И это злило. Юля терпеть не могла подобного, но если Анна Петровна вбила себе в голову, что ей ничего знать не положено, значит, пока так все и останется.
— Юль, ты завтра как? Выходишь? — обратилась к ней Таня, с которой они делили на двоих кабинет в спортивном центе.
— Не знаю. Может Рябова на другой день перенесу. Пока он один записан.
— Хочешь, я его возьму? Мне завтра все равно делать нечего. А заработок лишним не будет.
— Давай.
Юля выдохнула — одной маленькой проблемкой меньше. Она как раз раздумывала о том, стоит или нет завтра сходить к еще какому-нибудь человеку, разбирающемуся в таро, которых бабушка сплошь именовала шарлатанами. Или вообще не трогать больше тему с Лебедевым, ведь она совсем не верила, что они увидятся когда-нибудь снова. Или делала вид, что не верит?
Ее моральные терзания решились сами вечером того же дня, когда Юля возвращалась домой после работы. Возле подъезда стояла черная тонированная машина, которую она видела впервые. И внутреннее чутье буквально сразу завопило ей, что от тех людей, что находятся в ней, лучше держаться подальше.
Впрочем, держаться подальше ей не позволили — стоило только Юле поравняться с машиной, как задняя дверца распахнулась и низкий мужской голос проговорил:
— Юлия Николаевна, не уделите мне пару минут?
ГЛАВА 7
Она застыла, вцепляясь пальцами в ремень спортивной сумки, перекинутой через плечо. Это были люди Лебедева? Вполне возможно. Только попахивало все какими-то отголосками лихих девяностых. Если Дэн прислал за ней эту машину, у Юли возникал вполне резонный вопрос: почему он не приехал сам?
— Пару минут уделю. Но не более, — процедила она, не торопясь занимать место рядом с обладателем бархатистого баритона, в котором сквозили нотки опасности.
— Хорошо. Тем более, это в ваших же интересах.
Нет, это вряд ли были «гонцы» Лебедева. Ну или и они считали, что она настолько заинтересована во встрече с Даниилом, что сама прыгнет в машину к любым незнакомцам.
— Хорошо, — эхом откликнулась Юля. — Вы можете выйти. Поговорим, и мне пора домой.
Возникла пауза, наполненная только тишиной — когда показалось, что даже птицы замолкли — и стуком сердца, что отбивало в висках Юли причудливый ритм.
— Я вас не трону. Присаживайтесь. Если желаете, водитель выйдет, чтобы вы не решили, что я увезу вас куда-нибудь.
— Желаю.
Мужчина, говоривший с ней, имел самую незапоминающуюся из всех возможных внешность. Соверши он прямо сейчас на глазах Юли какое-нибудь преступление, она бы не назвала ни одной точной приметы, если бы проходила свидетелем по делу.
— Артур, выйди, — коротко бросил шоферу незнакомец, и когда тот подчинился, хлопнул ладонью по сидению рядом с собой, давая знак Юле, чтобы та садилась.
Она мешкала ровно пару секунд, после чего все же устроилась рядом с мужчиной, но дверцу на всякий случай закрывать не стала. Впрочем, никто на этом и не настаивал.
— Я слушаю, — выдохнула коротко, и на память Юле снова пришли слова бабушки про дорогу. Глупость какая! Никто ее никуда увозить не собирается. Пока.
— Юлия Николаевна, вам знаком этот человек?
Ей на колени мягко спланировала фотография Дэна, брошенная рукой незнакомца, и сердце Юли неистово забилось где-то в районе горла. Соврать, что она знать не знает Лебедева, что смотрел на нее со снимка? Первым порывом было сделать именно это, но вместо ответа Юля принялась рассматривать фото, словно ей действительно было нужно время на то, чтобы узнать, кто на нем изображен.
— Немного знаком. Учились вместе. Давно. А что?
И в это же время возникло чувство — уродливое и неправильное. Ведь Анна Петровна же сказала ей, что дорожка Юлю сама к Дэну приведет. А теперь ей нужно будет и впрямь найти его и рассказать обо всем этом. Или — не нужно?
Впрочем, в этот момент она еще не догадывалась о масштабах случившейся катастрофы.
