вместе"
12:15 alika_ism: "Ага, это я сейчас вместо тебя торчу на его работе и слушаю, какая ты лапочка."
Выдыхаю.
12:15 Я: "Серьёзно?"
Смеётся, всё поспешно отрицая.
И мне, кажется, даже обидно, что это не так. Почему так хочется ему нравиться? Зачем мне это?
12:18 alika_ism: "Спрашивает, что выберешь на вечер: меня и наших друзей или позвать его куда-нибудь тет-а-тет?"
12:19 Я: "Он там не обалдел?"
Алика снова хохочет ёрничая.
12:20 alika_ism: "Ладно-ладно, я вру. Всё равно у тебя выбора нет, я же уже прилила..." — беру свои слова назад, она ни чуть не милая. Эта настойчивость начинает раздражать, такое всегда хотелось игнорировать, но та вдруг пишет, зачем-то интересуясь, — "Что там с твоей арендой? Всё получилось? Помощь нужна, может?"
И я не отвечаю.
Нина
Спустилась вниз, на кухне наткнувшись на Анну Андреевну.
— Добрый день. — Пробормотала, замерев в дверях.
Женщина обернулась, оторвавшись от электрической плиты, которую до того та усиленно оттирала губкой.
— О, Ниночка! Добрый, — улыбнулась мне, — ты давно дома?
Немного отвожу взгляд, шмыгаю носом. "Дома" — так непривычно.
— С утра.
Женщина улыбается пуще прежнего и предлагает присесть за стол.
— Чай будешь?
Киваю.
— Ты голодная?
— Да, я хотела… — замялась, всё же пройдя вперёд, — хотела попросить…
— О чём? — Милая бабушка с култышкой, туго закрученной на затылке, в хлопковом белом сарафане и домашних тёплых тапочках упорхнула к холодильнику, раскрыв его и усиленно что-то рассматривая.
— Можно, я… вещи у вас… ненадолго…
Боже, почему так сложно о чём-то спрашивать?
— Чего? — Обернулась ко мне, достав какую-то кастрюльку и сковородку.
Всё же сажусь за стол и решаюсь:
— Мне завтра должны доставить вещи, а я пока не уверена, что здесь с арендой всё так быстро получится, и…
— Можно, конечно. — Оборвала Анна Андреевна, вернув конфорки на место. Поставила посуду, включив плиту на разогрев. — Если их много, поговори с Гошей, он поможет всё разместить у нас.
Пробормотала в ответ ей:
— Спасибо.
Та отмахнулась, включила электрический чайник и только после села напротив.
Я понимаю, что сейчас будут допросы. И не хочу этого, потому прячу взгляд и сжимаю ладони под столом.
— Ниночка, почему ты нервничаешь?
“Я не нервничаю.”
Пожимаю плечами.
— Я не собираюсь тебя отчитывать, дорогая моя.
И улыбается так чисто, будто это правда. Но всё равно не решаюсь верить. Та замечает мою напряженность и вздыхает, проговорив:
— Нина, я же тебе даже не бабушка, чтобы переживать так сильно, как ты думаешь.
Поджимаю губы, едва кивнув.
— И пойми, даже своим внукам я даю полную свободу действий. Они занимаются тем, о чём мечтают сами. Понимаешь?
Это она о том Стасе сейчас? Пытаюсь найти ответ на её лице, но вместо того уголки губ той приподнимаются, оголяя морщинки.
— Вижу, что понимаешь.
Чайник щёлкает, вскипев. Спешу встать и сделать вид, что ухаживаю за нами, прячась от взгляда, понимающего меня чуть лучше, чем мне бы хотелось.
— Дорогая, чай в шкафчике возле вытяжки. — Уточняет вполне спокойно, будто сейчас мы ничего особенного и не обсуждали.
Киваю, завариваю что-то с малиной, нахожу два блюдца и сажусь обратно, ожидая, когда можно будет встать вновь.
— Так ты уже знакома с моим Стасиком?
Блин, я правда поверила, что эту тему мы закрыли моим молчанием.
— Ну, не то чтобы… — я должна сказать? — Мы вчера забирали Алику из одного места, там Ваш внук помогал…
— Из клуба? — Как ни в чём не бывало спрашивает бабушка, опять мне улыбнувшись. И даже в глазах ничего эдакого нет!
Если мне нельзя было говорить, надо было меня предупреждать!
— Да. Вы знаете? — Спрашиваю аккуратно, тихо, едва слышно.
— О чём, моя дорогая? — Выжидает в ответ, а потом вдруг начинает смеяться, прикрывая рот ладошкой. — О том, что мой мальчик танцует лучше, чем Ла Гулю* из Мулен Руж**?
Нет, я так точно не могу! Выдыхаю и встаю к заварочному чайничку.
— Так, всё же, милая, как тебе Стас? — Уточняет бабушка, не давая мне сосредоточиться.
Даже в дрогнувших руках звякнули блюдца. Приходится снова успокаиваться, натягивать улыбку и тихо отвечать:
— Мы не знакомы, я просто видела. А Алика… — Ставлю перед ней чай.
— А Алика ему нравится, это старая песня. — Отпила маленький глоток, пока обхожу стол и сажусь обратно. — А ты всерьёз нравишься Дамиру, и это уже интереснее.
Ничего интересного! Бабушка вдруг ойкает, хватается за голову и вскакивает так резво, что я даже немного обожглась, пролив каплю на пальцы.
— Забыла совсем!
Та подошла к плите, откинула крышку со сковородки, схватила лопатку и что-то начала отскабливать под раздающиеся шипение масла.
— Простите, я… не подумала. — Снова тихо бурчу.
Наверное, там всё пригорело.
— Ой, не извиняйся, со мной такое постоянно. — Отвечает женщина, выключая плиту.
Берёт две тарелки, накладывает что-то. Мне на самом деле стыдно, потому я рассматриваю узор на скатерти, после переходя на разглядывание своих ногтей. И пусть я обновила маникюр, всё равно чувствую себя неуверенно.
Передо мной же ставят тарелку с картофелем и котлетами. Мне хочется есть, жутко. Кажется, с отъезда Светы я и не ела нормально, не считая вчерашнего бургера и салата. И кажется, я не умею следить за собой сама.
— Приятного аппетита.
— И тебе, Ниночка, — садится напротив к точно такой же тарелке.
Это блюдо оказывается очень вкусным, или всё же я была настолько голодной. Женщина говорит про погоду, мельком задевает политику и обустройство участка, но её хочется слушать, будто я что-то во всём этом хоть чуточку понимаю.
А потом я предлагаю ей хотя бы помыть посуду, вызываю такси и собираюсь на встречу с менеджером по аренде.
— У тебя всё получится! — Отправляет в добрый путь бабушка, на что могу лишь ломано улыбаться, садясь в поспешно подъезжающую машину. И видит Бог, я начинаю к этому привыкать, хоть и не до конца верю.
Получится! Должно получиться.
Дорога растягивается на целый час. Мне даже звонит арендодатель, уточняя, всё ли у нас в силе. И выходя из автомобиля я слишком громко хлопаю дверью, спеша к огромному зданию со стеклянными фасадами. Здесь многолюдно даже сейчас, все куда-то спешат,
