Я занервничала, и он сразу уловил изменение в моём настроении. Протянул руки и накрыл мои.
– Тише, не волнуйся только. Хотя должен признаться, я сам волнуюсь, – после этих слов мы немного расслабились.
Я начала говорить, а он так и сидел поглаживая мои руки. Не перебивал и внимал каждому слову, иногда хмурился, иногда кивал, соглашаясь, но неизменным оставалось одно. Он ни разу не отвёл свой взгляд. Смотрел прямо, открыто и с любовью.
– Да, я подумала. Но, честно говоря, мне не надо было думать. Я и так знала, чего я хочу. Я хотела того же, что и ты, но не на тех условиях, которые предлагал мне ты. Пойми, я не хочу быть птицей в золотой клетке. Всю свою жизнь я и так была в клетке, была во всём ограничена. Родители держали меня возле себя и не выпускали никуда, даже когда я окончила школу. Потому что им было так удобно и потому что им было выгодно. Я так и не успела для себя пожить и быть свободной. Я не имела права на себя, когда жила с ними, и сейчас ты тоже самое делаешь со мной. Я так больше не хочу. И я так больше не смогу. Несмотря на любовь к тебе. Если я тебе нравлюсь или я тебе нужна только такой, то мой ответ – нет. Потому что это не любовь, а болезнь. Но если ты меня любишь и хочешь вернуть меня, то откажись от идеи подчинить меня силой. Уважай моё личное пространство, считайся со мной, люби и говори со мной открыто, этого будет достаточно для меня. В свою очередь я готова тоже самое тебе пообещать, если ты согласишься. И я очень надеюсь, что ты согласишься, потому что я. . . я тебя, дурака, очень сильно полюбила! – голос срывается на последних словах, и я всё же начинаю плакать.
Это слёзы облегчения сейчас катятся по щекам. Я наконец-то смогла высказаться, признаться в своих чувствах к нему, и мне так стало так легко на душе…
Роман пересаживается ко мне и поднимает руками моё лицо. Заглядывает в глаза так, словно в душу смотрит.
– Белоснежка, я весь твой с потрохами! Делай со мной всё, что хочешь. Я на всё согласен, даже на те условия, которые ты не озвучила, я готов на всё ради тебя и ради наших детей! Только прости меня за всё, что я сделал! Только прими меня обратно, клянусь, мне больше ничего не надо! Только ты, твоя любовь и наши дети! Только вы! – горячо выдыхает мне в губы.
Он кладёт горячую руку мне на живот и смотрит туда. Я накрываю его руку и тянусь к нему, Рома делает тоже самое, и мы забываемся в отчаянном поцелуе, который чуть позже превращается в мягкие касания губ. Я улыбаюсь с закрытыми глазами и чувствую, что Рома тоже. А потом он нежно целует мои глаза, щёки, губы и переходит к шее и возле уха и шепчет:
– Поехали домой?
– Мне кажется или ты мне сейчас открыто предлагаешь заняться любовью? – заливаюсь смехом. Рома, не долго думая, подхватывает мой шутливый тон.
– Да, а что, нельзя?
– Да, до свадьбы нельзя! – продолжаю хихикать и делаю слабую попытку его оттолкнуть. Мне почему-то захотелось его немного помучить прежде, чем мы уедем отсюда к нему домой. Точнее уже к нам домой.
– Да, кстати на счёт этого, – он быстро достаёт из кармана пиджака красный футляр, открывает его и протягивает мне. – Как насчёт того, чтобы стать моей женой?
Я тут же перестаю смеяться и зависаю на кольце.
– Ну же, малышка, скажи уже это слово. Не мучай меня так долго.
– Да, – выдыхаю и бросаюсь к нему, обнимаю крепко и начинаю снова плакать, но теперь уже от радости.
Я никогда об этом не думала и даже не мечтала, всегда считала, что это невозможно, и он меня не рассматривает как свою потенциальную жену. Но сейчас, когда это свершилось, я понимаю, что не только Роман ошибался, но и я тоже.
Нас разлучили, и мы страдали всё это время, каждый по своему, но страдали. А сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что всего этого можно было избежать, если бы мы научились доверять друг другу и разговаривать, даже когда ситуация выходила за пределы наших допустимых границ.
Но всё это уже в прошлом, потому что сейчас, в настоящем я – счастливая жена и мать двух замечательных детей. У нас с Романом родился сын. Мы его назвали Тамерлан. Мия его просто обожает, и когда я вижу, как они играют и не могут друг без друга, моё сердце наполняется безграничной любовью.
Когда отец Романа узнал, что мы поженились, и у нас будет второй ребёнок, смирился с выбором сына. Приезжал к нам с Рамилем, и они просили у нас прощения, и казалось, они были искренними, но мы так и не смогли их простить. Однако, Рома видел, как его матери тяжело, и он попросил мать дать шанс мужу и сыну. Госпожа Патимат не сразу, но всё же вернулась к господину Эльдару, когда тот серьёзно заболел.
***
– Белоснежка, дети уже спят, может быть мы тоже поднимемся к себе и сделаем им братика или сестричку? – Рома обнимает меня сзади и начинает медленно поднимать край моего платья.
Прижимает своими сильными руками к своей груди и касается губами моей шеи. Он успел хорошо изучить моё тело и теперь бессовестно пользуется этим. Соблазняет. Знает, что я не смогу противостоять его ласкам.
– М-м-м, обещаю, что подумаю над второй частью Вашего предложения, Роман Эльдарович, но пока нет. Тамерлан ещё маленький, рано говорить о братике или сестричке, – игриво отвечаю мужу и поворачиваюсь к нему лицом. – Но первую часть Вашего предложения я готова принять прямо сейчас, если только обещаете, что не будете делать глупостей!
– Белоснежка, ты теперь всю жизнь мне будешь припоминать тот случай, когда я подменил твои таблетки на витаминчики?
– А как ты хотел?!
– Знаешь, а я не жалею, потому что у нас теперь есть Тамерлан.
– Да, я тоже не жалею, но давай в следующий раз ты всё же не будешь так делать?!
Он смеётся и прижимается ко мне губами.
– Я люблю тебя! – шепчу, когда он отрывается от моих губ.
– И я тебя! Всем сердцем люблю, Белоснежка!
КОНЕЦ!
