просто супер-супер замечательно. Я пила кислый грейпфрутовый сок, пытаясь избавиться от слащаво-приторного привкуса истории их отношений. Я не злая по натуре, но глядя на то как Юля собственнически прикасается к пусть и мрачному Максима, я невероятно бесилась. Вот наглец. С двумя крутит. Хотя, чего еще я ожидала от Максима?
Юле показалось, что она недостаточно испортила мне настроение, так что дальше расспросы перекинулись на меня.
— А что за дела у Андрея? Наверное, что-то важное, да?
Юля закивала головой, глядя с пониманием и сочувствием, попутно опустошая очередной фужер с шампанским.
— Да… — я присосалась к стакану, намеренная молчать на все выпады.
— Какой он у тебя занятой. Вечер субботы, а он весь в делах.
— А кем он работает? — спросила Смирнова, катая вилкой нарезанный помидор черри по пустой тарелке.
— У него дизайн-студия.
— Андрей занимается съемкой ню, — доверительно сообщила Юля всем присутствующим. И я подавилась соком. — Тяжело, наверное, когда парень постоянно пялится на голых баб.
Юля захихикала, даже прихрюкнув, и запила свой смех новой порцией шампанского. Впервые за долгое время и мне захотелось выпить. Что-нибудь крепкое.
— Андрей занимается художественной фотографией, — уже зло прищурилась, глядя на Юлю. Но подруга не прониклась.
— Сегодня он тоже художественной фотографией занимается?
— Юля, — одернул ее Максим, взглянув на меня с беспокойством.
— Так многие фотки для инсты Арти Андрей делает, — подключилась Лена. — Он классно фотографирует.
Ну, хоть кто-то сегодня меня поддерживает. Спасибо, Андрей, за замечательный вечер! Лена ловко увела разговор в иное русла, а я убежала в туалет, когда поступил вызов от Андрея. Заикался, наверное, весь, вот и звонит.
— Слушаю.
— Злишься, да, — уныло отозвался Андрей.
— Да ну? С чего бы это мне злиться? — я кашлянула. Кажется, подавилась собственным ядом.
Ничего удивительного, что разговор не сложился. Так что в туалет я шла, кипящей от негодования. Сегодня все мужчины решили меня довести до белого каления. В туалетной комнате было четыре отдельные комнатки-кабинки с унитазом и маленькой раковиной. В одну из них я и зашла, развернулась, чтобы закрыть дверь. Но раньше за мной в комнату скользнул Максим, вынуждая меня отступить от двери.
— Это женский туалет, — в первые мгновения я даже задохнулась, возмущенная наглостью Максима. Максим остался невозмутим, закрыл дверь кабинки на замок. Он взирал в мои глаза испытующе, словно пытаясь подобрать слова, чтобы заговорить, но так и не находил.
— Только прикоснись ко мне, и я буду кричать, — прошипела я, не дождавшись от него реакции. Максим усмехнулся. Кажется, мои слова прозвучали для него руководством к действиям.
— Будешь, — согласился он, сделав уверенный шаг ко мне.
— Не подходи. Свою невесту зажимай, а меня не трогай, — скрестила руки на груди, пытаясь хотя бы выглядеть уверенно. Мы в общественном месте, он мне ничего не сделает. Ведь не сделает?
— У меня нет невесты, — Максим сделал еще один шаг ко мне и теперь наши тела разделяли жалкие пятнадцать сантиметров, которые Максим преодолел, протянув руку и коснувшись моей щеки кончиками пальцев.
— Как это нет? А Юля? — я все же отступила от Максима на шаг, невольно ежась от дрожи, что всколыхнуло его прикосновение. Это мурашки страха, убеждала я себя, продолжая тактическое отступление.
— Ты ревнуешь, — Максим широко улыбнулся, когда выдал эту бредовую мысль.
— Я? Ревную? Тебя? Ты головой стукнулся? С чего мне ревновать?
Пространство для отступления закончилось стеной, на которую Максим оперся руками с обеих сторон от моих плеч. От его тела исходил жар, или это мое тело пылало то ли от смущения, то ли от возмущения, пока не поняла.
— Признайся, Арти, ревнуешь, — продолжал этот чересчур самоуверенный тип.
— Ни в чем я не собираюсь признаваться. Вон пусть твоя невеста ревнует, — учитывая его чрезмерную любвеобильность.
Стоило вспомнить о Юле, как она напомнила о себе громким смехом. Судя по голосам, они вместе с Вероникой вошли в туалет. Громко обсуждали что-то и смеялись.
— У меня нет невесты, — вновь повторил уже шепотом Максим, коснувшись губами моей щеки в легком поцелуе. А потом новый поцелуй и еще один, неумолимо приближающийся к моим губам. Мои ноги задрожали, а внизу живота все сжималось. Собственная реакция напугала.
— Что ты делаешь? — прошипела я, пытаясь оттолкнуть Максима. Да только мы уже давно выяснили, что эту глыбу мне не сдвинуть. Юля с Вероникой тем временем громко обсуждали меня и смеялись. Стервы. — Твоя невеста в соседней комнате.
— Я расстался с Юлей. Она попросила меня прийти с ней на день рождения. И уж точно я никогда не делал ей предложение.
— Расстался? — шепотом переспросила я, чуть повернув лицо к нему, чтобы заглянуть в его глаза, в которых искрились страсть и желание.
— Да.
— Из-за меня? — стоило этому вопросу слететь с губ, как я чертыхнулась, прикусила нижнюю губу. Максим следил за этим жестом горящим взглядом.
— Из-за тебя, — подтвердил он. Сердце в этот момент екнуло и ускорило свой итак не медленный бег.
Руки Максима переместились на мою талию, сжали так, что у меня перехватило дыхание. Я тихо вздохнула, положив руки на его грудь. А в следующее мгновение Максим поцеловал меня. Жадно и требовательно, сразу проникая в мой рот языком. Он крепко сжал меня в объятиях, продолжая целовать, и мне с трудом удавалось сделать хотя бы вдох. Да и вырываться я не пыталась, хотя должна была. Все дело в дефиците кислорода в мозгу, чем еще объяснить то, что я отвечала на поцелуй?
— Интересно, почему на самом деле парень Арти не пришел? — донесся до меня вопрос Вероники.
И я даже нашла в себе силы пусть и слегка, но оттолкнуть Максима от себя, отвернуться. Так что теперь горячие и влажные после наших поцелуев губы спустились к шее.
— Прекрати, — говорила все еще шепотом, потому что девчонки и не собирались уходить, увлеченные перемалыванием моих косточек.
— Зачем? Ты же хочешь меня.
— Нет, — возразила я, скорее из чувства противоречия. На самом деле в эти мгновения я пылала от желания, и в тоже время стыдилась своей реакции. Я не должна так на него реагировать. Это неправильно!
— Поспорим? — Максим прищурился, посмотрел с вызовом, когда его ладони медленно спустились к моим бедрам, а потом вообще переместились по поясу брюк к ширинке.
— Не смей, — шипела я. А пуговичка брюк тем временем сдалась даже слишком легко, как и молния ширинки. — Ты меня вообще слышишь? — перехватила его руку за запястье, с возмущением глядя в смеющиеся голубые глаза.
— Слышу, — он дернул рукой, ослабляя пояс брюк, чтобы уже без проблем скользнуть ладонью под мое белье. Громкий вздох сорвался
