Она готовилась. Перекопала все учебники. Вызубрила лекцию и дважды рассказала ее перед зеркалом. Но это всё равно не помогло справиться с паникой.
Тогда, вечером, в ожидании шестой пары, она сидела на кафедре и пыталась согреть трясущиеся руки кружкой чая. Со звонком вошел Валера — тогда для нее Валерий Владимирович. Как ни странно, он сразу увидел то, что не желали замечать остальные. Он опустился перед Машей на корточки и сжал теплыми ладонями ее кисти:
— Ты всё равно знаешь больше, — сказал Залесский, глядя ей в глаза. — И даже если в чем-то ошибешься, они этого не поймут. Просто помни, что это ты ставишь им оценки, а не они тебе. Выше нос, — закончил он и подмигнул: — Так меньше шансов захлебнуться. Всё у тебя получится.
И у нее получилось. И тогда, и потом, на семинарах у очников-пятикурсников, которые никак не хотели признавать авторитет девчонки, младше их по возрасту. Она пережила разнос своего первого открытого занятия. Прошла предзащиту, а потом защиту в своем совете, тысячу лет здоровья этому серпентарию. Что ей может сделать какой-то Вереин?
Со звонком Маша наметанным глазом пересчитала студентов, отпустила их отдыхать, очистила доску, заполнила журналы и недосчиталась пяти «энок». Предоставив старостам возможность восстановить вселенскую справедливость — зачем людям карму портить? — Горская покинула кабинет.
И поняла, что интуиция вопила не зря.
В коридоре ее поджидал тот самый футболист.
— Мария Петровна, а вы вечером заняты? — поинтересовался он с улыбкой. Улыбка удалась, что скрывать. Бред Питт удавился бы от зависти. А это изящество манер! «Хочешь любви, большой и чистой? Приходи, как стемнеет, на сеновал».
— Занята, — честно ответила Маша. — Я вообще очень занятая женщина.
— Даже самые занятые женщины должны иногда отдыхать. Как вам предложение сходить в ресторан?
Правильно, перед лечебными процедурами главное — вовремя подкрепиться.
— Молодой человек, вы зря тратите своё и моё время, — отбрила его Маша. — Я не встречаюсь со студентами.
— Боитесь за свою репутацию? — в глазах Вереина загорелся злой огонек.
— Нет, за вашу. Представляете, однокурсники узнают, что мы с вами ужинали, а я на следующий день всё такая же стерва. Что они подумают о ваших мужских способностях? Так что наш девиз — всё для студента. Позвольте, я пройду?
В душе Горской полыхал гнев. Она что, производит впечатление одной из тех дур, что готовы повиснуть на шее красавчика по первому свисту?! Козел! Надо же, снизошел он. Осчастливить решил!
Она влетела на кафедру и чуть было не столкнулась с Валерой.
— Ты чего такая взъерошенная? — спросил он.
— Да так, мелочи, — взяла себя в руки Маша. — Ты еще не уходишь?
— Нет, у меня впереди две пары. У того самого курса. А ты всё, отстрелялась?
— Если бы. Мне еще видео-лекцию писать.
— Маш, на тебе уже лица нет. Одни глаза остались. Иди-ка ты домой. А я потом к тебе с бутылочкой твоего любимого муската подъеду. Будем заниматься реанимацией.
— Мускат — это хорошо. Но видео я всё же запишу. Подумаешь, получится обезличенная лекция…
Валерка хмыкнул, оценив каламбурчик, отсалютовал и прикрыл за собой дверь.
Маша добрела до «чайного» кресла и рухнула в него.
Андрей был зол. Как он был зол!
И даже не мог сказать, на кого был зол больше.
Он терпеть не мог таких вот «фиф». Мисс Неприступность, куда бы деться! Этой вот женской любви к «поломаться» он так и не смог понять к своим тридцати двум годам. Говорят, мужчины любят покорять. Нет, когда тебе на шею вешаются — это тоже слишком. Поюзать можно, но не больше. Но в жизни есть вещи поважнее, чем женщины, чтобы изводить на них время и силы. Такие показательные «выдрыги» его раздражали. Андрей прекрасно знал, что немного терпения, денег, комплиментов, две-три недели — и «неприступная», причмокивая, приступит к более подходящему использованию своего ротового аппарата.
Но и он тоже хорош. Что, пожар, горим? Последняя минута матча? К чему эта спешка?
Вереин и сам не мог этого объяснить.
Обычно он предпочитал красивых беспроблемных девчонок. Нет, он, разумеется, планировал обзавестись семьей, детьми. Как положено. И даже пару раз пытался перейти к совместному проживанию. Но оказалось, что он с трудом переносит нахождение посторонних женщин в своей квартире. «Потому что эти женщины — не твои», — смеялся в ответ на подобные рассуждения Олег. Андрей же считал, что пока просто не созрел для серьезных отношений. Ещё столько всего нужно успеть сделать! А тут капризы начинаются: «Куда пошел?», «Когда вернешься?», «Ты меня не любишь!» Не, ну их, этих баб, от них одни проблемы.
Черная же Герцогиня была вообще Одной Большой Проблемой. Но при этом он не мог на нее наглядеться. В прямом смысле этого слова. Разумеется, он не жаловался на внешность своих подруг. Но здесь просто глаз не мог оторвать. Андрей не рассчитывал на «быстрый секс», очевидно, что тут у нас «не раньше третьего свидания». Но ему хотелось сидеть и смотреть на нее. Наваждение какое-то!
От размышлений его оторвал звонок. Он вошел в аудиторию сразу за преподом — приятным мужиком чуть старше его на вид. Вот это был нормальный преподаватель! И предмет серьезный и нужный — «Финансовый учет». В математике и формулах Андрей был не силен. На теоретических вопросах он вяз, как пресловутая муха в сиропе, но пару раз задал вопросы из своей практики. И, что приятно, Залесский, — кажется так, — на них доступно ответил. По крайней мере, ради этого стоило идти в вуз.
Со звонком преподаватель вышел из кабинета.
— А вот это тот самый недо#@$т Черной Герцогини, о котором ты говорил, — хохотнул, предварительно оглянувшись, Игореша.
На душе у Андрея похолодало.
— С чего ты взял? — уточнил он на всякий случай.
— Он у нас ме-е-естный, — «проблеял» Сашок. — Несостоявшийся Склифосовский.
— Лобачевский, дурень, — беззлобно поправил его Игорь. — Я тут на мехмате учился, но не сошелся характером с КошИ[6].
— Еще один местный мозгоед? — Вереин поддерживал разговор на автомате.
— Не, это такой математический Ньютон, только масштабом поменьше. А по поводу нашей «звёздной пары», — провел мальчишка острым лезвием под грудиной Андрея, — факультет экономики и менеджмента уже третий год слезы льет. Девчонки локти из-за Залесского кусают. Красивый, при деньгах, без пяти минут доктор наук. Короче, первый жених универа. А вся мужская половина по ночам пускает слезу на Горскую. И не только слезу, — парень подмигнул, и у Вереина рука зачесалась врезать шуту оплеуху. — Все ждут, когда же объявят день свадьбы, чтобы возложить траурные венки на могильную плиту последней надежды.
