Ее ноги и руки двигались сами по себе, словно не принадлежали ей. Необычность недавних событий лишила эти события реальности. Изабел всегда воображала, что при физической опасности у нее увеличится острота восприятия и скорость реакции. А она вместо этого ведет себя так, точно она под наркозом, как муха, перед тем, как ее высосет паук. Она чувствовала себя глупой, бестолковой, апатичной, не очень-то хорошая зрительница, весь на подмостках — собственная жизнь, не знающая, когда аплодировать, когда — нет, когда смеяться, когда — плакать, стремящаяся к одному — скорее попасть домой.
Изабел заговорила вслух, прислушалась к своим словам.
«Так путник позднею порой,
Тревогою объят,
Спешит один к себе домой,
Страшась взглянуть назад:
За ним идет во тьме ночной
Жестокий супостат».
— Колридж, — сказала она стоявшим рядом. — «Сказание о Старом Мореходе».
Вокруг нее образовалось свободное пространство: чокнутая, попутчики боялись заразиться. Изабел почувствовала себя в большей безопасности.
Изабел стояла на Четвертой платформе. Платформа была переполнена. Она стояла как можно дальше от края, но с боков вливалось все больше народа, люди двигались, кружились водоворотом, и движение неотвратимо толкало ее вперед к краю платформы. Изабел в который раз спрашивала себя, почему так редко люди погибают на рельсах, упав вниз по собственной неосторожности или сброшенные чужой злонамеренной рукой.
Не успела Изабел задать себе этот вопрос, как почувствовала чьи-то сильные руки у себя на пояснице, решительные и цепкие, которые толкали ее вперед, и в то время, как верх ее туловища наклонился, чья-то нога — естественно, чужая — зацепила ее за лодыжку и рванула назад. Изабел стала падать. Поезд уже подходил, она слышала рев и грохот; он был совсем рядом. «А как же Джейсон?» — негодующе подумала она, словно матери маленьких детей просто не имели права умирать, и тут ее дернуло назад, вверх, чья-то рука с невероятной силой схватила ее сперва за плечо, затем за локоть, и вот она уже стоит на платформе, а поезд скользит в десяти сантиметрах от ее носа, и рука ослабляет хватку.
Это была костлявая, морщинистая рука, усеянная коричневыми пятнами. На Изабел уставилась — глаза в глаза — старая женщина с острым носом. На ее лице испуг и удивление постепенно уступали место гордости.
— Я вытащила вас обратно, вот и все, — сказала женщина. — Кто-то столкнул вас… вы стали падать… а я вас поймала. Я никогда не была сильной.
— Это адреналин, — объяснила Изабел. — Я однажды видела, как мать приподняла машину, под которую попал ее ребенок. Приподняла и сдвинула ее. Все равно, большое вам спасибо, — добавила она, испугавшись, что старуха сочтет ее неблагодарной. Однако было ясно, что событие это так поразило и смутило спасительницу, что обсуждать его дальше она не могла и незаметно смешалась с толпой. Тот, кто толкнул Изабел под колеса, к этому времени был далеко.
Спокойствие Изабел обескуражило небольшую кучку людей, бывших свидетелями происшествия. Мне, верно, полагалось бы рыдать или кричать, подумала она, а я хочу одного — вернуться к нормальному порядку вещей, сделать вид, будто не случилось ничего чрезвычайного. Подошел состав. Открылись двери. Все вошли. Инцидент был исчерпан.
Изабел, та самая Изабел, которая еще сегодняшним утром проснулась в убеждении, будто перед ней вся ее жизнь, что ей не видно конца, поняла, что думать так может только неисправимый оптимист. Нужно быть благодарной за ближайшие десять минут.
Надо сообщить в полицию, сказала она себе. Так все поступают. В полиции мне поверят. Они знают, что такие вещи случаются каждый день. Хомеру это не понравится, но мне придется так сделать. Заберу Джейсона и зайду в полицейский участок. Джейсона оставлю у Дженифер. Она заслонит его собственной грудью. Откуда им все про меня известно? Кто сообщает? Может быть, миссис Пелотти?
Нет, это безумие. Оттого только, что с одной стороны ей грозит опасность, она уже видит ее со всех сторон. Так нельзя. Изабел представила устремленный на нее проницательный, хоть и блуждающий взгляд доктора Грегори, и ее страх пошел на убыль. Она хотела быть рядом с матерью. Хотела укрыться за скукой пыльного желтого горизонта и плоского раскаленного ландшафта.
Изабел опоздала в школу на пятнадцать минут. Здание безмолвствовало, словно спало. Шаги гулко отражались в пустых коридорах. Изабел чувствовала себя незваным гостем. Она направилась прямиком в комнату миссис Пелотти, где горел свет и где она, конечно, найдет Джейсона. Думать иначе у нее не доставало духа.
Миссис Пелотти писала что-то под неоновой настольной лампой.
— Вы, миссис Раст? — сказала она, ничуть не удивившись. — Все еще плутаете в поисках утерянной души вашего ребенка? Я эту неделю занимаюсь тем, что отбираю детей для второй ступени, иначе меня бы здесь не было, и вы бродили бы как привидение.
— Где Джейсон?
— Джейсон. Его забрал ваш муж. И хорошо сделал, раз вы появились так поздно. Коньяка? Вы очень бледны.
— Спасибо, не надо. Хомер забрал Джейсона?
— Да.
— Но сегодня среда.
— Должно быть, он знал, что вы опоздаете. Возможно, предполагал, что вас задержат.
— Да, — сказала Изабел: отдельные части узора становились на свои места, смыкались друг с другом, — полагаю, именно так он и думал. Чувство, что она смотрит на свою жизнь со стороны, как зритель, становилось все сильней.
Хомер, соглядатай, существующий с одной целью: наблюдать, сообщать и, если и когда это возможно, направлять события. Значит ли это, что он ее не любит, никогда не любил? Конечно. Все это время он играл комедию, вот что такое его слова, и поцелуи, и ласки. Не так это трудно. Но разве возможно прожить с человеком шесть лет и не знать, за кого ты вышла замуж?
Конечно. Это происходит все время. Женщины, мужья которых оказались насильниками, двоеженцами, мошенниками, прелюбодеями, страшно удивляются, когда узнают об этом. Нет, ваша честь. Я и понятия не имела. Да, на рудах у него была кровь, но он сказал, что подстрелил кролика. Тушь для ресниц на жилете? Да, но он сказал, что у него потекло вечное перо. Я ему поверила. Брак — прекрасное нерестилище для обмана. Никто этого не ждет. Можно подумать в постели… что ж, конечно, если посмотреть ретроспективно… Сноровистость Хомера, которую она совсем недавно объяснила себе отсутствием темперамента, всегдашнее чувство, что они идут по проторенному пути… Да, он все уже знал, не так ли?
Хомер, отправленный Джо и Питом с предписанием держать ее под надзором. Ей не удалось убежать. Один раз с Дэнди, всегда с Дэнди, хотя бы через заместителя. Разве возможно, убегая от старой жизни, встретиться в самолете с человеком, с которым начнешь новую жизнь? Конечно, нет. Это все та же старая жизнь. Прекрасные принцы бывают только в сказках.
