— Пусть мент не суется в это дело, иначе ваш сын умрет.
— Что?.. Что вы такое говорите?..
— Вы меня слышали, второй раз повторять не буду. И если завтра не будет денег, вы начнете получать своего сына по частям!
— Что? Подождите! Кто вы? Что. с Лешей? Я хочу поговорить с сыном! Он жив?
— Условия здесь диктуем мы. Я ясно сказал: мы ждем до завтра.
— Но как мы узнаем, куда нести деньги?
— Я позвоню.
Полина положила трубку.
— Они выдвинули новые условия?
— Они ждут денег до завтра.
— А Леша? Они про него что-нибудь сказали? — спросил Самойлов.
— Они не ответили. Мы должны отдать им деньги.
— Даже не думайте искать деньги! Договаривайтесь о встрече! И во время передачи выкупа мы их возьмем.
— А если нет? — Полина уже ни во что не верила.
— Возьмем.
— Интересно, как ты себе это представляешь — не платить денег?
— Полина, успокойся, это самое разумное в таких случаях… — начал следователь. — Мы разработаем — план операции, все будет под контролем. Я тебе гарантирую: мы их найдем.
— А ты мне можешь гарантировать, что Леша останется жив?
— Этого я тебе гарантировать не могу.
— В таком случае я запрещаю тебе вообще что-либо предпринимать по своей ментовской части! Чтобы ни одного твоего мента я близко не видела! Ты меня понял?
— Полина, так нельзя! Очнись наконец! Если ты хочешь спасти Лешу, нельзя платить выкуп! Неужели ты не понимаешь?
— Нет, Гриша, это ты не понимаешь! Мы заплатим! Заплатим столько, сколько потребуют! Мы сделаем все, что они просят, абсолютно все, если есть хоть один шанс увидеть Лешу живым. Тебе ясно?
Когда Катя и Таисия возвращались от Буравина, Катя решила все-таки выяснить причины странного маминого поведения.
— Мама, может, объяснишь, что происходит? Ты мне дома говорила одно, убеждала меня, что папа виноват! А при нем говоришь совсем другое!
— Пойми, я должна была это сделать. Я хотела, чтобы он понял, что его в тяжелую минуту бросили все, даже собственная дочь.
— Так ты меня подставила?
— Ты не права. У меня не было цели тебя подставить! Я не планировала ничего заранее, поверь мне. Просто когда я его увидела… В тот момент я поняла, что надо действовать так. Поверь, это для нашего же блага, для блага нашей семьи! Сегодня он понял, что от него отвернулись все, кроме его семьи!
— Наверное, ты права… — согласилась Катя после недолгого раздумья. — И что ты сейчас собираешься делать?
— Я подожду, пока его выпустят. А его очень скоро отпустят, потому что, конечно, он ни при чем. А потом ему будет неудобно вести себя по-прежнему, и он вернется к нам. К тем, кто его поддерживал. И я его встречу как любящая жена, как будто ничего и не было. Знаешь, я очень рада, что его посадили в тюрьму. Эта ситуация даже лучше, чем я могла представить.
— Как ты можешь так говорить?
— Могу! Во-первых, пусть посидит, ему полезно. Спесь немного сойдет. А во-вторых… Это хорошо еще и потому, что у нас есть шанс проявить себя. Единственный шанс, чтобы вернуть Витю в семью.
— Ладно, мам. Я пойду. Мне сюда, — остановилась Катя.
— Ты куда?
— Домой.
— Это в смысле… К ним? — обиделась Таисия.
— Да, мама, к ним.
Это был почти рок — Буравинская семья не могла собраться вместе!
* * *
Сан Саныч вернулся домой, где Зинаида заждалась и его, и новостей.
— Ну что? Как ты сходил к Самойловым? Что они сказали?
— Они согласились на помощь. Ты же понимаешь, в каком они положении. Им бы Лешку живым увидеть. Полина в отчаянии.
— Бедная… Как ей сейчас трудно… — пригорюнилась Зинаида.
— И вообще, там очень тяжелая атмосфера. Все плачут. Переживают. Так что мы все правильно сделали, предложив помощь. Они голову ломали, где взять столько денег, и так срочно.
— А ты не рассказал им, откуда у тебя эти деньги?
— Нет, что ты!
— А они не спрашивали? — стала уточнять Зинаида.
— Спросили, но я не стал вдаваться в подробности, сказал, что потом все объясню. Да им сейчас и не до этого. Сейчас все мысли о Леше.
Старики задумались каждый о своем…
Маша так ничего и не сумела сделать для Алеши. Она пришла к Римме в салон грустная и молчаливая.
— Ты уже вернулась? Ну что? Разузнала что-нибудь про Алешу? — спросила Римма.
— Нет. Я пытаюсь понять, где он, но не могу на него настроиться. Я чувствую его уже не так сильно, как раньше… Такое чувство, что связь между нами слабеет. Я была на берегу моря… Мне казалось, что еще чуть-чуть — и я пойму, где он. Мне казалось, что он совсем рядом. Леша — единственный человек, которого я всегда чувствовала очень сильно! Что со мной происходит, Римма?
— Я думаю, ты просто очень сильно волнуешься, а для того чтобы настроиться на волну, нужно спокойствие, холодная голова, сосредоточенность… — объяснила Римма.
— У вас, наверное, так. А у меня все идет от чувств… Наоборот, я сильнее всего чувствую тех, кто мне очень дорог, самых близких людей, и для этого мне не нужно как-то специально настраиваться. У меня всегда все получалось. Но не сейчас, когда мне это особенно нужно…
— Но ты хотя бы знаешь, жив он или нет? — спросила Римма.
— Он жив, но… Это все, что я знаю.
— Это уже кое-что, дорогая моя! Ничего, ты попробуешь еще раз, у тебя все получится.
— Я боюсь, что тогда будет уже поздно… — с тревогой сказала Маша.
— Что это за пессимистичный настрой? — возразила Римма. — Так говорить нельзя ни в коем случае, и не вздумай себя казнить за то, что не можешь понять, где Леша! Ты не волшебница! Да и потом ты и так делаешь все, что в твоих силах!
— Нужен выкуп, может, мне надо помочь им искать деньги? — размышляла Маша.
— Куда ты суешься со своими копейками? — пристыдила Машу Римма. — У них там такая фирма, корабли, да им этот выкуп заплатить, что чихнуть! И вообще, запомни на будущее: не просят — не помогай. Это не твое дело, а их семьи, и они с этим справятся! Тем более, у них следователь в друзьях ходит, так что твоя помощь, а тем более деньгами, — это просто смешно!
— Да… Вы правы, наверное…
И тут в салон вошел Кирилл Алексеевич.
— Добрый день, дамы! Не помешал?
Да, не каждый день вице-мэр приходит. Римма и Маша почему-то молчали.
— Я могу войти? Или у вас закрыто? — уточнил Кирилл.
— Нет-нет, что вы! Открыто! Проходите! — опомнилась Римма.
— Я пришел к вашей Марии. Мне стало полегче, но я боюсь возобновления боли. Когда сутки или двое живешь без боли, начинаешь бояться ее возвращения. К хорошему быстро привыкаешь. Я просто, на всякий случай, хочу закрепить успех.
— Вы хотите, чтобы Маша провела еще один сеанс? — спросила Римма.
