— А это ты виноват! — насупившись говорю. Так нравится когда могу его вот так заставить напрячься. Смотрит вопросительно, не понимает. — После этого… — ускорившись выбегаю вперед и обвожу руками неописуемой красоты вид. Мы снова на Фиоленте. — Мне ничего больше не нравится и никуда не хочется! Посмотри как тут офигенно. — почти кричу я. Олег, чуть расслабляется, улыбается. Со мной рядом становится. Снова подвисаем на вершине. Обнимаемся.
— Сегодня выходной, как тогда уже не будет… разве что в сентябре. — одновременно смотрим на разноцветный зонтик снизу и еще несколько цветных точек, которыми вероятно являются люди.
— Это всё равно не сравнится с тем пляжем морских котиков, где мы вчера с мамой и Тимом побывали. Шумно, грязно и воняет. — морщусь я, вспоминая наш вчерашний дебют.
— Ми-ила. — тянет он и спускается первым. — За мной давай.
— Да легко.
61
Олег
Что-то я уже и не рад, что предложил этим двум поехать с нами. Ден спит, и рот Насти не им занят, а Милой, с которой они без умолку тараторят уже не один час.
Я конечно удивлен приятно, что общий язык нашли, признаться, даже не ожидал что так спеться могут. Что одна, что вторая не из робкого десятка.
Видно как Миле не хватает этого, они друг в друга словно клещами вцепились. И вот я слушаю про какие-то штуки на ногти и бальзами, отрубится как Смол не получается, адреналин еще в крови бушует.
— Д-е-ен? — тормошит его Настя. — Купаться идем? Ты и дома поспать мог… — ноет.
— Не мог, — бурчит тот в натянутую поверх лица бейсболку. — Идите, я догоню. — говорит и разворачивается к нам спиной. Это надолго…
— Кто первый? — встаю, разрываю скучный диалог и к подымающейся за мной Миле говорю. Залежался.
— Продуть хочешь? — глазами-океанами со мной играет. Здесь ее глаза какой-то нереальный цвет приобретают. Все привыкнуть не могу, всматриваюсь постоянно.
— Раз, два… — стойку приняв отсчет начинаю. Мила тоже в линию со мной становится, руки стрелами ставит и на меня поглядывает. А я на нее. Ее всю глазами ем. Фигура — огонь. Если кто-то еще сомневается в генетике — вот наглядный пример: человек вообще спортом не занимается — а подтянута, как лань.
— Три, — срывается она и опережая меня забегает в воду.
Сейчас море намного теплее, чем в наш первый раз, но после часа под жарким летним солнцем даже кипяток кажется прохладным. Забегаем, Мила останавливается, воздух хапает, не ныряет, просто раскидывается на волнах. Я же мимо нее пробегаю и последний раз взгляд бросив вперед бросаюсь, ныряю с головой. Остужаю голову и мысли. На минуту отойти.
Плыву под водой, что есть мочи. Не выныривая. И даже там, в метре под водой беснуются мысли: Кто он? Правда наркоман? Говорил, что не примет… значит он уже был с ней тогда? Был с ней, но не защитил?
И снова к первоисточнику возвращаюсь. Ненавижу. Просто больше незачем себе руки выламывать, получается только по документам — отец, а так… чужой, посторонний, а главное — не родной!
Интересно… а дед знал?
В груди давить начинает. Выныриваю жадно воздух вдыхая и сразу криком оглушаюсь. Мила орёт, ко мне навстречу плывет. Разъярённая, перепуганная.
Ну что за эмоциональный цветок такой. Постоянно на иголках, так тонко все чувствует.
— Вар! Я тебя прибью! — рычит, не иначе. Вар? Так еще не называла. Снова эта дебильная улыбка на лице. Одна так волнуется за меня, потому и милуюсь.
— Поплавать уже нельзя? Может я на рекорд шел. — хватаю за талию и в себя вжимаю относя нас ближе к берегу. Ногами сразу же как спасательный круг обвивает.
— Я думала ты уже головой ударился! Утонул! Ты видел какие там камни? — глазищами огромными смотрит, не врёт, трясется вся. Волосы мокрые, похоже все же ныряла. За мной. Родная.
Успокаиваю, как знаю, сжимаю крепче и целую. Хочется верить, что ей так понятно. Так много всего делает и значит. Грузить не хочу, вешать свои проблемы боюсь, но она сама свидетелем становится. Ненамеренно. При чем, в таких ситуацию критичных, что страшно.
