— Ты что, забыл ключ? — воскликнула она, распахивая дверь, не успев застегнуть перламутровые пуговки кашемирового джемпера. Но когда увидела посетительницу, улыбка ее погасла, пальцы застыли. Бриджет оцепенела от изумления.
— Насколько я понимаю, вы ждали Ричарда, — спокойно сказала Кэти Хадсон.
Бриджет кивнула, онемев от изумления и мрачного предчувствия. Все те ужасные слова, которые они наговорили друг другу, снова зазвучали в ее ушах. Кэти, повернувшаяся к ней спиной, вычеркнувшая Бриджет из своей жизни. Слезы. Боль. И теперь мать Ричарда, богатая и известная дама из Сан-Франциско, стояла в дверях дома Бриджет, и в ее лице не было ни гнева, ни мести. Напротив, Кэти походила на человека, пережившего тяжелую болезнь и твердо решившего снова стать здоровым.
— Д-да, — заикаясь, только и смогла сказать Бриджет, приводя себя в приличный вид. — Я…
— Все в порядке. Я знала, что вы уже некоторое время живете вместе. Мы с Ричардом встречались каждую субботу за завтраком, и потому мне известно, как обстоят дела.
— Я не знала, — тихо сказала Бриджет. — Мне жаль, что вам приходилось видеться тайком. Вы должны были встречаться с Ричардом когда захотите.
— Да. Но ничего хорошего из этого не получается, так ведь?
— Но не по моей вине, — твердо сказала Бриджет, чувствуя, как снова ожесточается ее сердце. Решив не позволить Кэти Хадсон разрушить то хорошее, что в было у них с Ричардом, она вздернула подбородок и стала ждать.
— Я знаю, что не из-за вас. Правда, Бриджет, я уже давно знаю, что вас не за что винить. Я просто не хотела признавать, что вы не виноваты. Я была так зла на свою мать, на себя за те чувства, которые я испытывала. Мне кажется, вы оказались здесь мальчиком для битья. Я не представляла, что способна так озлобиться. Я жаждала мести. Ричард, мне кажется, оказался куда рассудительнее. Он, по крайней мере, сумел понять, что, несмотря на всю свою боль, продолжает вас любить. А я даже не снизошла до того, чтобы принять это. Сможете ли вы простить меня?
— О, миссис Хадсон! — прошептала Бриджет. — Конечно! Это было такое тяжелое время для всех нас… Может, мы сумеем все начать сначала. Не хотите ли войти?
Бриджет слегка посторонилась, ее щеки вспыхнули. Между ними столько произошло, что было трудно снова открыть свое сердце.
Кэти покачала головой. Она опустила глаза, рассматривая свою сумочку так, словно в ней могла отыскать нужные слова.
— Нет, спасибо. Бриджет, я пришла кое-что вам сказать. Я хочу сказать вам, что не могу больше ненавидеть вас. Я обвинила всякого, кто попадался мне на глаза, хотя никто не был виноват. Не мне решать, как моей матери нужно было поступить со своим состоянием. Не мне и судить ее. Теперь я понимаю, что мама сделала так, как, по ее мнению, было лучше всего. Я помню, что моя мать каждым днем своей жизни доказывала мне, как сильно она любила меня. Но эта злость многое отняла у меня. И мне стыдно сознавать, что я могла так сильно ненавидеть. Я никогда не думала, что могу стать такой. И когда поняла, во что превратилась, когда осознала, что Ричард сумел справиться со своей болью и по-прежнему вас любит, мне пришлось заглянуть себе в душу, чтобы найти ответы на некоторые вопросы. Это было очень мучительно.
— Миссис Хадсон, пожалуйста, войдите. — Бриджет протянула руку и коснулась руки Кэти. Та устало улыбнулась.
— Нет, спасибо. Я еще не готова. Я пришла только потому, что иначе потеряла бы и себя и Ричарда. Я уже потеряла вас, а теперь жалею о случившемся. События могут выйти из-под контроля, Бриджет. Я рада, что Ричард дал мне это понять. Есть вещи, без которых мне не обойтись и, что важнее, я говорю не о деньгах. Мне нужно счастье, радость жизни, душевное спокойствие. И силу для этого мне давали люди, которых я любила. А теперь боюсь потерять все, что мне дорого. Я надеюсь, что мы сможем начать сначала, Бриджет. Я надеюсь, что вы позволите мне попытаться исправить то, что я наделала.
— О, если бы все могло пойти по-старому, ничто не могло бы сделать меня счастливее, — тихо сказала Бриджет.
— По-старому не будет никогда. Вспомните, что сегодня большей частью состоит из ужасного вчера, и это не забывается. Это никогда не будет так просто, как можно надеяться, но и не так горестно, как могло бы показаться.
— Я буду об этом помнить, миссис Хадсон, — спокойно сказала Бриджет.
— Хорошо. Я надеюсь, что мы скоро снова станем друзьями. Да, кстати, Бриджет…
— Да?
— Меня зовут Кэти. Миссис Хадсон — это мать Теда.
Бриджет улыбнулась. Не раздумывая, она шагнула вперед и обняла Кэти Хадсон. Несколько долгих мгновений две женщины стояли, прижавшись щекой к щеке, погрузившись в воспоминания и с надеждой глядя в будущее, когда они смогут снова обрести прежнюю приязнь. Когда они разомкнули объятия, никто из них не сказал ни слова. Все уже было сказано. Настало время исцеления.
Когда Кэти ушла, Бриджет медленно закрыла дверь, постояла, прижав руку к сердцу. Она почувствовала себя более счастливой, чем могла себе представить. Легким шагом подойдя к низкой белой софе, Бриджет села, прислушиваясь к шороху кожаной обивки, рассеянно глядя из окна на город.
Воспоминания вернули ее в прошлое. Бриджет снова была молоденькой ирландкой в белой форме медсестры. В прекрасном доме наверху отдыхала ее подопечная. А сама Бриджет смотрела из окна на город, одновременно прекрасный и пугающий.
Она больше не боялась Сан-Франциско — теперь этот город казался ей только красивым. И она была уже не девушкой с широко открытыми глазами, а любящей и любимой женщиной. Обстоятельства изменились, хотя каким-то образом остались прежними. Бриджет Девлин оставалась связанной нерушимыми узами с семьей Хадсонов, как того и хотела Мора Килберн.
— Разве вы не этого хотели, миссис Килберн? — прошептала Бриджет, и тут открылась входная дверь. Она повернулась к Ричарду со слезами радости на глазах. Он подошел к ней, нежно обнял, чувствуя, что что-то изменилось.
— Я так люблю тебя, Ричард.
Он спрятал лицо в ее волосах и ответил:
— Я тоже люблю тебя, Бриджет.
Затем он открыто, от всего сердца улыбнулся. Она казалась прежней. Снова он обнимал Бриджет Девлин, девушку с изумрудными глазами и водопадом вьющихся волос, которая так чудесно выглядела в платьице из синего фая с белым воротничком. Закрыв глаза, Ричард крепко обнял ее и вспомнил о бабушке. Он надеялся, что когда-нибудь сможет наконец любить Бриджет, не сомневаясь в любви к нему Моры Килберн.
— Вот она, Ричард. Вон там, женщина с черными волосами. Это Дженнифер Йенсен, художница, нарисовавшая все эти картины. Вон там. — Бриджет старалась не показывать пальцем, но она была так взволнована тем, что оказалась на вернисаже картин Дженнифер, что ничего не могла с собой поделать.
