Ирина сквозь сон, слышит сигнал будильника на мобильном телефоне. Она неторопливо, с ленцой открыла глаза.
Дымка рассвета внесла дискомфорт. Ирина поняла, что к этому надо еще прийти, но так хотелось быстрее, непременно сегодня…
Она, выскользнув из-под одеяла, направилась в ванную комнату.
Как-то, между прочим, попав под струю теплой воды, в голове промелькнула назойливая мысль, а может быть сон вещий?!
Ей хотелось бы, чтобы он видел ее сейчас в самом откровении, ей даже кажется, что он смотрит на нее, пусть из той реальности, как не странно, Ирина ощущает кожей взгляд его томных глаз. Почувствовав истому, она стала массировать свои груди, ловя губами капли воды. Пар от горячей воды, обволакивал ее с ног до головы, словно его дыхание. Ирина ощущало блаженство, ей было в кайф. Дотронувшись до рычага холодной воды, попав под поток холода – здравомыслия, она пришла в себя, но все, же при этом, отметив, что сегодня непременно он ее увидит в самом откровении. Выйдя из-под струи, накинув полотенце, с кокетством посмотрев в зеркало, улыбнувшись, сказала:
– Ты будешь моим, а я твоей! Вздернув носик, качая бедрами, вышла из ванной.
Зайдя к себе в комнату, начала рыться в ящиках, в поиске нижнего белья. Все казалось не подойдет для сегодняшней встречи.
И вот, наконец, под руку попался миленький гарнитурчик, бледно-салатового оттенка. Ажур а ля! Критически оценив, приложив его к себе, поняла, что это– то, что надо. Озорно подумав: «Чем не девушка – весна?!»
…Их в этот момент объединяли одни и те, же мысли.
Проснувшись утром, Генрих только и думал о ней. Он прибывал в стадии выхода из тени одиночества, сознавая, что есть человек, которому по-настоящему хочет посвятить всего себя. Накатилась странная тоска и печаль, в груди ощутил тянущую боль, и в момент, что-то внутри стало прыгать как на тоненькой гелиевой нити, подобие желатина, это было сердце, оно ощущало некую тревогу и радость.
Ирина заполнила все пустоты в его жизни, овладев его сознанием и окружающим миром. Она предстала ВЛАСТИЛИНКОЙ КОЛЕЦ, как магнит вбирала все, что принадлежит ему. Не было ни на йоту сомнений, что Ирина – его женщина!
Придя к такой мысли, он встал с постели, пошел под душ.
Попав под струю прохладной воды, он думал о ней. На подсознание также хотелось, чтобы и она думала о нем.
Он, касаясь руками своего мокрого, скользящего тела, увлечённый мыслями о ней, вдруг неосознанно стал мастурбировать, словно это она касалась него, овладевая его помыслами и действиями. В момент снятия перенапряжения, увлечённый игрой фантазий, он ощутил ее дыхание, близость, от чего прочувствовал всеми фибрами неописуемый оргазм.
Придя в себя, умывшись крупными каплями воды, смыв с себя свое прошлое, понял, что это прелюдия к любви, что назначила встречу с ним на сегодня. Улыбнувшись, выключив воду, накинув полотенце. Вышел из ванной. Одевшись, поехал в Пулково.
КАЖДЫЙ ИЗ НИХ СПЕШИЛ СУДЬБЕ НАВСТРЕЧУ!
Она заблаговременно выехала, чтобы не дай Бог, разминуться с Генрихом, чтобы теперь не оказаться ей виновной в их разлуке.
Водитель предстал тем проводником на пути к встрече с ним, Генрихом.
Он то и дело выкрикивал в адрес других водителей, что, как ему казалось, не управлять машиной. Не ходу резко тормозил или додавал газ, мимикой и жестами призывал всех «не правильных» к порядку, на нерадивых, просто, как говорят «спускал собак», крыл отборным матом. Спустив пар, он старательно, сугубо по правилам вел машину, глядя в зеркало, ища поддержки со стороны Ирины, бубнил, – Я не новичок! 20 лет за баранкой. Не то, что некоторые…
Он кивал головой вперед или влево, вслух добавляя:
– У меня права союзные…
Ирину это не досаждало. Она была в хорошем настроение, думала только о хорошем, о встрече с Генрихом. Мягко льющаяся музыка в салоне настраивала на позитив.
Она посмотрела на часы, вздохнув, отметила, что где-то через 40 минут они будут в Шереметьево – D. Время пролетело незаметно.
Вдали уже виднелось здание аэропорта.
Водитель, лихо провел маневр заезда, и они уже были чуть, ли не вплотную у терминала. Казалось, что тот, как у себя дома. Он по ходу из открытого окна, вежливо здоровался с незнакомыми ей людьми.
Наконец они были на месте. Она вышла из такси, расплатилась с таксистом. Кивнув ей, он мгновенно исчез из поля зрения, оставляя за собой клубы пыли…
…Кофе уже несколько раз ею был испит…
Ирина встала из-за столика.
До ее слуха дошел строгий голос дикторши, что объявляла о задержке рейса FV117 Санкт– Петербург – Москва. Она, тяжело вздохнув пошла в зал ожидания.
Неожиданно ее отвлек звонок. Звонила Вика, спрашивала, как и что?!
Ирина сетовала на задержку рейса, говоря, что ее трясет, она боится потерять его снова.
Вика стала щебетать, что это очередное испытание и его необходимо им пройти, но после этого они обязательно будут жить счастливо.
Это немного отвлекло от назойливых мыслей, что не дай Бог, что-то случится?!
Подруга доверительно рассказывала о своих новостях, что она утром почувствовала, что беременна и они с Гошей рады этому предстоящему событию. Ирина, как могла, стараясь проявить дружелюбие, поздравила с перспективой быть матерью.
Ее пустоты были заполнены страхом. Задержка рейса не бывает беспричинной. В голову лезли разные мысли. А ведь, еще утром, она была счастлива, как ни когда.
В который раз, про себя отметив, что нельзя радоваться раньше времени, все может измениться не в лучшую сторону.
А так хотелось быть счастливой!
Из глаз покатились слезы. Она стояла и слушала щебет Вики, что тараторила обо всех своих радостях и переживаниях, заполняя досуг, так как ехала в электричке на работу.
Ирина, стоя, слушала, глотая слезы.
Наконец до слуха стали доходить слова, что самолет следующий рейсом FV 117 Санкт-Петербург – Москва идет на посадку.
Сорвавшись с места, Ирина помчалась к терминалу, на ходу скороговоркой радостно говоря:
– Прости, Викусь! Он прилетает!
Выключив мобильный телефон, она опрометью побежала к входу в зал ожидания.
…Все находящиеся в салоне самолета испытывали напряженное ожидание.
Стюардесса, мило улыбаясь, сказала, что Москва дала добро, они идут на посадку. Ребенок проснувшись, не мог понять: чему радуются взрослые дяди и тети, друг другу улыбаясь. Он посмотрел на тетю стюардессу, та ему подмигнула и спросила:
– Ну, что будешь летчиком?! Мальчик, категорически отрицая, качал испуганно головой. Вцепившись руками в мать, стал плакать. Это привело всех остальных в норму, все ждали приземления, уже не испытывая эйфории. Ведь, еще неизвестно, как могло все обернуться, если бы не профессионализм летчиков.
