- Гарем какой-то, - ворчал, вконец домученный остротами и приставаниями Роман, занося дымящуюся сковороду в комнату. - Дай им волю, они разорвут меня на куски. Зачем столько баб в медицине? Детскими там или глазными, куда ни шло ещё. А остальных метлой. Тогда их будет тут зубоскалок поменьше, а мужиков, побольше.
- Окулистами, Ромик, - исправила его Лена.
- Какая разница. Кровожадные все, не бабы - вампиры. По уму, во всех главных и тяжёлых направлениях медицины, должны быть мужики.
- Хорошо, что в деканате тебя не слышат, а-то бы нам была труба, - щёлкнула его по носу Лиза.- А впрочем, ты, наверное, прав. Медик должен быть свободен от домашних забот и обладать приличной физической силой. У меня мама перед смертью в больнице лежала. Я столкнулась с этим явлением. Женщины обременены детьми, плитами, уборками, уроками, магазинами, а мужик сидит до упора. Перенести больного тоже у женщины проблема, а мужик взял и перекинул, куда ему надо. По большому счёту, я согласна с тобой, красавчик.
- Вот, а я что говорю. К едрене фени их всех...
Девчонки посмеиваясь лопали картошку. Как ему объяснишь, что дело не в бабах, а в нём. И нести ему тот крест, что наделила его природа до глубокой старости.
Ромкины злоключения не ограничивались только кухней. Самые азартные поджидали в душе и умывальной комнате. Где он плескался с голым торсом. Камуфляж, на крепком и ладном теле возбуждал женский пол. Парень хохотал, легко отбиваясь. Старшекурсницы действовали напористее, в открытую демонстрируя свои прелести. Бугор бежал или огрызался, но больше, конечно, понимая, что он здесь на птичьих правах, старался отмалчиваться. Когда уж особо доставали, старался поскорее слинять с кухни и закрыться в комнате девчат. В один из неудачных для парня моментов на кухню заглянула Лиза.
- Что тут происходит?- опешила она.- Обалдели совсем.
- Щиплются, - пробурчал Роман. - Гусыни.
- На чужое добро заритесь? - застыдила хохочущих девчонок она, отправив Бугрова в комнату.
На неё тут же накинулась разозлённая стая.
- Не твоё же, чего переживаешь?
- Дашкино, поэтому желание своё прикрутите, хоть на полуоборота, - просила она коллег.
- Ой, ой, ой... той белой поганке с таким борзым красавчиком не справиться.
- Не ваше дело... Разберёмся без вареников. Только ещё раз суньтесь...- сжала крутой кулак Лиза.- Отведаете. Советую не будить во мне стерву, потом она может уйти в недосып.
- Да ладно тебе, убудет что ли с него... Такой экземпляр... Картинка...
- Картину лучше рассматривать издалека и руками не трогать,- посоветовала она, унося сковороду в комнату.
- Твоя подружка, телица, всё равно его прохлопает, - неслось, догоняя ей вслед.
Лиза надеялась, что такого не случиться, хотя при таких непонятках, как у них всякое может быть. В их отношениях чёрту не разобраться. Кто они друг другу?
Даша не относилась к этому спокойно, чего уж тут врать. Переживала очень, как всегда молча. Что с этим можно поделать, не заставить же всех ослепнуть или оглохнуть. А ещё мечтать всех женщин о стоящем мужике. "В чём собственно его вина, если разлёт плеч шире не бывает. Лицо, как картинка с голливудского журнала, так и это не его заслуга, а папы с мамой. Руки сильные, нежные, которым хочется довериться, утонув в их тепле, любой женщине. А глаза... В бархате длинных ресниц, манит и горчит незрелая черёмуха. От улыбки можно почувствовать себя горящей свечой и начать капать расплавленным воском. Пропади всё пропадом, чего страдаю. Всё равно не моё. Чтоб ему пусто было, бабнику и моему мучителю. Хочу его больше жизни и боюсь больше смерти. Я люблю его", - маялась Даша, бредя по коридору общежития. Из умывальной комнаты, пересекаясь с её думами, доносились голоса и возня. Сердце упало- Бугров. Дашка прислушалась, постояв прислоняясь к стенке. Оно и понятно, подслушивать нехорошо, но если режет уши...
- Какие экземпляры плавают в наших водах, - восторгались студентки красивым мужским телом, стараясь шлёпнуть его по широкой голой спине.
- Хищницы, - злился Бугров, растираясь полотенцем и бегом унося ноги.
На счастье не видя собеседниц Бугрова, Даша разволновалась и зажмурилась. "Боже! Они с ума сошли. Готовы его обглодать..."
- Дарья привет, - чмокнул он её в щёчку, наткнувшись на неё у комнаты.- Пришла! Вот хорошо-то как!
- Ну...
"Что тут с ним сделаешь, - невесело улыбнулась она своим мыслям. - Можно, конечно, голодом заморить, чтоб не на что было смотреть. Так ведь не получится, любит поесть и к тому же готовит тоже сам". Какое собственно ей дело до того, как к нему относится женский пол
Но всех переплюнула в своих изощрениях Натали. Поняв, что при таком натиске, она может затерявшись в толпе желающих и опоздать. Хищница прикинула простой, но доступный план. Сбежав с лекций и вернувшись раньше девчонок, она задумала устроить Бугрову заморочку. Нарядившись в сексуальный наряд, девчонка ждала, когда он, дожарив на кухне свою картошку, вернётся в комнату. Простой расчёт. Гениально. "Голодный на женское тело в своей вонючей казарме мужик не устоит. Мои старания без должной оценки не должны пропасть", - хихикая размышляла накосметиченная прелестница. Они и не пропали. Бугор был сражён. Ещё бы. Дива с ярким "боевым" раскрасом и почти нагая тянула к нему руки.
- Опа-на, - чуть не выронил сковороду Бугор, хватаясь, чтобы не перевернуть за горячие бока. Назойливость дамы перешла черту кипения. Руки чесались. Сначала решил исполнить задуманное и уже приготовил пару "ласковых" на сопровождение. Но по ходу мысли решил во что бы то ни стало выдержать паузу... Поставил сковороду на стол, чтоб не перевернуть в горячке и выдвинув стул уселся на него верхом, как на коня. Ну вот приготовления закончены.
- Хорошо, твоя взяла, - махнул рукой Роман. Она не заметила, что сидящий перед ней парень в момент ока стал иным. Перед ней чудил прежний Бугор. А с ним шутки плохи. Пряча в прищуре злой взгляд, а в уголках губ наглость, он приказывал: - Снимай и эту оставшуюся на тебе мелочь. Медленнее, ещё медленнее, хочу огня. Давай зажги меня, танцуй.
Обрадованная таким поворотом Наташка, виляя тощими бёдрами и пылая не просто огнём, а вулканом, с резвостью рыси, повисла на предмете своей страсти. Но победы опять не выгорело. Впившись в её рот жестокостью и рывком отлепив от себя девчонку, он выкинул её за дверь в коридор. Получилось в чём мать родила.
- Охолонь, идиотка, - сплюнул, разъярённый парень.
Это было нечто. Солнце поднималось всё выше таща за ушко весну. Мороз сошёл до мягкого пощипывания. Снег таял, как мороженное. Студенческий народ не засиживался на учебном процессе. Вот как раз возвращающиеся с лекций они и стали свидетелем экзотической сцены.
