Стараясь успокоиться, Наташа намеренно глубоко вдыхала лившийся в полуоткрытую форточку холодный воздух. И неожиданно провалилась в смутный, тревожный сон.
Ее разбудил стук распахнувшейся двери; с трудом осознавая, что происходит, Наташа приподняла отяжелевшую голову, потерла кулачком покрасневшие глаза... Странно, но короткий сон не только не освежил девушку, у Наташи было ощущение какого-то изнеможения.
– Е-ха-ли на тройке с бубенца-ами, – пьяноватым голосом пропела Лора, на нетвердых ногах вваливаясь в номер. – Наташка, ты не спи! А вда-али мелька-ало... Че ты так рано удрала?
– Голова заболела, – процедила Наташа, отворачиваясь к стене. Она понимала, что ее поведение крайне невежливо, но все, чего сейчас хотелось девушке, – чтобы ее оставили в покое. Однако Лора, распаленная бурно проведенным вечером, не собиралась давать коллеге передышку.
– Ну и зря! – с пьяным апломбом заявила она. – Выпила бы рюмочку – и прошла бы голова-то... Овца ты, Наташка! – Хрипло захохотав, Лора повалилась на свою кровать. От лязга пружин Наташу передернуло. – Вечно прячешься, как рак-отшельник! Или, может, у тебя жених богатый есть? Ты ведь скрытная, никогда ничего не расскажешь... А мне вот не нужно себя сдерживать... Какой мужик сейчас за мной ухаживал – ммм! Да не пузатый, которого ты сначала видела, нет... А тот блондинчик с пляжа. Сергей, помнишь? Да че ты все молчишь?
– Мне это неинтересно.
– Сергей. Сереженька, – с удовольствием повторила Лора. – А потом провожать меня увязался, представляешь? И сразу, конечно, давай руки распускать, ха-ха-ха! Но я его сразу на место поставила! Говорю: «Ты за кого меня принимаешь, а?..» Ой! Ты че?
Наташа соскочила со своей кровати, словно развернувшаяся пружина.
– Замолчи сейчас же! – не помня себя, крикнула она растерявшей от испуга весь хмель Лоре.
– Фу-ты, ну-ты, воплощенная высокая мораль, – дрожащими губами выговорила молодая женщина, стараясь, дабы не потерять лицо, оставить за собой последнее слово. – Да ты просто холодная, как льдышка. Живешь ради карьеры, – снова наглея, набрала обороты она. – А я – женщина страстная, и...
Наташа, разбиравшая постель, ожесточенно встряхнула одеяло и бросила на коллегу хмурый, но твердый взгляд.
– Молчу, молчу, – пьяно захихикала Лора, правильно истолковав его.
...В эту ночь Наташа так и не сумела заснуть. Неподвижно лежа на спине, она разглядывала трепетавшие на потолке тени от ветвей росшей за окном березы, прислушивалась к храпу Лоры, а в голове бились мысли. «Со мной творится что-то неладное, – лихорадочно думала Наташа. – Еще немного – и я ударила бы эту пьяную, болтливую дуру! Но как это могло прийти мне в голову – ударить кого бы то ни было? Разве смогла бы я когда-нибудь поднять руку на человека? А если такое случится, то ведь это буду уже не я! Что же это со мной происходит сегодня?» Неожиданно в сознании девушки снова всплыли те мучительные переживания, которые посетили ее утром на пляже, и Наташа с испугом поняла, что, как получается, плохо знает саму себя! «Сколько, оказывается, таится в моей душе, до поры не просыпаясь, в ожидании момента, когда можно будет подчинить себе все остальные чувства и мысли! – осознала Наташа. – Страсть, ярость, неуемная жажда справедливости... Но ведь я давно уже запретила себе подобные неуместные чувства! В жизни, подчиненной лишь чувству долга, они были бы недоступной роскошью! И все же... Точно кто-то исподволь подбирает ключи к потайной комнате моей души, в которой все это заперто...»
Истомленная переживаниями, под утро девушка постепенно погрузилась в забытье, и в зыбком мареве сна тени неожиданно сложились в лицо Ольги. «Ну что, убедилась сама, что все мужики – кобели? – кривляясь, проговорило оно. – А ты-то возмечтала... Твоя душа, мысли, чувства – ничего-то не нужно этому прекрасному Сергею! Ему даже все равно – ты или Лорка! Лишь бы поразвлечься, а ты плачь потом в одиночестве... плачь...»
Старинный город, раскинувшийся в дельте впадавшей в стылое море реки, коченел в объятиях зимы. Она была не по-настоящему морозной, а сырой и промозглой, и холодная влажность переносилась гораздо тяжелее, чем хрусткий, бодрый холодок. Горожане, уткнувшись в поднятые воротники, торопливой рысцой трусили по улицам, стремясь поскорее добраться до теплых домов. Две оживленно разговаривавшие молодые женщины притягивали к себе недоуменные взгляды.
Наташа и Алена, не обращая внимания на прохожих, неторопливо шли по набережной.
– Я тебя прямо заждалась, – весело говорила Наташе подруга. – Выпила пять чашек чаю, представляешь? Думала, лопну. А тебя все нет и нет.
– Так получилось, – несколько смущенно объяснила Наташа. – Предупредила на работе, что уйду сегодня пораньше, и вдруг... Неожиданно сбросили по факсу документы из Москвы.
– Да я вовсе не в претензии, – задорно улыбнулась Алена. – Ведь не на улице ждала, а в теплом кафе! Просто... Какие-то ребята ко мне приставать уже начинали, представляешь? Вообразили, наверное, что я для того и торчу в кафе, чтобы познакомиться с кем-нибудь...
Наташа болезненно поморщилась:
– Ален, ну я же просила тебя – не обсуждай со мной такие темы!
– Ох, прости, – спохватилась подруга. – Я думала, что ты уже перестала грызть себя...
– Я никогда себя не грызла, – подчеркнуто ровным тоном поправила подругу Наташа, но Алену нелегко было сбить с толку.
– А то я не видела! Тогда, летом, ты вернулась со взморья просто сама не своя! Сколько сил мне пришлось приложить, чтобы тебя разговорить! И главное, ведь, в сущности, там ничего толком и не произошло! Но вот уже зима, а ты все убиваешься и убиваешься... Легче надо смотреть на вещи, проще.
– Ты права, – неожиданно призналась Наташа. – Но, понимаешь, дело в том, что... Этот Сергей так и стоит у меня перед глазами.
– Он понравился тебе? – лукаво поинтересовалась Алена.
– Скорее, запомнился, – подумав, ответила Наташа.
Девушки спустились в метро.
– Хочешь знать мое мнение? – перекрикивая грохот состава, спросила Алена. – Ты молода, красива, тебе рано ставить на себе крест!
– Я не имею права на еще одну ошибку, – отрезала Наташа.
– Не будь категоричной! И потом, я сама несколько раз слышала, как ты говорила, что нельзя из-за поступков одного человека думать плохо о всех остальных! Почему же ты вот так сразу решила, что Сергей – подлец и бабник?
– Вовсе я так не решила! – энергично запротестовала Наташа. – Просто... Умом-то я все понимаю, а вот сердце... Сердце боится.
Алена, подметив блеснувшую в уголке Наташиного глаза слезинку, тактично перевела разговор на другое, и дальше подруги болтали на отвлеченные темы.
