вкусностей, Артем звонил просил заехать, сказал, что ты одна есть не будешь, держи.
— Артем звонил? — всхлипываю.
— Алекс, подожди меня в гостиной, — говорит Амаля, уводя меня за руку в спальню, — рассказывай.
И я все рассказываю. Она плачет вместе со мной.
— Нина, Артем тебя любит, вы не сможете друг без друга! Не уходи.
— Не могу! Тем более, что я не желанная в его семье.
— Как мне тебе помочь? Скажи? Что нам делать? — Амаля ходит по комнате взад, вперед.
— Ничего не надо. И переубеждать тоже. Света сегодня утром поставила жирную решаюшую точку наших отношений, нашей любви.
Амаля еще в течении часа старалсь переубедить, искать какой — нибудь другой выход. Но его нет.
Они ушли с Алексом, пожелав мне удачи. Алекс конечно не в курсе ничего, о чем было сказано в спальне. Иначе я его тоже знаю, он бы не отпустил, сразу бы набрал Артема.
Я одела куртку, сапоги, взяла сумку и мелочь, лишь бы хватило за платить за дорогу.
Закрыла дверь, спрятала ключ под ковриком перед входом.
Я ушла.
Ни разу не оглянувшись назад.
АРТЕМ
— Милашка! Я домаааа, — открываю дверь, да странно, что она закрыта, ну мало ли что взбрело в голову.
Прохожу в спальню ее нет, в гостиной нет, на кухне нет. Что за дела?
В ванной, может она там и не слышит, что я вернулся, ставлю покупки на стол на кухне, и вижу не тронутый пакет с едой на столе.
Кровь поднялась в голову!
Я покраснел, лицо горит.
Иду в ванную — ее нет.
В спальню, открываю шкаф- и выдыхаю, все вещи на месте.
Лишь куртка не висит на вешалке в прихожей и сапогов нет. Куда она ушла, в таком состоянии?
Набираю ее: абонент временно не доступен, или находиться вне зоны доступа, перезвоните позже или оставьте сообщение после звукового сигнала.
И так уже в сто пятый раз.
— Алекс, здорова еще раз, — звоню ему, — ты видел утром Нину? Заходил в дом или через Амалю отправил пакет?
— Привет, — тяжело вздыхает, — видел, сам, — долгая пауза.
— Алекс, черт тебя возьми!
— Она была в плохом состоянии, ну Амале удалось не успокоить. Вроде…
— В плохом? Бля, выражайся яснее, — от волнения ничего не соображу.
— Брат я не лезу в женские дела. А Амаля ничего не говорит. Но когда мы уходили, Нина улыбалась.
— Ладно, я наберу. Амале, если не найду ее.
— Если я нужен, только скажи, я рядом, всегда.
— Пока нет, позже наберу.
Давлю на газ, до максимума выжимаю педаль газа.
Она может быть только там, у своих родителей.
А если ее там не будет?
Гоню прочь ужасные мысли.
Долетаю, да именно летаю быстро. Рвусь к воротам, потом к двери в дом. Не стучу. Тяну ручку. Дверь закрыта! Что за черт? Стучу! Что есть силы стучу, если не откроют она отвалится. Дверь.
Слышу как крутится ключ в дверном замке, открывает дверь мама, Нинина мама.
— Сынок, — женщина смотрит печальными, мокрыми глазами.
— Скажите, что она у вас. Другого ответа я не хочу услышать.
— Она в своей комнате, — она отводит глаза от меня, делаю шаг, хочу пройти.
Мне бы ее увидеть. Обнять. Прижать к себе.
Она выставляет руку.
— Артем, сынок, оставь ее сегодня. Я ее еле успокоила, ревела как ребенок! Я знаю, ты хочешь ее увидеть, но не сегодня.
Черт. Никто за меня не решает как мне быть, где и когда. И сейчас не позволю.
Отодвигаю ее в сторону.
За ее спиной появляется Нина.
Заплаканная.
Лицо и глаза опухшие, покрасневшие глаза. Смотрит не отрываясь на меня.
Развожу руки в стороны. Жду, что прибежит, обнимет.
Некоторое время стоит, не шевелится.
Потом… потом она шагает, бросается в мои объятия. Обнимает, крепко — крепко. Прижимаю, глажу волосы, спину, зарываюсь в ее волосы, вдыхаю родной запах.
Я в раю. И мне ничего не надо. Только любимая женщина рядом. Она дрожит в моих руках. Слышу как бешенно стучит ее сердце.
— Почему, скажи почему ушла?
— Так будет лучше, — смотрит в глаза, слезы медленно стекают по лицу.
— Мне лучше знать как мне будет лучше, поняла?
Мотает головой из стороны в сторону.
— Как ты додумалась? Мне ничего не сказала, ушла молча.
— Я не вернусь, — больнее помоему не бывает, чем мне сейчас.
— Я вас оставлю, — говорит ее мама, и уходит.
— Мы в дверях будем стоять?
— Артём, тебе правда лучше уйти.
— Я не уйду. Без тебя не уйду. Не смогу. Проси все, что хочешь, только не это. Скажи мне причину, ты меня разлюбила?
— Это тут не при чем, — вытираю ее лицо тыльной стороной ладони.
— Ты меня разлюбила?
Молчит.
— Отвечай, разлюбила? — терпение кажется кончается, коленки трясутся. Ещё с детства, когда я нервничал, или меня наказали, ставили в угол, всегда коленки тряслись.
— Нет, я тебя еще сильнее люблю.
— Других вопросов нет, ты едешь со мной…
— Нет. Не еду, не поеду.
— Не упрямься, я же не спрашиваю едешь или нет, я говорю, ты едешь со мной…
— Нет, я не хочу.
— Идём, скажешь маме, что мы уходим, — тяну за руку в сторону кухни, оттуда идет шум, значит мама там.
— Артем!
— Тихо малыш.
Стоим на кухне, мама ее смотрит на нас.
Мы молчим… Нина вернее молчит.
— Мама, — говорю я, — мы уезжаем. Домой.
— Ты уезжаешь. Я не хочу…
— Значит, мы остаёмся тут. Погостим чуть у твоих родителей, пока ума наберёшься…
— Артём, это ничего не изменит, нам нужно расстаться! Развестись! Я не могу иметь детей! Не могу, понимаешь! Ты не должен страдать из-за меня!
— Кто сказал, что я страдаю? Кто!!!??? — я кричу, мне плевать что громко! — кто сказал, что ты не можешь иметь детей? я умру без тебя, понимаешь. Сдохну!
— Все без друг друга могут, все……… как сказала твоя мама, не усложняй.
— Моя мама??
— Твоя мама. Света.
Как я мог не догадаться, что без нее не обошлось.
— Нет, ты не подумай, она не при чем, я сама решила, избавить тебя от себя. Видишь у меня все хорошо, — она выдавливает из себя улыбку, садится за стол, — правда ведь мама? У меня, все хорошо! Просто отлично! Я даже есть хочу! Мама наливай, что у нас есть покушать?
— У нас есть борщ, — говорит женщина.
— Я тоже буду борщ, — тоже засужь за стол, — мама давайте, кормите своих детей.
Она наливает нам борщ.
Я открываю холодильник, достаю майонез.
— Вы же не против? — обращаюсь к ее
