Тут вернулся Филип и сел с нами. Мы снова всей компанией уставились на него. Прошло несколько секунд, и он заговорил:
— Так, значит, вечеринка по поводу наследства?
Мы снова кивнули.
— То есть? — спросил он, казалось, не удовлетворившись нашим ответом.
Все и всем было ясно, но Шон решил все же ответить:
— Наследство — это когда умирает очень-очень богатый и старый дедушка и оставляет тебе мешки с деньгами. Мы все улыбнулись ему, глупо умиляясь простоте и честности ответа. Филип же нашел это неубедительным. — Так, значит, кто-то умер? — последовал вопрос.
Джон посмотрел на него так, словно перед ним сидел умственно отсталый.
Шон продолжал объяснять:
— Он состарился.
Сразу же после своих слов он сделал затяжку, потом медленно выдохнул дым и улыбнулся Филипу. Он напомнил мне Стива Макквина в «Великолепной семерке», и мы снова засмеялись. Филип не был ребенком, и поэтому предмет разговора не произвел на него впечатления. Он сказал, будто ему нужно в гостиную, но мы все понимали, что он хочет вообще побыстрее уйти из этого дома. Мы ждали, пока входная дверь с силой не захлопнулась.
Шон взглянул на Кло и констатировал очевидное:
— Ты ведь понимаешь, что он ушел?
Она улыбнулась.
— Ушел, но мы его не забыли! — Она засмеялась над собственной шуткой.
Я повернулась к Джону и с удивительной силой схватила его за подбородок. Я повернула его лицо к себе, посмотрела ему в глаза и сказала с акцентом:
— Надиейус, ты сдиелаешь так, что я ние забуду этот виечер.
Он ответил в том же духе:
— Ты и твойя сиестра!
Шон, который пил прямо из банки, чуть не поперхнулся, услышав гениально смешной ответ друга, и всех снова охватил приступ хохота. В конце концов к нам присоединились Энн и Ричард. Кло передала сигарету Энн, та от души затянулась, и Дори Дей покинула дом. Она поняла, что Филип отсутствует, лишь несколько минут спустя.
Когда она задала вопрос о его местонахождении, Кло ответила лишь:
— Ушел.
Джон добавил:
— Но мы его не забыли.
Мы согнулись от хохота, и Энн воскликнула:
— Боже!
Вечер шел своим чередом. Мы с Джоном немного потанцевали — фактически мы лишь покачивались, прижавшись друг к другу. Энн поставила песню Принца «Багровый дождь», нашу песню. Мы продолжали раскачиваться. Мы вспоминали вечер, когда слушали эту песню и придумывали прозвище нашему новенькому со старыми дырками «форду — эскорт». Это вызвало у нас улыбку. Под конец песни Джон закружил меня и в итоге уронил. Несмотря на эту мелкую неприятность, я ощущала себя Джинджер Роджерс (Джинджер Роджерс (1911–1995) — американская актриса и танцовщица выступавшая в паре с Фредом Астером) — вот она, сила наркотиков, туманящих сознание. Джон помог мне встать на ноги, после чего поцеловал, и я снова почувствовала себя шестнадцатилетней. Он в любой момент мог подарить мне это чувство, и в том числе за это я его и любила.
Гости начали расходиться, и Кло исчезла под лестницей привычка спать там осталась у нее после колледжа. Мы, беспечные, забыли о ней, когда уходили. Было три утра, и беседа между Ричардом и Джоном о каком-то глупом футбольном матче находилась в самом разгаре. Мы стояли у двери. Я к тому времени сильно устала и замерзла.
Наконец Энн объявила, что нам пора, и мы отправились на улицу. Мы не успели дойти до конца тротуара, когда я вспомнила, что забыла зажигалку. Я захотела вернуться в дом и забрать ее, но Джон настаивал на том, чтобы сделать это утром. Я и слушать не хотела. Это была посеребренная «Зиппо», которую Ноэль подарил мне на мой двадцать первый день рождения. Он даже сам выгравировал на ней надпись, и я ее обожала. Не только потому, что это была крутая зажигалка, но и потому, что для меня она означала его принятие моего гедонистического (люди приемлющие такой образ жизни, признают наслаждение высшим благом, целью жизни) образа жизни, поэтому, несмотря на возражения Джона, я повернула назад. Он сказал, что подождет на улице.
Энн и Ричард собирали по гостиной банки; Шон по-прежнему сидел на кухне и курил очередной косяк. Я улыбнулась ему и высказала какое-то глупое замечание, одновременно высматривая зажигалку. Он предложил мне затянуться на дорожку. Я приняла его предложение. Он улыбнулся.
— Ты красивая, — сказал он.
Я улыбнулась в ответ, ожидая развязки, которой не последовало. Слова повисли в воздухе.
— Твое здоровье, — с опозданием произнесла я.
— Извини, я не хотел смущать тебя, — пробормотал он.
— Ничего, — ответила я, покраснев. Я увидела, что зажигалка лежит на столе, и схватила ее. Инстинктивно я нагнулась, чтобы чмокнуть его в щеку на прощание. Он повернулся, когда я почти коснулась его губами, и тут я почувствовала, как в момент прикосновения его губ к моим по моему телу пробежала дрожь. Мы оба отпрянули, и он начал извиняться. Я не хотела, чтобы Шон волновался из-за таких пустяков, ведь это произошло случайно. Мы были друзьями, и ничего страшного не произошло.
Я направлялась к двери, когда до нас донесся скрежет тормозов, за которым тут же последовал отвратительный глухой удар. Мое сознание не успело как следует зафиксировать этот фоновый шум, а Шон уже вскочил и бежал к двери. Я услышала голоса Энн и Ричарда. Они выкрикивали имя Джона. Я остановилась как вкопанная и уставилась на место, где до этого сидел Шон.
Энн кричала:
— О Господи, о милостивый Боже!
Мое сердце бешено забилось. Я услышала слова Ричарда, адресованные Шону:
— Не прикасайся к нему, не трогай его!
Я наконец-то очнулась и выбежала из дома. Очутившись на улице, я увидела своих друзей. Ричард промчался мимо меня в дом.
Энн стояла на середине дороги, уставившись на Шона, склонившегося над человеком, у которого вся голова была в крови. Я огляделась, пытаясь найти глазами Джона. Я, видимо, выкрикивала имя Шона, потому что он поднял на меня глаза, в которых была паника. Я направилась к нему и поняла, что на дороге лежит Джон. Меня затрясло, и мне показалось, что я иду к этому месту целую вечность. Я бросилась на землю.
— Джон, Джон, Джон! — Я продолжала звать его снова и снова, но он не шевелился. На бордюре сидел водитель, прижимая колени к груди, и бормотал что-то похожее на «не заметил» и «он просто выскочил перед машиной». Я ничего не выражающим взглядом смотрела на этого незнакомца. Он кусал губы и плакал. Из дома вышел Ричард и сообщил, что «скорая» будет через пять минут. Энн побежала в дом. Шон разговаривал с Джоном. Он говорил ему, что все будет в порядке и что «Скорая» на подходе, Я сказала ему, что люблю его и что он должен потерпеть. На улице было очень холодно; я не сомневалась, что Джон замерз. Я попыталась поднять его на руки, но Шон остановил меня: — Не надо трогать его, Эм. Он будет в порядке. «Скорая» едет.
