этим лаская внутреннюю часть бедра. Так безумно жарко. Просто сил нет терпеть этот огонь. Как будто в тумане, еще и голоса какие-то вдалеке.
Хотя мне, скорее всего, мерещится – сейчас я вообще не способна адекватно воспринимать действительность.
Пока Тимур не останавливается. А где-то над головой я слышу громкое:
– Ой! – пауза, на протяжении которой я начинаю приходить в себя. – Мы, кажется, помешали.
Громкий смех уже совсем рядом. Твою мать, нас, походу, застукали!
– Я тебя придушу, – шиплю, как змея, хотя Тимур прижимается лбом к моему лбу. Слышу, как тихонечко хихикает, за что получает от меня в плечо кулаком. – Слезай с меня.
– Света, я…
– Слезай, я сказала! – фыркаю, правда, негромко, чтобы компания (Господи, сколько же их там?) не услышала.
Надо же, попались, как первоклассники. Голову напрочь потеряли. Как же стыдно, кто бы только знал. Еще и женский голос продолжает громко вещать:
– Извините, мы не хотели.
«Когда ж вы уже свалите-то!» – мысленно желаю им провалиться сквозь землю, хотя первоначальный стыд уже прошел.
Сейчас я реально готова их разорвать!
За то, что такой момент прервали…
– Светик, ты восхитительна, когда злишься! – помимо того, что Тимур расплывается в улыбке на все свои тридцать два зуба, так еще и в нос меня целует. – Надо почаще тебя провоцировать.
– Язык бы тебе оторвать! – снова фыркаю, отталкивая от себя мужчину, но как только он начинает подниматься, стону.
Громко, протяжно, еще и глаза закрываю. Да твою ж мать, только я могла попасть в столь нелепую ситуацию! Халат этот негодяй с меня снял! Так я же еще без бюстгальтера! А гул голосов до сих пор слышен, значит, компания недалеко отошла.
И как тут встанешь теперь? Чтобы достоинства не потерять!
– Бесподобна! – Тимур как будто мысли мои читает, потому что взгляд его опускается аккурат на мою грудь. И ведь продолжает подниматься, правда, довольно медленно. Моментом наслаждается. А я снова ворчу в ответ:
– Ложись назад!
– Ты уж определись… – смеется, но я договорить ему не позволяю, хватая за плечи и потянув резко на себя.
– Ложись, я сказала!
Хоть мужским телом прикроюсь. Правда, надевать халат, точнее, руки в рукава просовывать не совсем удобно. Я бы даже сказала, совсем неудобно, так как Тимур снова пользуется моментом. Я тут, понимаешь ли, с халатом вожусь, а он…
«Откуда вы только вылезли!» – я повторно желаю неизвестной мне компании провалиться сквозь землю или как минимум на Луну свалить, потому что в голове очередной туман.
Губы Тимура ласкают грудь, язык играет с соском, а правая рука никак не желает попадать в этот чертов рукав. Хоть плачь от безысходности.
Ну, или отдайся. Прямо здесь.
Наплевав на все стереотипы и извинения.
– Ты негодяй, – шепчу, прогибаясь в спине, все еще пытаясь влезть в халат обеими руками.
– Ага, – Тимур так и не отрывается от своего занятия, вызывая у меня новое желание. Еще немного, и точно уже никто никуда не пойдет.
А завтра будет безумно стыдно…
– Я, конечно, не против, – сделала паузу, но тут же злостный негодяй прикусил легонько мой сосок. – Ах! – только и смогла произнести, напрочь забыв обо всем на свете.
– Предлагаю все-таки в номере продолжить, – прошептал Тимур, так как новые голоса начинали приближаться. – А то завтра весь отель будет нас в лицо знать.
Хоть кто-то в трезвом уме и здравой памяти. Своей я, кажется, давно лишилась. И ни капли не жалею. Особенно, когда рукава халата наконец-то на месте. А Тимур медленно поднимается и протягивает мне руку, помогая встать.
Так уютно с ним рядом, что сейчас даже стихийное бедствие не страшно. Прижимаюсь к мужчине, обнимаю за талию и двигаюсь следом.
Все равно, куда.
Лишь бы сейчас рядом с ним…
Тимур
Никогда не понимал и уже, наверное, не пойму женскую логику. Это феномен человечества – восьмое «чудо» света. Что у баб в головах творится, даже они сами, порой, не понимают.
Куда уж мужикам-то разобраться в их идиотском поведение.
Все было так прекрасно – два дня рая, и это без каких-либо преувеличений. Так какого хрена сейчас Света глаза отводит? Сидит на пассажирском кресле рядом со мной и делает вид, что меня в принципе в природе не существует.
– Все в порядке? – я бросаю косящие взгляды в ее сторону, периодически отвлекаясь от дороги, но в ответ получаю лишь краткое:
– В порядке.
– Тогда улыбнись, – я все еще не сдаюсь, пытаясь прокрутить в голове наш двухдневный отдых.
В каком месте я снова накосячил? Ведь не просто так она дуется, кусает губы, нервничая, и все так же глаза в сторону отводит, не желая смотреть в мою сторону.
– Тимур, давай без банальностей, – кривится, а после вообще к окну отворачивается.
Приплыли, что называется. И как с ней отношения-то строить? Если я даже понятия не имею, в каком месте оплошал? Чего проще сказать:
«Тимурчик, дорогой, ты то-то и то-то сделал неправильно. Мне так не нравится!»
Да ради Бога, сделаем так, как нравится именно тебе. Только губы надувать зачем? Еще и от ответа уходить, по всей видимости, не просто на меня обижаясь.
А еще и копаясь в себе – что со мной не так?
Иногда хочется взять ее за плечи и встряхнуть, как следует. На эмоции вывести. Потому что тяжелые вздохи, печальное лицо и бегающие глазки порядком поднадоели. Еще и на ровном месте.
Да твою ж мать, Света! Вот реально сейчас начинаю медленно и уверено закипать. Не на шутку. Давненько никто меня из себя не выводил. Ты – первая и единственная за последние пять лет. Только у тебя получается превращать наши отношения в качели. Вверх-вниз, вверх-вниз. И так по кругу – американские горки просто отдыхают рядом с тобой.
– Завтра увидимся? – я продолжаю давить, потому что по-другому, увы, не получается. Я пробовал и, честное слово, очень старался.
Но со Светой сложно. Порой даже невыносимо.
Только вот парадокс – другой мне не надо. Но и качели эти пора уже заканчивать – постоянные перепады настроения моей второй половинки напрягают до зубного скрежета. А иногда и похлеще.
– Тимур, тебе не пора в Питер? – немного не тот ответ, на который я рассчитывал, но это уже кое-что. Прогресс за последние полчаса. Избавиться, значит, от меня решила, хотя еще ночью клялась в вечной и долгой любви. Чуть ли не до гроба.
Надо же, еще и память девичья, хотя очередной прогресс на лицо. Света наконец-то повернулась в мою сторону и даже взглядом впилась, что я мог лицезреть
