тело вибрировать.
– Ты уверен?
– Демидов – верная собачка Рогова. Он далеко не дурачок. Единственный человек, к кому я склонялся – Матвей. Но и здесь сложно. Я не понимаю, что его держит, что мотивирует.
– Ты же говорил, Андрей за него заступился как-то, – напомнила, вспоминая историю этого загадочного парня. Откровенно говоря, меня саму кусали сомнения на его счет, да и вопросов не убавилось. Почему-то же Барских помог тогда, не выдал меня.
– Да, но это не повод становиться карателем людских душ. Хотя, кто знает, конечно.
– А Егор?
– Этот точно гиблый вариант, – задумчиво протянул Новиков, переплетая наши пальцы у меня на животе. Мы лежали в полной тишине, наслаждаясь видом из окна: малиновый закат окрасил небо, медленно затягивая лес в сумрак. Безумно красивое зрелище.
– Папаша у него странный.
– Просто повернутый на бабках. Все они получают что-то за молчание: кто деньги, кто власть, кто возможности. Я не знаю, как Рогову удалось вскарабкаться на такую высоту, но он умело управляет своими марионетками.
– Тогда… – я глянула на Даню, скользнув по его мужественному подбородку.
– Только Андрей. Он должен проколоться, а для этого мне нужно стать тем самым близким человеком, отражением. Иного способа нет, я это сразу понял.
– А что если… – идея мелькнула яркой вспышкой в голове, хотя она и до этого посещала меня, но сейчас показалась настолько реалистичной, пожалуй, даже единственной.
– Если что?
– Если я стану приманкой? – предложила, приподнимаясь на локтях. Взгляд Дани моментально потемнел, а лицо застыло, словно покрываясь коркой льда. Он выглядел пугающе, и пусть я знала этого человека всю жизнь, в такие минуты Новиков был чужаком.
– Что? – прошептала, по коже прошелся легкий морозец.
– Выброси эту глупость из головы! – сказал не своим голосом Даниил.
– Но лучше и быстрей не получится, ты это и сам должен понимать, – возразила я. Да, опасность ходила по пятам, да, сам Андрей был зверем во плоти, но идея с троянским конем сыграла, значит, и мы смогли бы захлопнуть ловушку доверия.
– Арина! – тихо, почти неслышно, прозвучало мое имя.
– Почему?
– Еще спрашиваешь?
– Да, я спрашиваю, потому что не понимаю! Ты отказываешься от реального шанса. А что получаешь взамен? – я поднялась, усаживаясь на кровати в позу по-турецки. В висках пульсировало от напряжения, что накатывало волнами. Слишком частое дыхание выдавало эмоции – мою злость.
– Твою безопасность, для меня это первостепенно! Странно, что ты этого не понимаешь!
– Дань, – я устремила свой взгляд в сторону Новикова, пытаясь заставить увидеть во мне не только маленькую беззащитную девчонку. А еще попросту не хотела оставлять его воевать в одиночестве. – Твоя игра, может, не закончится никогда. И что тогда? Будешь вечно притворяться одним из них? Люди будут снова подвергаться испытаниям, кто-то может умереть, как и Амелия. За сколько жизней ты готов взять ответственность? Ты, блин, не Всевышний!
– Что бы там ни было, твоя жизнь для меня ценней всего. И я никогда не поставлю ее на кон! Можешь изливаться речами, но ты уедешь отсюда, как только закроешь проклятую сессию. Не сама, так твой отец тебя увезет! – стальным, бескомпромиссным тоном отрезал Даниил, явно не желая продолжать этот разговор.
Затем он поднялся, захватив меня в кольцо своих рук. Его губы быстро наши мои, коротко касаясь, оставляя нежные поцелуи. Вот так Новиков обозначал свои решения.
– Ты нужна мне в тылу, принцесса, – прошептал Дан.
Я не стала спорить, не хотелось омрачать один из последних вечеров. Однако молчание не означало смирение. Оставлять близкого человека воевать в одиночку не входило в мои планы. Пусть это будет против его воли, пусть позже он обидится, а может, и разозлится, но я буду знать, что сделала максимум, что не бросила его.
Откинув плохие мысли, я позволила себе утонуть в ласках Дани, стянула с него толстовку, нагло скользя по накаченному телу. Он моментально ответил взаимностью, повалив меня на кровать.
Я плавилась от сладких поцелуев, умелых прикосновений и невероятных ощущений, что затягивали в безумный водоворот страсти. Голова кружилась от нахлынувших эмоций, желание стать единым целым вытеснило тревоги и страхи, все вмиг потеряло какое-либо значение.
Даня целовал мои губы, скулы, веки, ложбинку на шее и ниже. Проникал, словно сорвался с невероятной высоты, словно упал в глубокую пропасть и потерял любые запреты. Поцелуи становились хаотичными, безудержными, а какие слова он шептал: моя… единственная… безумно красивая… только тебя хочу… только ты мне нужна… никто и никогда, кроме тебя…
Уснули мы, крепко прижавшись друг к другу, а на следующий день наступил конец сказки.
В обед начали возвращаться студенты, сердце мое свело судорогой, когда во двор заехал черный байк. Мужские татуированные руки сняли шлем переливающийся бордово-агатовым оттенком, пальцы прошлись вдоль темных волос, а губы выдохнули струю горячего пара.
Рогов приехал раньше остальных, и это означало, что пора начаться моей игре.
Я поправила макияж, напоследок взглянув в зеркало. Дани не было в моей комнате, он не знал о моих планах, не знал, что я собиралась ступить по шаткому мосту.
Взяв куртку с вешалки, я закрыла за собой дверь, устремляясь во двор – к Андрею.
Мы должны одержать победу в этой войне.
Было странно приближаться к Андрею после всего, что он сделал. Мы оба знали, о произошедшем в заброшке, но продолжали делать вид, что ничего не случилось. Словно не было погони, ментальных угроз и жутких игр, на которых пострадала Леся. Внутри большой игры всегда велась ещё одна – малая, но порядком значимая.
Натянув доброжелательную улыбку, я подошла к парню, при виде которого невольно начинали дрожать колени. Заметив меня, Рогов не скрыл своего удивления.
– Рина? Рад тебя видеть, – было сложно понять, что именно его смутило – мой внешний вид или тот факт, что я осмелилась на приветствие. Так или иначе его растерянность прибавляла мне уверенности.
Ему не сломить мой боевой настрой.
– Нам нужно поговорить, – выпалила резко, не желая растягивать «удовольствие» встречи.
– Сейчас?
– Да, у меня мало времени.
Усмехнувшись, Рогов внимательно огляделся по сторонам, решив, что за нами могли наблюдать, а после вернулся ко мне.
– Как скажешь, милая. Как скажешь.
Оставив шлем висеть на гашетке, Рогов жестом руки
