раз за разом, мучая и заставляя думать о том, что она как провинившаяся школьница обязана отчитываться у кого-то на ковре. Владимир, оказавшись в коридоре за дверью, кивает ей.
— Выдели мне кого-нибудь из парней, я собираюсь наведаться в подвал, — уведомляет его, зная, что тот отберет лучших бойцов, что защитят её в случае чего.
Ей нравится мысль, что Карима и Алису не держат в новом доме, их при переезде оставили в старом, при этом охранники меняются, явно не горя желанием подолгу находиться рядом с этими двумя. «Они бы всю атмосферу испортили, если бы мы их перевезли, словно пару ковров», — рассуждает Нелли, переодеваясь в более удобную одежду, чем пижама. И с сомнением оглядывает себя в зеркале: слишком исхудала за время болезни, теперь мягкие вельветовые штаны и футболка с принтом мишки буквально висят на ней, словно на доске. Она обещает себе, что как только окончательно поправится, займётся своей формой. Как там говорится? В здоровом теле здоровый дух.
Машина быстро довозит её до дома, в котором она провела множество несчастливых часов. Ребята встречают прямо у ворот, проводят в дом, приоткрывая перед хозяйкой дверь, а затем следуют за ней до двери к подвалу. Смотрит несколько минут на неё в нерешительности, а затем всё-таки протягивает руку и толкает, открывая себе путь.
Одна ступенька, две ступеньки, три…Совсем скоро девушка перестаёт их считать, спускаясь вниз. Знакомые потемки уже не смущают Нелли, она знает, что на месте её будет ждать яркий свет, способный осветить каждый миллиметр тел тех, кто заключён в подвале. Она одновременно и ждёт с нетерпением, и страшится этой встречи. Всего два человека, а как сильно они смогли изменить её жизнь.
Наконец Неля оказывается внизу, смотрит на тех, кто едва не убил её и ребёнка. И даже не понятно, кто из них выглядит более потрепанным: Карим, что весь в крови, или же Алиса, которая не в силах сдвинуть свои ноги.
— Как вижу, ты, шлюха, получила то, что заслужила. Тебе же нравилось раздвигать ноги перед моим мужем? Ребята, наверно, хорошо постарались над тобой, прежде чем добились такого послушания, — не может не подтрунивать над своей бывшей злой соперницей Нелли, намекает той, сколько чужих членов перебывало в её влагалище. Алиса ничего не отвечает, и тогда Нелли обещает себе, что сделает всё, чтобы та наконец открыла свой рот, — ты ведь так гордилась своими умениями, чего же сейчас они тебе не помогают? Или всё оказалось иначе, чем ты думала? А ты, — поворачивается к Кариму, — скажи, тебя тоже трахнули?
Видимо, его ещё не окончательно сломали. Потому что при малейшем намёке на то, что его изнасиловали, мужчина вскидывается, пытается подбежать к Нелли, но его останавливают цепи, прикованные прямо к ошейнику. Словно дикое животное.
И только тогда девушка замечает, что Карим не просто ранен, а изувечен серьезно. До этого он прикрывал ранение рукой, но, бросившись на Нелли, и убрал конечность от живота, где виднеется глубокий порез на правом боку, будто неумелый хирург пытался вырезать почку.
Вообще, эта комната не внушает ни малейшего приятных эмоций Соколовой, даже несмотря на то, что здесь находятся её мучители, где им и место. В воздухе остро пахнет железом от крови и резко мочой. На стенах тоже виднеются красные следы, как будто в какой-то момент пыток кровь хлестала из жертв, словно из фонтана. А, наклонившись, Нелли замечает длинный розовый ноготь, вырванный с мясом из пальца, видимо, Алисы.
Раньше бы девушку стошнило тут же, едва она увидела бы подобное. Но после того, как сама в крови чуть не захлебнулась, стала относиться проще к подобному.
В груди у девушки тлеет удовлетворение. И она готова к тому, чтобы поквитаться с парочкой по-своему.
Как наказать тех, кто причинил тебе боль? Как отомстить, при этом оставшись самой собой? Нелли боится, что, если зайдет слишком далеко, то обратно, к своей настоящей сущности, нежной и ранимой, уже не сможет вернуться. Она не заплечных дел мастер, для которого пытки это всего лишь рутина. Девушка вновь смотрит на Карима и Алису, что безвольными куклами распластались на своих вонючих матрасах, словно марионетки, которым перерезали ниточки и теперь, без уверенной руки мастера, они не способны ничего сделать сами, даже лишний вздох.
— И чего, это все, на что ты способен? — все еще оставаясь на безопасном расстоянии от мужчины, спрашивает у него Соколова. Тот поднимает голову и встречается с бывшей жертвой взглядом. То, что Нелли видит в чужих глазах — страх и загнанность — безумно ей нравится. Теперь она ведет носом, словно хищник, почуявший слабого зверя. Присаживается на корточки, все еще оставаясь выше Баринова. Так она чувствует себя увереннее, сильнее, защищеннее, — кажется, ты считаешь, что тебе тут не место.
Выискивает брешь в чужой защите, чтобы ударить поточнее. Не кулаком, но словом.
— А вообще, мне нравится, как вы смотритесь с сестрой, — кивает на скрюченное тело Алисы, — может, нам скрестить ваши линии?
Хотела таким образом напугать, а получила совсем неожиданный эффект. Карим реагирует совсем не так, как ожидала Нелли. Он не испугался кровосмешения, а лишь фыркнул. Сразу же конечно спохватился, вновь напустив на лицо бесстрастное выражение, но девушка все поняла.
— Так вы близки не только по родителю. Успели уже переспать, — тянет удовлетворенно. Если у них до такого дошло, значит, близки. — Какие же вы мерзкие. Ребят, слышали?
Оборачивается на своих телохранителей. У тех на лицах такое же отвращение, что и у нее. Кто бы мог подумать, что Бариновы хранят такой неприглядный секрет. Но теперь Нелли будет куда проще.
Она еще долго пребывает в пыточной комнате, наслаждаясь чужим страхом, и её ничуть не заботит мысль о том, что на будущего ребенка это может оказать хоть какое-то воздействие — верит, что тот еще слишком мал и вряд ли умеет считывать эмоции на достаточном для понимания уровне. Телохранители, хоть и заметно устают от слушания чужих разговоров, стоят на посту, как ни в чем не бывало, сохраняя трезвый ум. И, когда хозяйка им говорит, что на сегодня закончила, лишь молча кивают, мысленно же молясь о том, чтобы следующий ее визит в "красную" комнату выпал не на их дежурство. Они идут следом за девушкой, думая о том, что же она в следующий раз придумает, дабы поиздеваться, заранее страшась этой мысли.
* * *
— Малыш, знаешь, мама тебя очень любит, — приговаривает Нелли, мягкими касаниями втирая крем
