Дальше разговор перешел на Марину и других общих знакомых. Моменты из их жизней уже были для Лизы более интересными, что позволило ей немного отвлечься от грустных мыслей и вникнуть в суть обсуждаемого.
Вера недолюбливала Марину, считая, что она использует ее сестру, сама же Лиза считала такое определение несколько наивным, поскольку все мы так или иначе друг друга используем. Если, поговорив с человеком, чувствуешь удовольствие, радость или облегчение, то значит, ты использовал человека для получения подобного комфортного состояния. И хорошо, если это удовольствие и польза взаимны. В любом случае, именно Марина давала Лизе то внимание, которого Лиза не получала от сестры, поэтому ее легкие перегибы были вполне адекватной ценой за это.
Сейчас, слушая мнение Веры о Марине, Лиза была крайне не согласна с сестрой, потому что, увидев подругу с ребенком, она впервые за весь долгий период их общения увидела одухотворенное состояние молодой мамы. Казалось, именно с появлением ребенка, жизнь Марины приобрела, наконец, некий важный и таинственный смысл. Может быть, тем для разговоров стало меньше, потому что для подруг вдруг стали актуальными совершенно разные сферы жизни, но само материнство подействовало на подругу благотворно, Лиза была в этом абсолютно уверена, о чем и сообщила сестре.
– Ты, как всегда, к ней относишься лучше, чем она к тебе. Я вообще не понимаю, о чем и зачем ты с ней общаешься, что у вас с ней общего?! – сварливый привычный тон Веры, когда она говорила о Марине, на этот раз разозлил Лизу. Продолжать разговор ей не хотелось, потому что девушка вдруг поняла, что устала от категоричности в суждениях сестры, от того, что она считала себя вправе судить и давать советы, о которых никто не спрашивал, определять, насколько важны, а, точнее, не важны чужие жизни. Удивленная такой своей резкой реакцией на, в общем, стандартное поведение сестры, Лиза поспешила закончить обед и, сославшись на необходимость зайти за документами в издательство, выскочила под холодные капли дождя, стараясь как можно быстрее остудить свой разум.
* * *
Вернувшись домой, мокрая и продрогшая до костей Лиза решила прекратить свое тягостное состояние и, достав конспект с курсов по НЛП, старательно следуя инструкции, сделала несколько небольших техник.
Состояние значительно улучшилось и, стоя под горячим душем, девушка даже стала тихонько напевать детскую песенку. Впрочем, помнила она всего лишь несколько строк, поэтому кусок текста «День добрый, день добрый, день добрый, день добрый, леса и поля… День добрый, день добрый, мы рады вернуться в родные края…» звучал по кругу много раз. Лиза засмеялась. Мысль о том, что слова детской песенки о прилетевших птичках, в точности соответствуют вдруг повысившемуся настроению, почему то ее развеселили еще сильнее.
С таким настроением можно написать что-то более значимое, чем статья об актерах… Эта мысль заставила девушку, укутавшись в большое мягкое полотенце, поспешить к компьютеру. Открыв чистую страницу с мигающим курсором, она написала большими буквами «РОМАН – РАЗМЫШЛЕНИЯ». Ненадолго задумавшись, Лиза неспешно подошла к бару, откупорила новую бутылку вина, наполнила им большой бокал и вернулась к компьютеру. Это было похоже на ритуал. Мысли плавно и торжественно выстраивались в ряды, покорно по букве рождаясь от прикосновения ее пальцев к клавиатуре. Постепенно они заполняли страницы, изредка замирая на середине строки, пока Лиза делала глоток вина, и спешили дальше. Ей было о чем писать…
* * *
Осенние серые будни затягивали. Они сменялись выходными, пролетающими незаметно и бесследно, не даря ни отдыха, ни удовольствия. Статьи, которые Лиза сдавала в соответствии с графиком, давались ей легко, не пробуждая в девушке никаких чувств, не вызывая никакого отклика. Она писала их правильно, грамотно, но больше не вкладывала, как это было раньше, частичку своей души в чужие истории.
Лишь изредка монотонность разрывалась каким-то внеплановым тренингом, на который Лиза ездила вместе с сестрой. Вере нравилось менять обстановку, да и впитывать новую информацию любили обе сестры.
По пути они болтали обо всем подряд, смеясь и углубляясь в забавные воспоминания. Иногда всплывали и более серьезные вопросы, и обе сестры были рады тому, что могут обсудить их без лишних ушей, оставив все свои тайны в дороге.
Просветы, в виде написания своего второго романа в стиле, не имеющем ничего общего с вольной фантазией, оставляли тяжелый след, заставляя вспоминать прошлое, анализировать болезненные моменты. На помощь приходили освоенные во время обучения техники, позволяющие сразу же разобраться с болезненными переживаниями, периодически все еще терзающими душу. Выплескивая эти затапливающие память воспоминания, Лиза потихоньку приходила в себя, все становилось на свои места. А ночи приближали ее к рассвету.
Она уже давно привыкла встречать восход солнца, стоя на балконе своей просторной уютной квартиры. Но девушке казалось, что ее собственная жизнь засыпает с первыми его лучами.
Перечитывая свои записи со времени тренинга, Лиза наткнулась на одну строку, которая пришла ей в голову в египетском зале Лондонского музея: «Если бы не любовь, то что бы осталось?». Странно, каждый раз на глаза девушке попадалась какая-то новая фраза, привлекала внимание, настойчиво стучалась в сознание. Вот и сейчас. И в самом деле. Что бы тогда осталось? А что у нее остается сейчас?
* * *
Сидя в редакции за своим столом и устало глядя на мигающий на экране курсор, Лиза прислушивалась к монотонному звуку падающих на подоконник капель дождя. Сегодня она опять забыла дома зонт. Точнее она не могла бы вспомнить о том, где он находится даже при желании, потому что не любила это ненадежное укрытие от небесной воды.
В какой-то момент она почувствовала, как у нее задрожали пальцы и возникшее внутри ощущение того, что Марк где-то рядом, сорвало ее с места. Быстро дойдя до двери, она спустилась вниз и вышла на улицу. Черная знакомая машина отъезжала от двери редакции, но номера разобрать Лиза так и не смогла. С трудом успокоив выпрыгивающее от груди сердце, девушка остановилась у автомата с невкусным кофе и налила себе стаканчик. Пытаясь убедить себя в том, что больших черных машин в городе множество, Лиза успокаивалась все больше и, когда она поднялась на свой этаж, от внезапно возникшей тревоги не осталось и следа. Лишь затопившая лицо девушки бледность выдавала приложенные усилия.
Ситуация повторялась еще дважды. Каждый раз девушка видела лишь удаляющуюся машину или уже пустую улицу. Чувствуя себя глупо и беспомощно, девушка возвращалась на свое рабочее место полностью разбитой. Дойдя до своего стола, она внезапно расплакалась. Внутри было такое реальное ощущение, что он рядом, совсем рядом. И затем все затопила пустота. Благодаря обеденному перерыву, она смогла скрыть такое свое состояние и, аккуратно вытерев покрасневшие глаза, решила больше не думать об этом.