— Трусиха.
— Это еще не точно… — цокает и наконец-то смягчаясь сама целоваться лезет. Мои волосы назад зачесывает, постоянно их касается, они мокрые — податливые, хоть ирокез делай. А я кайф ловлю, когда сверху там копошится, в шею целую, чуть ниже…
— Эй-й-й. Снимите себе номер, — смеется Настя.
— Ты же не…? — спрашивает Мила поворачиваясь к девушке, которая бутылкой воду набирает.
— И-м-е-н-н-о! — деловито отвечает сверкая хитрой улыбкой.
Дальше нас отношу, а то сейчас громко будет. Мила руки с шеи моей убирает и раскинув их вверх назад на голубую поверхность ложится. Удерживаю ее. Чуть вращаю. Вся до половины с волнами сравниваются, лицо довольное над водой торчит, а волосы и руки расслаблено покачиваются на еле вздымающихся волнах. Меня будто в транс эта картинка вводит. Нереальный вид в моих руках. За тело живое держу, тепло ощущаю.
— На-а-астя!!! — натурально пищит Ден, чем вызывает взрыв смеха у всех присутствующих.
62
— Здесь барная стойка, она во-он туда тянутся должна, — деловито, с проектом в руках расхаживает и объясняет всё очередным рабочим Ваня.
Как же это долго и муторно всё. Сил никаких нехватает. Это уже третья бригада которой объёмы показываем. Но что-то мне подсказывает что и эти, кивающие как болванчики мужики, вечером позвонят, несомненно прикрываясь какой-то уважительной причиной и откажутся. Вообще, хорошо если хотя бы позвонят… Их предшественники просто забили спустя двух дней работы.
О том, что бы к Новому году открыться речи уже и не идет. Напрягает.
— Ты в клубе? — неожиданно в трубке звучит, когда звонок от Милы принимаю.
— Да. Рядом?
— Ага. Две минуты. Встречай. — бросает трубку.
Ко входу иду, должны же были только вечером увидится.
— Приветик, — бросается в объятья, как всегда, максимально радостно и резво.
— А подружки где? — быстро поцеловал вид сегодняшний оцениваю.
Одновременно и прусь, когда она вот так налегке, в шортах и топе или в сарафане каком-нибудь коротком, а с другой — напрягаюсь сильно. Это же не только мне нравится. Очуметь как выглядит.
— Пошли за магнитами. — устало закатывает глазки.
— Сегодня хоть всё нормально?
— Та да, уезжают же… теперь даже грустненько как-то. Привыкнуть к ним успела.
— Ты их больше приглашать не будешь? — посмеиваюсь. На сколько мне память не изменяет, только в день их приезда всё между ними тремя гладко было, в остальное — типичные девичьи разборки.
Хоть Мила и уверяет, что это вообще нормально, просто пожаловаться ей больше некому.
А мне что, тяжело послушать? Нет. Даже прикольно, понять о чём они думают. Правда понять зачастую так и не удается, там тако-ое намешано…
— Сто раз подумаю теперь. — говорит уже улыбаясь. А я знаю уже, что на вокзале точно слезы будут.
— Спасибо, что согласился завести их… нас.
— Перестань, Мил. — бешусь я. Ну серьёзно.
Зачастую Мила так и прибегает: шороху, суеты наведет, губы покусает и убегает. Но радуюсь всё равно как ненормальный, что вот так набегами приходит. В двух остановках отсюда была, и пока те сувениры выбирали ко мне приехала.
Но не успеваю я на кухню зайти, куда переместилась вся сегодняшняя делегация, как меня зовёт знакомый голос.
Вся семья сегодня проведать решила?
— Здравствуйте. — Выхожу, на ходу руки вытирая.
— Привет, Олег. — обмениваемся рукопожатиями с Алексеем Геннадьевичем. — Как дела? — спрашивает и оценивающе по сторонам смотрит.
— Да нормально всё. Мила вот только уехала. Видели её?
— Нет. Разминулись наверное. — быстро говорит и будто не заинтересовано. Очень странно.
Что ему надо тогда? Оскал он уже свой мне не демонстрирует, но вид всё еще заставляет собраться.
— Разговор есть. — Говорит поверх плеча смотря.
Оглядываюсь назад, Ваня и вся шайка на его голос повылазили. Конечно, звучит, да и выглядит он устрашающе. А я кажется уже привыкать начал.
