Она испытала прилив адреналина, увидев на экране дело своих рук. И вовсе не переживала о том, что зрители ничего о ней не узнают, а запомнят лишь лицо и имя Талли. Она позвонила родителям, и те приехали, чтобы посмотреть репортаж вместе с Кейт и Талли. После просмотра они подняли тост «за мечту» и признали, что девушки стали теперь гораздо ближе к ее осуществлению.
— Я всегда думала, что мы с Кейти будем вместе выходить в эфир, станем двумя ведущими, но теперь я вижу, что ошибалась, — сказала Талли. — Кейт станет в один прекрасный день продюсером моего шоу. А когда Барбара Уолтерс будет брать у меня интервью, я скажу, что ничего не смогла бы добиться без Кейти.
Кейт чокалась и пила. Когда это требовалось, улыбалась изо всех сил и старалась не обращать внимания на болтовню Талли. Она гордилась собой, гордилась по-настоящему. Ей нравилось то, что она делала, нравилось отмечать сегодня с родителями и подругой свой первый успех. Это чувство было особенно острым, когда мама отвела ее в сторону и сказала:
— Я горжусь тобой, Кейти! Теперь ты твердо встала на свой путь. Ты ведь рада, что не сдалась в минуту слабости?
Но весь вечер Кейт невольно отмечала ход минутной стрелки на часах и мысленно сетовала на то, как медленно тянется время.
— Ты выглядишь ужасно, — сказала ей на следующий день Талли, вываливая на стол перед Кейт гору пленок.
Стук футляров о стол неприятно резанул слух Кейт. Она поняла, что снова смотрит на часы.
— Ну да, просто от твоего пения скулы сводит, — поддразнила она подругу.
Талли рассмеялась:
— В жизни каждого есть что-то, чего он не умеет делать. — Она оперлась ладонями о стол и наклонилась к Кейт: — Мы с Чадом идем сегодня в «Бэкстейдж». Играет Кадиллак-младший. Хочешь с нами?
— Не сегодня.
Талли внимательно посмотрела на подругу:
— Да что с тобой случилось? Ты уже больше недели ходишь как в воду опущенная. Я знаю, что ты плохо спишь, слышу, как ты по нескольку раз встаешь посреди ночи. И ты никуда не желаешь ходить. Нельзя же так, Кейти!
Кейт непроизвольно взглянула на дверь кабинета Джонни, потом снова подняла глаза на подругу. Все сжималось у нее внутри. Если бы она только могла сказать Талли правду! Признаться, что, сама того не желая, влюбилась в Джонни и теперь ужасно беспокоится за него. Она сняла бы с души чудовищный груз. За последние десять лет это было единственное, что Кейт скрыла от Талли, и скрывать это было для нее почти физически невыносимо.
Но ее чувства к Джонни были такими хрупкими, что Кейт понимала: тропический ураган по имени Талли прольется на них с неистовой силой и все погубит.
— Я просто устаю, — сказала она. — У продюсера тяжелая работа. Вот и все.
— Но тебе ведь нравится?
— Конечно! Работа потрясающая. А теперь иди, встречайся с Чадом. Я здесь все закрою.
После ухода Талли Кейт задержалась в пустом офисе. Странная вещь — ей нравилось здесь находиться. Так она чувствовала себя ближе к Джонни.
— Ты — идиотка, — громко произнесла она вслух.
Честно говоря, в последнее время Кейт произносила эти слова не меньше двух раз в день. Она вела себя будто покинутая любовница, но ведь их отношения с Джонни существовали только в ее воображении. И она не должна забывать об этом.
Кейт отправилась домой одна. Автобус высадил ее на углу Пайк и Пайн. Здесь, пробираясь в разношерстной толпе туристов и хиппи, она купила еду к ужину. В квартире Кейт свернулась калачиком на диване, съела свой ужин прямо из картонных коробочек и начала смотреть по телевизору вечерние новости. Потом она сделала кое-какие наброски для будущих репортажей, поговорила по телефону с матерью и переключила телевизор на канал Эн-би-си, чтобы посмотреть «Династию» и «Сент-Элсвер».
Где-то в середине медицинской драмы раздался звонок в дверь.
Недоумевая, Кейт подошла к двери:
— Кто там?
— Джонни Райан.
Кейт почувствовала такой болезненный толчок в сердце, что едва удержалась на ногах. И тут же ее захлестнули самые противоречивые чувства: облегчение, радость, страх.
Она посмотрела на себя в зеркало, висевшее в прихожей, и недовольно поморщилась. Она выглядела как девушка из журнала мод на фотографии с надписью «до» — свисающие сосульками волосы, ноль косметики, невыщипанные брови.
Джонни снова постучал в дверь. Кейт открыла.
Он стоял на пороге, тяжело привалившись к косяку, в грязных джинсах и несвежей футболке с надписью «РОЖДЕННЫЙ В США». Волосы отросли и разлохматились. Джонни загорел, но лицо его осунулось. Кейт почувствовала запах алкоголя.
— Привет! — сказал Джонни, оторвавшись от косяка и протягивая Кейт руку. В этот момент он потерял равновесие и чуть было не упал.
Кейт подставила Джонни плечо, ввела в квартиру, захлопнула дверь и подвела его к дивану, на который он практически рухнул.
— Я сидел в «Афинянине», — сказал он. — Пытался успокоиться и набраться смелости прийти сюда. — Он обвел квартиру мутным взглядом. — А где Талли?
— Ее нет, — сказала Кейт, чувствуя, как болезненно сжимается сердце.
— О!
Кейт присела рядом.
— Как все было в Эль-Сальвадоре?
Когда Джонни поднял на нее глаза, в них читалась такая опустошенность, что Кейт невольно обняла его и прижала к себе.
— Рамон был мертв, — сказал Джонни после долгой паузы. — Еще до того как я приехал, он был мертв. Но мне надо было его найти… — Он вынул из заднего кармана фляжку и сделал большой глоток. — Хочешь немного?
Кейти глотнула из фляжки, крепкий напиток обжег ей горло.
— То, что там происходит, невозможно выдержать — сердце разрывается. В эфире нет и сотой доли того, что на самом деле. Никого ничего не волнует.
— Ты мог бы отправиться туда по заданию телестудии, — сказала Кейт.
— Хотелось бы мне, чтобы это было так, но — увы! — Голос его дрогнул, а затем стал злым и резким. — Впрочем, это старые новости. — Он сделал еще глоток из фляжки.
— Может быть, тебе стоит притормозить? — Кейт попыталась забрать у Джонни фляжку, но он вдруг схватил ее за запястье и усадил к себе на колени. Свободной рукой он коснулся лица Кейт, погладил ее по щеке, как будто был слепым и пытался определить на ощупь, как выглядит девушка.
— А ты красивая, — прошептал он.
— Просто ты пьян.
— Но ты все равно красивая.
Одна рука Джонни двинулась вверх по ее руке, другая скользнула по шее, пока Кейт не оказалась в его объятиях. Кейт понимала, что сейчас он поцелует ее, чувствовала это каждой клеточкой своего тела и одновременно осознавала, что ей следует его остановить.
