Я опять насторожился, а Бабаев продолжал:
– Вы у меня в гостях, так получилось, потому разрешите отрекомендоваться. Я живу здесь около пятидесяти лет, это земля и моих предков тоже. А родился и вырос, примерно как вы, в большом городе. Учился, осваивал профессии, кем только не был: рабочим на разных заводах и стройках, пробовал себя артистом, музыкантом, певцом и даже шоуменом. Из этого, правда, ничего толкового не вышло. Но я угодил в интересную творческую среду и постепенно освоил новые профессии. Стал заниматься рекламой, дизайном, даже созданием развлекательных проектов, да, примерно как вы. И, знаете ли, кое-чего добился и уже начал думать, что могу многое себе позволить, в свои-то молодые годы. В общем, вы понимаете… Но, как-то проснулся утром и подумал: «Сегодня хороший день для того, чтобы умереть».
На этих словах меня уже передёрнуло, будто ток пробежал по позвоночнику, но я старался не подавать вида и собрал всю свою профессиональную хватку в кулак, не желая сдаваться.
– Я вдруг ясно увидел: вся моя жизнь – подлог, – продолжал Бабаев, – И такая жизнь меня больше не устраивает. Да что там жизнь, я сам себя не устраиваю. И однажды вместо того чтобы в очередной раз усесться за рабочий стол, я насел на себя. И не слез, пока не изменился сам и не изменил всю свою жизнь.
– И стали счастливым, хотите сказать? Вы, наверное, потеряли свою работу и поэтому…
– Я потерял свои страхи, добрый человек. И перестал бояться того, чего не существует. В один прекрасный день я просто принял решение стать счастливым.
– За один день? Вот так моментально стали бесстрашным и счастливым? – я не переставал искать слабые места, за которые можно было бы ухватить этого самоуверенного человека.
– За один день я только понял, что если и вправду захочу, могу стать бесстрашным и счастливым. А вот на то, чтобы стать таковым, потребовалось, конечно, куда больше времени. Но это отдельная история.
– А вы точно понимаете, с кем сейчас говорите? Ведь «Fast&Good» – не единственное моё шоу. Всё-таки я занимаюсь, и весьма серьёзно, другими направлениями, куда более тонкими.
– Тоньше, чем леска на дедушкиных удочках? – спросил и будто проткнул взглядом Бабаев. Я даже покрылся холодным потом, как росой, где-то внутри задрожал, услышал стук собственного сердца и подумал: «Вот меня и насадили на кукан!»
– Вы кто: экстрасенс, телепат? Откуда вы знаете про дедушкины удочки? Откуда знаете про землю предков? Как вы вообще можете всё это знать?!
– Так же, как могли бы знать и вы. Про кого угодно. В том числе, и про меня. И ничего здесь удивительного. Вам же доводилось видеть таких людей и раньше, в ваших любимых ашрамах. Их лица говорили вам о том, что эти люди знают обо всём на свете. Но просто никто из них не сказал вам в лицо, что знает всё о вас. Некоторые лишь намекали на это, не правда ли? И отправляли вас назад, к своим корням, к примеру. Ведь так? Не потому ли вы здесь?
Я не знал, что сказать на это. Не знал, что и думать. Что делать дальше.
– Называйте как угодно, – продолжал Бабаев, – ясновидением, сверхспособностями, психологическими фокусами. Видеть человека насквозь – совершенно естественно. Стоит только осмелиться пошире открыть глаза и немного иначе сфокусировать свой взгляд. Вам действительно это интересно?
Я поймал себя на мысли, что уже не считаю этого человека возмутительным хвастуном. Наоборот, готов внимательно слушать каждое его слово. И он видится мне всё интереснее и интереснее.
– Вам действительно это интересно? – повторил вопрос Бабаев, – Или вы приехали сюда всё же не за этим?
«А ведь я и впрямь не понимаю, зачем приехал», – мелькнуло в голове, в которой уже случилась полная неразбериха. Я не успевал задавать возникающие вопросы, не мог толком на чём-то конкретном остановить своё внимание.
– Знаете, Бабаев, – сказал я вслух, – до сих пор не понимаю, зачем я здесь. Я окончательно запутался. Но то, что я от вас слышу, мне интересно.
– Хороший вопрос «зачем». Почаще бы его себе задавали, и, может, не пришлось бы летать в космос, преодолевать часовые пояса в поисках того, не знаю чего и вот так вот, как вы сейчас, морщить лоб. Ну, скажите себе хоть раз, зачем вам называться Мудрым, когда вы далеки от мудрости? Зачем вы тратите так много времени на то, чтобы увеличивать ряды своих обожателей? И так мало на то, чтобы действительно стать хоть чуточку мудрее?
– Но это же моя работа!
– То есть ваша работа – это натянуть на себя лучшие достижения косметологии, стоматологии и прочие биотехнологии, вылезти вон из кожи и умножать поголовье ротозеев вокруг вашей персоны? Назвались бы тогда Ярослав Дивный! Зачем же сразу Мудрый?