— А ничего. Он вас ищет. Вы встречались на днях в клубе Ярослава Сленина. Начинаете припоминать?
Черт! Черт, черт, черт! Что вообще происходит? Это действительно люди Лебедева, которые прибыли сообщить Юле, что Дэн объявил ее в розыск? Как-то это не особо вязалось с ощущениями, что она испытывала в этот момент.
— Начинаю. И?
— И у нас есть для вас дело, от выполнения которого зависит очень и очень многое.
Юля прикусила нижнюю губу. Все это ей решительно не нравилось. Попахивало чем-то криминальным, будто попала в прошлое, лет на двадцать назад. И несмотря на осторожность, которую хотела проявить, и которая буквально вопила ей о том, что самым верным будет выйти из машины прямо сейчас, Юля уточнила:
— Какое дело?
— Это правильный вопрос, Юлия Николаевна. Вы должны будете устроиться к Даниилу Алексеевичу на работу. Например, его личной помощницей. Я не знаю, как — это уже оставляем на ваше усмотрение. Потребуйте эту работу, умоляйте, заклинайте, делайте что угодно, но эта должность должна быть вашей.
Юля моргнула раз, другой, третий, после чего запрокинула голову и расхохоталась. Смеялась громко, едва ли не до слез. Это розыгрыш такой? Зачем весь этот спектакль в принципе? Чтобы сообщить Юле, что незнакомые люди настолько прониклись ее судьбой, что буквально заставляют ее найти себе работу «мечты»?
— Простите, но… Вы сейчас серьезно? — Она снова не сдержалась и начала смеяться. Представить, что завтра же она отправится к Лебедеву, которому заявит, что теперь она будет работать на него… Это же уму непостижимо.
— Абсолютно серьезно, — заверили ее в ответ, и теперь уже на колени Юле лег небольшой планшет, с экрана которого на нее смотрела…
— Господи, Женя!
— Именно. Евгения Николаевна, если быть точным. Ваша сестра. Синдром ДЦП, инвалид с рождения. Вот на этой самой фотографии Евгения Николаевна вполне себе здорова, насколько возможно в ее положении, и даже счастлива. Но так ведь может быть не всегда.
По спине Юли прошел холодок от того, что она услышала. Эти люди следили за Женей, передвижения которой были не настолько уж многообразными. Только — зачем? У нее это в голове не укладывалось.
— Вы мне угрожаете? — выдавила она из себя, чувствуя, что от произнесенного слова холодеют пальцы рук.
— Не совсем так. Пока я просто говорю вам о том, что мы достаточно информированы.
— Для чего?
— Для того, чтобы добиться всего, что нам нужно.
— А вам нужно, чтобы я вошла в близкий круг Лебедева?
— Можно сказать и так.
— Но зачем?
— После того, как вам удастся это сделать, мы дадим вам инструкции относительного того, что от вас требуется.
— А если я откажусь?
— Это будет очень неблагоразумно с вашей стороны. Вы же понимаете, что на кону стоит здоровье и счастье вашей сестры.
Незнакомец растянул губы в безликой и лишенной эмоций улыбке, и у Юли вновь по позвоночнику побежал озноб. Она физически ощущала, что с людьми, подобными этому типу, лучше не играть ни в какие игры. Не говоря уже о чем-то ином.
— И все же вы мне угрожаете, — выдохнула она, судорожно пытаясь найти выход из этой ситуации хотя бы мысленно.
— Я предлагаю считать это сделкой. Вы делаете то, что нужно нам, мы — держимся подальше от вашей семьи. Кстати, если считаете, что можно будет обратиться к вашему отцу — у меня для вас плохие новости.
Он цокнул языком, и Юля снова испытала ощущение, будто ее загнали в смертельную ловушку. Она прекрасно понимала, что именно он имеет ввиду. Ее отец уже давно лишился не только своего положения и финансов, но и связей и веса в обществе. В то время, как у человека, что сидел рядом с ней, наверняка были все нужные инструменты в руках.
— Что мне нужно будет делать, когда окажусь рядом с Дан… с Лебедевым?
— Я же сказал — пока ничего. Дальнейшие инструкции получите позднее.
