Черта с два! — Он потянулся за ней. Энни проворно отскочила.
— Это моя игра, ты не забыл? Я во главе.
Он выругался про себя и снова неохотно раскинулся на подушках.
— Энни, я не смогу еще долго выдерживать эту твою игру.
— Правда? Ты меня удивляешь, Оливер. — Она встала с постели и подошла к черному лакированному бельевому шкафу. — Ведь это ты научил меня этой игре.
Он нахмурился, смотря на розовые округлости ее плеч и ягодиц.
— О чем ты говоришь?
Энни повернулась к нему лицом, держа в руках два шелковых галстука, которые вытащила из шкафа.
— Ты мне давал уроки в этой игре с цервой же ночи, когда занялся со мной любовью, хота должна признать, что ты никогда не привязывал меня к кровати.
— Черт! — Он наконец сообразил, что она намеревается сделать, и осторожно посмотрел на галстуки. — Ты ведь шутишь, правда? Я думал, это у меня репутация человека со странностями.
— Не волнуйся, галстуки чисто символичны, — быстро сказала Энни. — Мы оба прекрасно знаем, что они тебя не смогут удержать, если ты действительно захочешь высвободиться.
— Послушай, Энни, я с удовольствием играю в игры в постели, но, по-моему, мы уже слишком далеко зашли.
Она подошла к его стороне кровати и сделала из галстука петлю вокруг его левого запястья.
— Ты же не боишься меня, Оливер?
Он посмотрел ей прямо в глаза. Конечно, она не v думает, что он на самом деле позволит ей привязать себя к кровати. Его возбужденное тело начал заполнять гнев. Оливер был сыт по горло этой сумасшедшей игрой. Он порвет этот глупый кусочек шелка и затащит Энни в постель. Он будет ласкать ее до тех пор, пока она не сможет даже думать, не говоря уже о том, чтобы играть в эти игры с повязками.
— Оливер? — Энни посмотрела ему в лицо и снова заколебалась.
Он увидел какое-то новое прозрение в ее взгляде. Энни знала, что идиотская игра зашла слишком далеко. Она чувствовала, что сейчас он снова примет на себя контроль.
Оливер всегда управлял положением. Ему приходилось это делать, потому что никому не мог доверять.
Но когда Оливер уже начал высвобождать свою руку, что-то остановило его. В приступе проницательности, приведшем его в замешательство, он осознал, что для Энни это была не игра. Она пыталась заставить его понять что-то очень важное для себя.
Несколько секунд оба не двигались. Потом Оливер медленно расслабился и лег на подушки.
— Если хочешь играть в игры, Энни, давай.
Ее улыбка сияла.
— Это еще одна черта, которая мне нравится в тебе, Оливер. Ты хочешь играть честно.
Энни не теряла времени. Несколькими ловкими движениями она приковала его левое запястье к изголовью кровати. Потом, забравшись на любовника, принялась за правую руку. Оливер закрыл глаза и заскрипел зубами, чувствуя атлас ее белья на своей трепещущей плоти. Предстояла длинная ночь.
Это оказалось в тысячу раз хуже, чем Оливер ожидал. Энни была далеко не куртизанка, однако оказывала на него ошеломляющее воздействие. Ее немного наивный, но тем не менее страстный штурм тела Оливера представлял собой сцену из эротического сна.
«Из ночного кошмара», — уныло подумал он в один момент.
Энни, теплая, шелковистая и утонченно женственная, была так близко. Она дотронулась пальцами до его груди, и по телу Оливера пробежали волны удовольствия. Затем ее рука опустилась вниз живота, мягко сжимая темные завитки волос. Когда голова наклонилась вслед за ищущей ладонью, Рейн испытал экстаз, близкий к агонии. У него перехватило дух.
