я остался один.
Каждое событие вытекало из предыдущего. Если бы сестра была здорова, не было бы той аварии, а значит, все бы остались живы. Вот почему я хотел, чтобы Вадим прочувствовал на своей шкуре испытанное мной одиночество.
Можно ли осуждать меня за то, что я захотел отнять у него всё, включая свободу? Мой дружок должен был, как и я, остаться совершенно один, для этого нужно было покончить со всеми, кто был ему дорог. В этот список прежде всего входили его жена и родители.
Моя беда, что я очень сильно увлёкся Майей, теперь я это отчётливо понимаю. Хотел заполучить любимую женщину и позволил себе рискнуть, благодаря чему наделал кучу ошибок.
Мне не следовало доверять Майе, она всегда любила только своего мужа. Ну, ничего, на ошибках учатся, сейчас самое главное, что я всё осознал и готов исправить эту тупиковую ситуацию. А поможет мне в этом сестра, мне бы только увидеть её.
При мысли об этом, я наконец уснул. И вот тут наконец сбылись мои ожидания, я увидел во сне Галину. Что странно, она сидела не в нашей квартире, а в камере в своём инвалидном кресле и пристально смотрела на меня.
Хотел вскочить со своего места, но у меня ничего не получилось. Я продолжал лежать и словно видел себя и сестру даже не со стороны, а откуда-то сверху. Она гладила меня по руке и приговаривала:
— Ты всё делаешь правильно, я тебе помогу, уже завтра ты окажешься на свободе. Я же говорила, что никогда тебя не оставлю.
Потом я вдруг резко проснулся и сел в кровати, вокруг меня были только крепко спящие сокамерники. Кстати, они меня побаивались, поэтому не трогали. Между прочим, правильно делали. Чего можно ожидать от психа, которому совершенно нечего терять?
По вполне понятным причинам, больше заснуть я так и не смог, еле дождался утра. А потом события завертелись с невероятной скоростью, за мной пришли конвоиры и вот я уже еду в бронированной машине в сторону родного дома. Народу возле меня куча.
Кстати, Кешки среди них не наблюдается, видать здорово я его задел. Наконец, поднимаемся на нужный этаж и останавливаемся возле моей квартиры. На двери приклеена полоска со словом опечатано, наверное, проводили обыск. Вот почему Галина уже знает обо всём.
В помещении с меня сняли наручники, по бокам поставили полицейских с дубинками и оружием, боятся, гады, что сбегу. Следственный эксперимент снимают на видеокамеру, всё, как положено.
Пока я глазел по сторонам в поисках сестры, откуда-то притащили большую тряпичную куклу, которая должна была изображать убитую Нюсю. Я вдруг отчётливо вспомнил лицо этой курицы и страх в глазах, когда она поняла, что пришла её смерть.
Было видно, что ей очень хочется жить, ещё бы, кому охота умирать в расцвете лет? Мне сунули в руки какой-то предмет, чтобы с его помощью я показал, как производил удары по телу. Вот чёрт, а почему не дали нож?
Я же рассказал, куда его спрятал? Сволочи, всю малину мне испортили, но это полбеды. Где же Галя? Нужно как можно дольше потянуть время, чтобы она появилась, а мне тут задают бесконечные вопросы.
— Обвиняемый, покажите, как вы расправились с убитой?
— С кем? Но здесь я никого не убивал.
— Перестаньте паясничать. Вы сами признались, что расправились со своей жертвой при помощи ножа, который перед этим стащили из квартиры своего друга.
— Тамбовский волк ему друг, — я вдруг неожиданно рассвирепел, хотя, ровно до этой минуты пребывал в благодушном настроении.
— Я же сказал, что здесь никого не убивал, да вы и сами могли в этом убедиться, наверняка ведь всю квартиру перевернули вверх дном?
— Это к делу не относится.
— Ещё как относится.
— Обвиняемый, чётко отвечайте на поставленные вопросы. Где вы убили свою жертву?
— Там же, где вы её нашли.
— Так, всё понятно, сворачиваем операцию.
И вот тут передо мной появилась Галина. Ну, слава Богу, значит, не всё ещё потеряно. Сейчас она обязательно поможет мне освободиться. Сестра грустно улыбнулась, а потом произнесла одними губами, я еле разобрал:
— Постарайся открыть окно и высунуться из него. Не спрашивай как, придумай что-нибудь.
Вся группа уже направилась к выходу, меня вели под конвоем. Я не знал, как переиграть всю эту ситуацию, пришлось импровизировать на ходу. Остановившись посреди комнаты, воскликнул:
— Подождите, несите чучело, сейчас расскажу, как я это сделал.
— Ты смеешься что ли над нами, Штельвак?
— Простите, вначале забыл, а теперь вот вспомнил.
На мою удачу, мужики попались невредные и эксперимент продолжился. С меня снова сняли наручники и дали в руки импровизированный нож. Галина ободряюще улыбалась. Придав лицу правдивое выражение, я зачастил, как из пулемёта:
— Анна стояла возле окна, мы ссорились. Она плакала.
— Где стояли вы?
— Вот здесь. Потом мне стало душно, я подошёл к окну и повернул ручку на себя, чтобы открыть. И тут заметил в её руках нож. От страха мне вдруг стало нечем дышать, хотелось глотнуть свежего воздуха.
— Покажите, как вы это сделали?
— Что именно?
— Откройте окно, покажите нам всё в точности.
А мне только это и нужно. Мгновение спустя я высунулся из окна, как просила меня сестра, и тут, совершенно неожиданно, она подхватила меня за ноги и резко
