когда боль пронзает мою спину.
Эмери выкрикивает мое имя, Габриэль что-то кричит, но, кроме ее голоса и стука в голове, я ничего не слышу.
Но потом она здесь, ее красивое лицо над моим, окровавленные руки сжимают мое лицо.
— Останься со мной, Атлас, — шепчет она. — Останься со мной, пожалуйста.
— Светлячок, — я протягиваю руку и касаюсь пряди волос. Мое тело слабеет, сердцебиение замедляется, кровь на моих руках окрашивает завиток ее волос. Я чувствую кровь, горячую жидкость, пульсирующую из моего тела, но, на удивление, это не причиняло боли.
Руки девушки гладят мои волосы, мое лицо, трогая, умоляя, пока слезы капают с ее щек на мои.
— Пожалуйста, не оставляй меня, Атлас, — ее губы прижимаются к моим. — Ты не должен был меня спасать! — кричит она. — Зачем тебе это делать, Атлас!?
— Потому что ты мой светлячок, — шепчу я. — Мой свет.
Плыть, вот что это было похоже, будто я находился на плоту посреди озера, а мягкое течение качало меня все дальше и дальше по воде. Было темно, но звезды сияли так ярко, как светлячки.
— Пожалуйста, — умоляет она. — Помогите ему кто-нибудь!
— Эмери, — Габриэль близко… вот он. Мой брат смотрит на меня сверху вниз. — Уходи, Эмери.
— Нет! — кричит она.
— Все в порядке, — говорю я ей, кровь наполняет мой рот, металлический привкус ощущается на языке. — Я тебя люблю.
Из нее вырывается рыдание, но я не могу сдержать тьму, не могу помешать ей протянуть когти и утащить меня к себе.
Я слышу свой голос. Слышу, как эти три слова вырываются из меня, и я оставляю что-то теплое позади. Но затем я падаю, и последнее, что я слышу перед смертью, — это жуткий, душераздирающий крик.
◦●◉Эмери◉●◦
Я чувствовала это.
Когда он умер.
Я видела это. Наблюдала, как жизнь угасает в его глазах, как его тело становится вялым под моими руками, а потом его грудь перестает двигаться, но кровь продолжает течь. Огромная багровая лужа растекалась вокруг его тела.
Мария была мертва. Энцо застрелил ее.
Джек исчез.
Но Атлас.
Мой Атлас.
Я бы вернула все назад, изменила бы что-то. Все, что угодно, если бы могла получить ту пулю.
Чьи-то руки тянут меня прочь. Я слышу свои крики, мое горло пересохло от них, но они продолжаются, эти раздирающие сердце рыдания. Я произношу его имя, я умоляю его открыть глаза, но он не открывает.
Атлас был мертв.
Оцепенение охватывает меня, и я падаю назад, но тут меня ловят руки Габриэля и Энцо. Они помогают мне подняться, но я ничего не чувствую.
Какие-то люди рядом с Атласом, но я не вижу, что они делают и о чем разговаривают. Кто-то давит на его грудь. Здесь так много всего происходит, что я не соображаю.
— Посмотри на меня, — приказывает Габриэль. — Эмери, посмотри на меня!
Я смотрю в карие глаза, такие похожие на глаза Атласа, и чувствую, как по щеке скатывается еще одна горячая слеза.
— Парамедики скоро будут здесь. Они едут. Мы его спасем.
— Он мертв, — шепчу я.
— Я отказываюсь терять его, — рычит Габриэль. — Ты слышишь меня? Я не потеряю еще одного брата.
Я смотрю на Энцо, взгляд которого устремлены на Атласа, но я не могу смотреть на его тело. Вернуть его было невозможно.
— Я хочу, чтобы ты пошла с Энцо, — говорит Габриэль. — Когда приедут парамедики, они заберут Атласа и твою подругу. С ними все будет в порядке.
Я просто киваю, потому что больше ничего не могу сделать.
Я не знала, дышит ли еще Делла после того, как Джек выстрелил в нее, но в этот момент я ничего не чувствовала.
В моей груди образовалась пропасть, где раньше было сердце, а теперь там было пусто.
Он оставил меня.
И забрал с собой мое сердце.
꧁Габриэль꧂
— Вы, блядь, должны спасти его, — прорычал я, наблюдая за тем, как медики продолжают работать над моим братом в задней части машины скорой помощи.
Он не умер, но был близок к этому. Девон ехал следом на своей машине, пока Энцо заботился об Эмери. Вторая девушка была во второй машине скорой помощи, которая тоже ехала в больницу.
Я не хотел потерять еще одного гребаного брата. Когда мы прибыли в больницу, я последовал за врачами, но Девон остановил меня, не дав войти в палату, в которой его держали.
— Они делают все, что могут, — говорит мне Девон. — Но то, что ты угрожаешь им каждые пять гребаных секунд, не помогает!
Я сижу в приемной несколько часов, ожидая. Моя одежда вся в крови. Амелия хотела приехать, но я сказал ей остаться и присмотреть за Эмери. До меня дошли новости о другой девушке, Делле, как я узнал, и она выжила после полученного выстрела. Поэтому я дал Амелии знать, что она может передать Эмери эту информацию, пока мы ждем новостей об Атласе.
Новости пришли перед самым восходом солнца: он перенес срочную операцию по восстановлению органов, поврежденных пулей, и извлечению ее из тела, но даже при этом они не подавали надежд.
Это было неопределенное состояние, и, по-моему, это делало все еще хуже, не зная, выживет ли мой единственный брат. Я не смог остановить его, чтобы он не прыгнул под эту чертову пулю, и не то чтобы я винил его за это. Я бы сделал тоже самое для своей Амелии.
Я был очень рад, когда Энцо выстрелил в Марию в тот момент, когда она стреляла в Эмери, но было уже слишком поздно.
К тому времени, когда утро уже полностью наступило и воцарилась тишина, меня нашел Девон. Его глаза были уставшие, и он, казалось, был готов упасть, но мужчина положил руку мне на плечо и вздохнул.
— Они восстановили органы и вытащили пулю, но он потерял много крови.
— Он жив!?
— Он в коме, Габриэль и находится на аппарате жизнеобеспечения. Нам нужно быть готовыми к худшему.
◦●◉Атлас◉●◦
Пип… Пип… Пип…
Хреново, что даже в смерти шум не прекращается. Никогда, блядь, не прекращается.
Между этими непрекращающимися гудками и приглушенными голосами не было ни малейшего покоя. Только темнота. И гребаная боль.
Я думал, смерть должна быть спокойной!
На руку навалилось что-то настолько теплое, что начинаю верить, что, может быть, я и в самом деле не умер.
— Пожалуйста, не оставляй меня, — раздается мягкий женский шепот.
— Они говорят, что мы должны
