взгляда сердце в груди замерло.
— Может быть.
Я засмеялась, откидываясь на подушки. Этот мужчина просто невыносим.
— Еще вопросы? Или мне наконец можно поспать?
— Пфф, Рапаче, даже не рассчитывай, этот вечер будет очень долгим, — я выгнула одну бровь. — Где видео?
— Видео? — Он посмотрел на меня так, как будто понятия не имеет, о чем я.
— Нил.
— Отправил твоему жениху?
— Нил! — Я практически зарычала. Теперь я достаточно знала этого мужчину, чтобы понимать, что никакое видео он никому не отправил.
— Да тут оно, тут.
Он нырнул вниз, вытаскивая телефон из кармана брюк, а потом пихнул его мне в руки.
— Хочешь посмотреть?
Несколько секунд я раздумывала над его предложением, но в итоге поняла, что еще не готова к чему-то подобному. Даже эротические эксперименты с двумя мужчинами сразу меркнут перед интимным видео с собственным участием.
— Пожалуй, откажусь.
— Как хочешь.
— Ты на самом деле хотел отправить меня работать в свое эскорт-агентство?
Нил застонал, всем своим видом показывая, что мои расспросы его уже изрядно утомили.
— У нас сегодня вечер откровений?
— Не увиливай от вопроса, Нил Рапаче, — я приподнялась и нависла над ним, давая понять, что мне проще ответить, чем пытаться съехать с темы.
— Какое-то время, — он поморщился.
— Что-о?
Я села на пятки — моему возмущению не было предела. То есть он на полном серьезе думал о том, чтобы сделать из меня проститутку?
— Какое именно время?
— Минут 15? — Он прищурился, поглядывая на меня одним глазом, а я шлепнулась назад на подушку.
— Ненавижу тебя. И к чему тогда был весь этот цирк?
Он пожал плечами.
— Я планировал отправить тебя домой, когда кредиторы Антона перестанут связывать его с тобой. Сначала просто припугнул, чтобы сильно не высовывалась, а потом… как-то втянулся.
На языке крутилась целая гора шуток и язвительных комментариев, но я предусмотрительно стиснула зубы, щадя эго Нила Рапаче. Пару минут мы молчали, а потом я неожиданно для самой себя произнесла:
— Я переспала с Этьеном.
— Я рад.
— Что?!
Я снова села, недоверчиво глядя на него. Если сегодняшний вечер продолжится в том же духе, то я накачаю себе пресс, постоянно подрываясь с кровати. Как он может быть рад? Это не укладывалось в картину моего мира.
— Вас тянуло друг к другу, и это было видно невооруженным глазом. Такое притяжение не может сойти на нет само по себе. Тебе бы хотелось его все больше и больше, пока это не переросло бы в наваждение. — Он повернул голову и прищурился. — Тебе ведь стало легче?
Я прислушалась к своим ощущениям. После того как мы с Этьеном переспали, он задал тот же самый вопрос. И мой ответ за несколько дней не изменился.
— Определенно.
— Ну вот и отлично.
Он снова закинул руки за голову и сладко потянулся, позволяя простыне оголить часть твердого пресса. Очень соблазнительного пресса.
— Но только, Анна, — проговорил тихим голосом он, — это работало исключительно с Этьеном, хотя нас с ним тоже ждет серьезный разговор. Любого другого мужчину я убью.
— То есть работа в эскорте все же отменяется? — С трудом сохраняя серьезное выражение лица, спросила я.
— Не беси меня. Займись лучше делом, — Рапаче откинул простыню, недвусмысленно намекая на продолжение.
Я нырнула под одеяло, даже не пытаясь сдержать счастливый смех.
Конец
Нил стоял, положив локти на старинные перила, и со скукой водил взглядом по толпе внизу. Он уже жалел, что приехал сюда в попытках хоть как-то развлечь себя. В последнее время жизнь казалась ему до невозможности пресной. Этьен говорит, что он зажрался, а Нил считал, что у него пресловутый кризис среднего возраста. Хотя, может быть, это одно и то же.
Он поморщился и уже собирался оттолкнуться от перил, как в толпе мелькнуло яркое пятно. Нил замер. Женщина была не в его вкусе. И дело совсем не во внешности — здесь ему не к чему было придраться. Но ее улыбка, взгляд, жесты буквально кричали о том, что этой куколке палец в рот не клади. Нил хмыкнул — не в меру дерзкая сучка, которая, скорее всего, еще и не умеет вовремя замолчать.
— Хороша, да? И где только эти русские таких берут?
Рядом на перила опустились морщинистые руки одного из членов итальянского парламента. Мужчина был здесь инкогнито, хотя Нила подобная анонимность всегда забавляла. О каком инкогнито может идти речь, когда твоя рожа смотрит на людей с экранов всех телевизоров?
— В России? — Нил иронично приподнял бровь. В груди неприятно кольнуло — он так увлекся разглядыванием незнакомки, что не обратил внимания на человека рядом.
Тщедушный русский не вызывал у него никакого уважения. С компанией Антона Ярмоленко у него была пара действующих контрактов, и он не мог дождаться, когда они наконец истекут. Мужчина был скользким, трусливым и плохо разбирался в бизнесе. Уже после заключения контракта Нил понял, что за успех в их компании отвечал отец Антона. Досадная недоработка его службы безопасности, за которую несколько человек уже поплатились.
Он брезгливо передернул плечами — и почему женщины выбирают таких слизняков? Его собеседник хохотнул.
— Жалко девку, конечно. Будь помоложе забрал бы.
— Это ее выбор, — Нил пожал плечами.
— Вряд ли кто-то сам выбирает умереть из-за дружка-идиота, — цокнул парламентарий, и Нил хмуро посмотрел на него.
— Что ты имеешь в виду?
Мужчина наклонился чуть ближе, словно опасаясь, что их разговор кто-нибудь услышит.
— Ходят слухи, что наш Антонио погряз по уши в долгах, а у папочки проблемы со здоровьем, поэтому проконтролировать своего непутевого отпрыска он не может.
— И причем тут она? — Нил махнул головой на девицу, которая улыбалась кому-то из гостей.
— Он задолжал Мезетти, а ты знаешь, как они решают подобные дела, — мужчина пожал плечами и снова отодвинулся.
Нил действительно знал. Эта семейка славилась тем, что устраняла не самих неугодных людей, а их близких. Метод был действенным, не поспоришь. А глава семьи — Томас Мезетти весьма им гордился. Что бы там не говорили про инстинкты самосохранения, среднестатистический человек больше печется о своих любимых, чем о себе. Хотя, в этом, наверное, и заключалась человеческая слабость и трусость — никто не
