— Не знаю. Сегодня ночью, завтра, может, и завтра ночью. Трудно сказать. А кто ее так?
— Хозяин. Теперь уже бывший.
— Ясно. И за сколько ты ее купил, если не секрет?
Таш ухмыльнулся.
— Не секрет. За тридцать.
— Всего-то? — Удивился Заген. — Да она стоит минимум две тысячи! Как тебе это удалось?
— Да так, случайно.
— Ничего себе, случайно! — воскликнул Заген, но развивать эту тему не стал, по опыту зная, что, если Таш не хочет говорить, то расспрашивать его бесполезно, а иногда и небезопасно. Поэтому он заговорил о другом. — Слушай, Таш, я вот что хочу тебе сказать: непростая твоя девочка, очень непростая. Ты ее руки видел?
— Ну, видел. — Таш не очень понимал, к чему он клонит.
— Ну, видел! — Передразнил его Заген. — Видел, да не понял ни хрена! Конечно, хиромант из меня никудышный, но даже я вижу, что линии у нее очень странные. А родинку ты, надеюсь, заметил? — Таш покачал головой. — Нет? Я так и думал! Тоже странная. — Он немного помолчал, ожидая, что Таш как-то отреагирует на все это. Но Таш, не желая высказывать свое мнение на этот счет, промолчал. И Заген, не дождавшись от него ничего вразумительно, продолжил весьма, на взгляд Таша, нелогично: — Продал бы ты мне ее, а, Таш? Я хорошую цену дам.
— Она не продается. — Чуть усмехнувшись в усы сказал Таш. Он уже принял решение, и отступать от него не собирался.
— Ну, что ж, на нет и суда нет! — Сказал Заген, поднимаясь. — Я зайду завтра.
— Нет, погоди. — Остановил его Таш. — Мне надо уйти ненадолго, а оставлять ее одну я не хочу.
Заген пожал плечами.
— Ну, если ненадолго, то иди, я посижу с ней.
Таш, злясь на себя, на рабыню и на весь мир за потерянный день, пошел обратно на рынок. Проще всего было вернуть девчонку родителям. Вряд ли они сами продали ее в рабство, по ней незаметно, чтобы они были бедными.
Покупатели с базара давно уже разошлись, а некоторые торговцы, экономя выручку, поставили шатры прямо там, где утром продавали свой товар. Оно и верно. Цены на постоялых дворах Олгена здорово кусались, да и провести время весело там бы не дали. Пьяных и буйных постояльцев оттуда выбрасывали без зазрения совести, и деньги, уплаченные за постой не возвращали. Погулять, так чтобы мало не показалось, можно было лишь на окраинах, но это тоже могло влететь в копеечку. Там обычно отирались ребята Валдея и обирали таких вот разгулявшихся до нитки. Так что, торговцы правильно сделали, что не пошли туда, им и здесь удалось устроиться с комфортом.
Таш не знал наверняка, здесь Какон, или он все же рискнул отправиться на поиски приключений. В том, что ему непременно захочется сегодня напиться, Таш почему-то не сомневался. Или он совсем ничего не понимал в людях. Он и так сегодня один раз уже ошибся в человеческой природе, но второй ошибки за один день быть просто не могло.
И действительно, Какон обнаружился около одного из костров, уже сильно набравшийся и, судя по всему, собирающийся напиться, как минимум, до поросячьего визга. Таш не собирался этого дожидаться, и потому подошел к костру. Веселящийся народ, узнав того, кто почтил их своим присутствием, сразу перестал веселиться. Разговоры как-то сошли на нет, и воцарилась тишина. Таш похлопал Какона по плечу и кивнул в сторону, предлагая отойти. Тот, пошатываясь, встал, и на нетвердых ногах побрел подальше от костра. Когда счел, что отошел достаточно, обернулся и уставился на Таша все тем же ненавидящим взглядом.
— Ну, что, пришел просить, чтобы я забрал ее обратно? — Похоже, выпивка сделала его безразличным к своей дальнейшей судьбе.
— Нет. — Очень спокойно ответил Таш. — Я пришел узнать, как она к тебе попала?
— Да на хрена тебе это? — Пьяно удивился Какон.
Таш коротко двинул ему в ухо. Не сильно, а так. Чтобы выбить хмель.
Какона от удара развернуло и бросило на землю. Он поднялся на четвереньки, мотая головой и отплевываясь.
— Надо, раз спрашиваю.
— Твою мать! — Какон кое-как встал на ноги.
— Сам расскажешь, или мне выбить из тебя все, что знаешь? — Ташу уже надоело ждать, когда он сообразит, что с ним не шутят.
Это Какон все-таки сообразил.
— Да не знаю я, откуда она! — Зло пробурчал он. — Мне ее какой-то старик по дороге сюда продал.
— Что за старик?
— Да не знаю я! По виду нездешний. Одет хорошо. Сказал, что внучка.
— Внучка? А чего ж продал?
— А я почем знаю? И вообще, оно мне надо? Меньше знаешь, лучше спишь.
— Ну, это когда как. А она что говорила?
— Да ничего! — Рявкнул Какон, уже выходя из себя. — Можно подумать, я ее спрашивал!
— Да, конечно, ты ее сразу кнутом! — Таш много кого ненавидел в этой жизни. Но тех, кто вот так вот… Он ненавидел особенно.
— Не сразу! — Воспылал Какон праведным гневом. — Я хотел по-хорошему! А она…
— И что она? Съездила тебе по роже? Надеюсь, хоть ногой?
Тот ощетинился, как пес.
— По роже? Да я на тебя посмотрел бы, если бы тебе баба три раза подряд по яйцам коленкой проехалась! Ну, ничего, она тебе еще покажет! Ты думаешь, невинную овечку купил? Ага, щас! Да я такой суки в жизни не встречал! Да она же полная… в…! Да я бы ее…на……! Ее надо на цепи держать, чтобы… потом…!
Таш, по лицу которого всегда сложно было понять, о чем он думает, неожиданно сделал шаг скользящий вперед и вбок, потом всего одно движение руками. Раздался хруст, и Какон тяжело рухнул на землю, так и не успев закрыть рот.
Таш брезгливо отряхнул руки и вернулся к костру.
— Родственники или другие желающие отомстить есть?
Таких не нашлось, и Таш, не торопясь и не оглядываясь, пошел с базара, провожаемый испуганными и ненавидящими взглядами.
К сожалению, далеко не все взгляды, провожавшие Таша, были такими безобидными. Уже уходя с рынка, он краем глаза заметил две закутанные в плащи мужские фигуры, стоящие у одного из шатров, и его чутье сразу ощетинилось недобрыми предчувствиями. Хотя бы потому, что смотрели они на него спокойно и явно оценивающе. А еще, один из них, хотя и был одет, как грандарец, к самим грандарцам имел такое же отношение, как Таш к местной княжеской семье. Таш сам был родом из Грандара, и соотечественников своих был способен узнать когда и где угодно. Национальную же принадлежность второго определить вообще не представлялось возможным, хотя его бритая голова заставляла предположить, что он долгое время жил в Вандее, а это знающего человека могло только насторожить, потому что Вандея — это вам не Ольрия.
Таш развернулся и направился к незнакомцам, чтобы пообщаться на предмет того, что эти ребята ищут в законно принадлежащей ему и его братьям Ольрии, но они говорить с ним не пожелали, быстро и профессионально растворившись между шатрами. Таш не стал их догонять, хотя и мог бы. Но… В общем, не царское это дело. Просто взял на заметку и решил послать своих, чтобы выяснили, что за чужие шляются у них под носом.
