Хэлен поймала ее взгляд и рассмеялась.
– Угощайтесь. Очередной противень будет готов через минуту. Я как раз собиралась отнести завтрак Грэм.
– Она к нам не присоединится? – разочарованно спросила Анна.
– Грэм всегда трапезничает в музыкальной комнате, – сказала Хэлен, и на ее лице промелькнуло беспокойство. – Она, наверное, уже давно встала. Не знаю, когда она вообще спит.
– Как она потеряла зрение? – отважилась спросить Анна.
Непритворная боль тут же отразилась на лице пожилой женщины.
– Автомобильная авария. – Казалось, она хотела добавить что-то еще, но быстро передумав, поспешила вернуться к выпечке.
Анна молча смотрела на нее. Было очевидно, что Хэлен искренне заботится о Грэм. Анне хотелось расспросить Хэлен о ее одиноком работодателе, но она чувствовала, что женщина ни за что не станет обсуждать с ней личную жизнь хозяйки. Было очевидно, что Хэлен оберегает личное пространство Грэм не меньше самой Грэм.
После великолепного завтрака, состоящего из печенья, яичницы и домашней ветчины, Анна настояла на том, чтобы помочь Хэлен навести порядок на кухне. В процессе уборки, она попросила Хэлен подсказать, с чего ей лучше начать свою работу.
– Я хочу быть полезной.
Хэлен кивнула. – Знаю, что многое вам пока кажется непонятным. Грэм упомянула, что вы студентка, и вам понадобится время для учебы. Я составила список первостепенных дел, думаю, это не займет много времени.
Анна рассмеялась и пообещала, что обязательно справится. Было очень приятно осознавать, что Хэлен и Грэм, с таким вниманием отнеслись к ее личным нуждам. Во время семейной жизни Роб вел себя так, будто ему причиняло огромные неудобства то, что ей требовалось время на саму себя. Она напомнила себе, что все это уже в прошлом.
– Позвольте мне взглянуть на список.
***
Не было еще и десяти утра, когда Анна вернулась и начала разгружать джип. Стояло ясное апрельское утро, и воздух освежал своей прохладой. В приподнятом настроении она поднялась на крыльцо и позвала Хэлен.
Она удивилась, когда дверь открыла Грэм. На ней была идеального кроя светлая тонкая рубашка, заправленная в свободные серые габардиновые брюки. Она выглядела просто и в то же время элегантно. Анна оценила ее обаяние, одежда на ней сидела просто идеально и, несомненно, была сшита на заказ. Даже в неформальной одежде Грэм была воплощением изысканности.
– Здравствуйте, – мягко поприветствовала ее Анна, удивляясь, почему эта женщина заставляет ее смущаться.
– Доброе утро, – ответила Грэм, придерживая для нее дверь.
Пока Анна вносила в дом пакеты с продуктами, Грэм какое-то время стояла молча, а потом на удивление Анны предложила:
– Позвольте мне помочь вам.
Анна хотела было возразить, но вовремя остановилась. Из их короткого знакомства она успела понять, насколько важно для Грэм чувствовать себя независимой. Любое предположение о том, что подниматься по лестнице с продуктовыми коробками в руках для нее небезопасно, могло спровоцировать вспышку гнева.
– Конечно. Мой джип припаркован справа от лестницы. Багажник открыт.
Грэм кивнула и начала спускаться по каменным ступенькам. Анна наблюдала за ней, заметив, что сегодня хромота была не столь заметна. Грэм двигалась осторожно, но уверенно, правой рукой едва касаясь перил. Спустившись вниз, она подняла голову на Анну, которая все еще стояла на веранде.
– Раз уж вы здесь, может быть, вы дадите мне что-нибудь отнести?
– Конечно, – Анна покраснела, осознав, что стоит и откровенно пялится на Грэм.
Почему-то ее не оставляло чувство, будто Грэм знала об этом. Она поспешила вниз и, достав из машины коробку, передала ее Грэм. Анна замерла на месте, пока не убедилась, что Грэм успешно поднялась по ступенькам и без проблем вписалась в дверной проем. После чего, взяв оставшиеся покупки, она поспешила наверх.
Грэм разбирала коробку на барной стойке. Перебирая руками каждый предмет, она исследовала его форму своими изящными пальцами. Анна была очарована пластичностью ее движений, и еще раз поймала себя на мысли, что не в силах оторвать взгляда от загадочной хозяйки имения Ярдли.
– Оливковое масло, – сказала Анна, заметив, что Грэм озадаченно нахмурилась, держа в руках бутылку. – Я покупаю эту марку, потому что мне нравится форма бутылки.
Грэм кивнула, ощупывая изгибы стекла и таким образом запечатлевая форму в памяти. – Чувственная, не правда ли? – сказала она, как будто самой себе.
Анна покраснела, сама не понимая, почему. – Я об этом не задумывалась, но, кажется, вы правы.
Грэм отставила тяжелую бутылку в сторону и выпрямила спину, выражение ее лица вдруг стало нейтральным.
– Когда закончите здесь, приходите ко мне в музыкальную комнату. Это самая последняя дверь справа по коридору.
– Я освобожусь буквально через минуту, – ответила ей вслед Анна.
Разобрав продукты, она налила себе немного кофе из кофейника, который Хэлен заботливо оставила подогреваться на плите. Идя по коридору, она старалась не думать о том, что вовсе не бутылку она сочла чувственной, а то с какой нежностью эти невероятно изящные пальцы изучали ее форму.
Внимание Анны моментально привлек невероятных размеров рояль. Он величественно расположился прямо перед двойной балконной дверью, выполненной во французском стиле. Распахнутые дверцы выводили на просторную каменную террасу. Эта была та самая терраса, от которой тянулась извилистая дорожка к балюстраде, которую Анна видела из окна своей спальни. Противоположную часть комнаты занимал камин с комфортабельной диванной зоной. Грэм сидела за большим столом из орехового дерева, а перед ней возвышались стопки бумаг и конвертов. Солнце освещало комнату, подчеркивая заостренные черты ее лица.
– Какая прекрасная комната! – воскликнула Анна.
Грэм подняла голову, легкая улыбка появилась на ее лице.
– Правда? По-моему розы в углу террасы загораживают вид.
Анна удивленно посмотрела на нее, но вдруг вспомнила, что Грэм не всегда была слепой. «Как грустно», – подумала она, «никогда больше не увидеть роз». То ли благодарность в голосе Грэм, то ли вид роз, практически обреченных на одичавшее существование, но что-то заставило Анну говорить более импульсивно.
– Знаете, – нерешительно начала она, – земле очень нужно внимание. Все растения в саду переросли допустимые пределы, многие дорожки густо заросли и их с трудом можно разглядеть. Они в буквальном смысле слова задыхаются от нехватки пространства. Да и фасад дома изрядно обветшал.
