А сейчас Маша шла и рассказывала мне про нашего препода по Уголовному Праву, мне стало даже немного его жаль.
- Какой такой? - поторопила я ее.
- Ну, такой… такой… ты же сама видела, какой, - зло пробормотала Маша.
- Видела, видела, - тут же согласно закивала я, - он такой… такой…
Передразнила я подругу, за что и получила болезненный тычок под ребра.
- А если по правде? - спросила она.
Я пожала плечами и ответила.
- По правде, у тебя нет шансов, Мань.
- Могла бы и соврать. Ненавижу тебя, - по-доброму огрызнулась подруга.
Я закинула ей руку на шею и, притянув к себе, обняла.
- Как и я тебя.
Дальше, шутя и обсуждая предстоящую учебу с новыми сплетнями, мы дошли до Торгового Центра.
***
- Ба, я сегодня пойду погуляю. За мной Юра приедет.
Придя домой и отнеся покупки к себе в комнату, зашла на кухню, где сидели дедушка с бабушкой.
- Учебный год только начался, а она уже гулять пойдет, - спустив очки на нос и осмотрев меня с ног до головы, проворчала Лидия Владимировна.
Я улыбнулась ее напускной строгости и налила себе борща в тарелку.
Села вместе с ними за стол.
- Дедуль, как твоя рука?
Несколько недель назад Геннадий Петрович с друзьями ездил на рыбалку и вернулся с огромным ожогом на правой руке. Мы с бабушкой жутко перепугались. Но он лишь отмахнулся и сказал, что через неделю все само заживет. Тогда мы с бабулей здорово повздорили с ним. И он, обозвав нас «квочками», ушел смотреть телевизор, так и не рассказав, как он получил ожог. Это хорошо, что сейчас он в отпуске, а то отправили бы на больничный. А у него и так давление. Не смотря на то, что ему шестьдесят лет, он уже тридцать лет отработал на одном и том же предприятие, а недавно там началось «омоложение» сотрудников. Хотя он и не показывает нам, но мы видим, как он переживает.
- Все нормально, Лисенок. Еще пара дней, и можно будет убирать бинт. Лучше расскажи, как там учеба?
Принимаясь за еду, я пересказала все свои впечатления о первом дне.
Стояла перед зеркалом, смотря на свое отражение. И не могла поверить, что это я. Было очень непривычно и даже неудобно в этом наряде. Юра хотел чего-то другого, и он это получит.
Сейчас на мне красовалось короткое белое платье без бретелей, спереди на нем была железная молния золотистого цвета, которая смотрелась довольно сексуально. К нему я купила приталенный и укороченный черный пиджак, довершив наряд туфлями на высоком каблуке. Свои длинные каштановые волосы я решила оставить распущенными и слегка завила с помощью плойки. Я не до конца поняла, что чувствую, но одно знала точно - я выгляжу дорого.
Услышав дверной звонок, я оторвалась от своего созерцания и, бросив в сумочку все необходимое, направилась к выходу из квартиры. Проходя через комнату, я услышала голоса, которые уже доносились из кухни. Заглянув туда, я увидела, как бабушка ставит цветы в вазу, а затем открывает конфеты, принесенные Юрой.
- Я готова. Пойдем уже.
Не заходя на кухню, объявила о своем присутствии. Три пары глаз посмотрели на меня, а у меня запылали щеки от столь пристального внимания.
Бабушка вечером спросила, откуда у меня эти вещи, и мне пришлось сказать, что я их купила на деньги, которые они мне подарили на День Рождения. Мне почему-то стыдно говорить, что мне дал их Юра или про то, что ему не нравятся наряды, которые шьет бабушка.
Дедушка ухмыльнулся и здоровой рукой хлопнул Юру по плечу, выводя того из своеобразного транса.
- Рот закрой, а то жвачка вывалится.
Я хихикнула, а Юра резко встал со стула и направился ко мне, не отрывая от меня глаз.
- Леся… - выдохнул парень, подойдя ближе.
Я приложила палец к губам и округлила глаза, напоминая ему, что мы не одни. Юра еле заметно кивнул и расплылся в довольной улыбке.
- Геннадий Петрович, Лидия Владимировна, приятно было снова Вас увидеть, но нам уже пора.
Вежливо попрощавшись с бабушкой и дедушкой, Юра практически вытащил меня из квартиры и, преодолев лестничный пролет, прижал меня к себе и начал страстно целовать.
- Боже, зая, ты просто потрясающе выглядишь.
Хрипло проговорил парень, оторвавшись от моих губ, но лишь затем, чтобы начать целовать шею. Я зарылась пальцами в его золотистые волосы, притягивая его голову еще ближе.
- О, да, я чувствую насколько потрясающе выгляжу, - сказала я, немного покачивая бедрами, прижавшись к нему.
И в ответ получила Юрин стон. Его руки опустились мне на бедра и притянули еще ближе.
- Может, ну его, этот клуб? Поедем ко мне, я очень соскучился по тебе.
Проговорил на ушко парень и прикусил за мочку уха. Я задрожала в его руках. По телу прошлась волна возбуждения, а низ живота свело приятной судорогой. Повернув голову, я сама начала его целовать, а затем отстранилась и взяла его лицо в ладони.
- Сегодня я настроена на клуб, Юра. Не думай, что я забыла про те три месяца лета, во время которых ты шлялся непонятно где и с кем, - серьезно проговорила я, хотя голос и дрожал от возбуждения.
Юра отклонился назад и пристально по смотрел мне в глаза, ища намек на то, что я сейчас пошутила. А затем закрыл глаза и застонал от разочарования. Он прекрасно знал, что меня не переубедить. Бесполезно.
- Ты убиваешь меня, зайка, - со вселенской печалью в голосе сказал парень и, еще раз поцеловав меня, взял за руку.
Мы начали спускаться по ступеням.
- Юра, сколько раз тебе говорить, не называть меня зайка, котя, детка. Меня это раздражает.
- Ты какая-то не нормальная девушка. Все любят эти нежности, - открывая передо мной дверь машины, пробормотал парень.
- Какая есть, - дождавшись, когда он займет место на водительском сиденье, ответила я.
- Иногда мне кажется, что ты просто забываешь мое имя.
- Глупости не говори, Леся, - резко ответил он.
- Ну, я же не называю тебя: ух, ты мой мохнатик или ящер скользкий, - хихикнув, ответила я.
Парень выехал со двора и подкурил сигарету, заставив меня сморщить нос от запаха.
- Лучше продолжай называть меня Юра, - с весельем ответил парень.
И я пока не забыла, открыла сумочку, достала сдачу и чек из магазина, положила все на панель передач. Чувствовала на себе взгляд Юры, но парень ничего не сказал.
***
В клубе был аншлаг. Все весело проводили время, и мы тоже. Нас собралось десять человек. Все друзья Юры, я их прекрасно знала. Мы шутили и танцевали. Юра весь вечер был сама галантность, ухаживал за мной, приглашал на медленные танцы. Он чувствовал свою вину и таким образом пытался ее загладить. А я… таяла. И уже была готова простить ему эти три месяца молчания.
Мне постоянно приходилось одергивать себя и напоминать, что я обижена на него. Искать внутреннюю обиду. Но с каждым разом ее, обиды, становилось все меньше и меньше.