– Да как вы можете говорить такое! – вспылил я, – Как вы можете осуждать то, чем пользуетесь сами?
– Чем, вы полагаете, я пользуюсь?
– Ну как же. Ваши волосы, рост, кожа, мышцы, ваши зубы, наконец. Не один фургон фруктов, видимо, ушёл на то, чтобы так выглядеть.
– Да, вы правы. Вы даже сами не знаете, насколько правы. Пришлось съесть не один фургон фруктов, чтобы так выглядеть. И заметьте съесть, а не продавать. Кстати, я не торгую овощами и фруктами. Думаю, это удивит вас, но всё, что на мне и при мне – настоящее.
– Ну, уж в это я не поверю! Даже не надейтесь! Таких зубов в природе не существует! Как впрочем, волос и всего остального! Тем более, в вашем возрасте. Ведь, как я понял, вам далеко за шестьдесят. Вы должно быть намного старше моих родителей, хотя и выглядите чуть моложе.
– Да вы раскусили меня! Мне далеко за шестьдесят. И я уж точно не буду, как ваши ротозеи открывать рот пошире, чтобы вы разглядели мои зубы, во всей их натуральной красе. Вы не только слишком долго плавали, Ярослав, вы слишком далеки от природы…
Теперь я точно заглядывал ему в рот. А Бабаев продолжал:
– …от природы, которая способна щедро одаривать не только зубами. Скажите, зачем вы покупаете воздух для спальни?
– Странный какой-то вопрос вы задаёте! Чтоб дышать…
– Перепрессовка с весьма сомнительными ароматизаторами – это у вас, чтоб дышать. А структурированная водка, значит, за тем, чтобы пить? – не унимался этот ясновидец.
– Ну, если я могу себе позволить дышать более качественным воздухом или пить безопасную водку, почему бы и нет?
– Безопасную? Водку? – засмеялся Бабаев.
– Что вы смеётесь? Это забота о здоровье, это признак уровня жизни, в конце концов.
– Уровень жизни это ещё не жизнь. Жизнь начнётся тогда, когда ответите на вопрос, зачем она вам такая, которая не нравится и не устраивает.
– Откуда вы знаете про мою жизнь? Меня по большому счёту всё в ней устраивает, – с вызовом сказал я, как боец, который напрашивается на удар, заранее зная, что способен увернуться.
– Что вы тогда по этим мудрецам, как по бабам таскаетесь, когда вас свои три бабы дома ждут?
– Простите? – удивился я, и сразу почувствовал, что пропустил удар, – У меня жена и дочь.
– Две дочери. Вторая вот-вот на подходе. Рисковое дело, не правда ли, в наше-то время рожать самой. И вместо того, чтобы быть рядом с ней, вы опять проводите выходной в компании очередного старика.
Это был настоящий удар матёрого профессионала, который сбил с ног и ещё некоторое время я отходил от него. В семейную тайну про беременность жены были посвящены только самые близкие и группа личных врачей. Зачем людям знать, что жена Ярослава Мудрого, как древний человек вынашивает и рожает сама? Что про меня подумают? Что я дикарь, женоубийца или сектант, чтобы ради бредовых идей заставлять жену рисковать собственной жизнью? Как я объясню, что случилось настоящее чудо? Что произошло совершенно естественное зачатие без всякой стимуляции? Доктора долго не могли поверить, как такое стало возможно помимо их участия. Но, глядя в свои приборы, всё-таки пришли к выводу, что организм моей жены хоть и не подготавливался специально, как у профессиональных рожениц, но вполне может справиться с вынашиванием ребёнка. Под ежедневным наблюдением врачей, конечно же. И вот, жена там, с докторами, на третьем месяце, а я здесь, с человеком, который утверждает, что знает всё. В том числе, и об этой весьма щекотливой ситуации в моей семье и даже больше, чем я. Как-то очень странно и жутковато всё это.
– Так у нас будет девочка? – только это я и смог выдавить.
– Прекрасная здоровая девочка. Можете ни о чём на этот счёт не беспокоиться.
Мне стало ещё тревожнее, захотелось услышать голос Майи, сказать, как я желал бы сейчас быть рядом.
– Могу я поговорить с женой?
– Конечно, – ответил Бабаев, протянув своё подозрительное устройство связи.
Я решил спуститься к озеру, чтобы уединиться. Но сделал это не машинально, как люди, которые хотят скрыть свои тайны от посторонних, а вполне осознанно, чётко представив, что хочу находиться там, среди этой сверкающей чистоты. Я сбежал с пригорка и остановился у самой кромки воды. Озеро посмотрело на меня ясным взором и дыхнуло необыкновенной свежестью. Сосны-карандаши деликатно отвернулись и сделали вид, что заняты своими делами, как бы извиняясь за то, что не могут покинуть свой пост и отойти чуточку дальше. Природа словно помогала настроиться на разговор с любимым человеком, даже холмы напротив, казалось, вжались в землю, чтобы не давить своим авторитетом. Я чувствовал – вокруг всё живое, до последней песчинки под ногами, и всё это со мной заодно.
