- Эй! Осторожней! Поранишься.
- Извините, Ян Львович. Я здесь сейчас все уберу… - затараторила она, а я лишь отмахнулся.
- Понравилась?
- Ч-что?
- Музыка, говорю, понравилась?
Она затрясла головой, отчего морковного цвета кудряшки подпрыгнули. Я усмехнулся.
- Тогда можешь взять послушать… Только не забудь вернуть.
Кудряшки на голове запрыгали еще с большим азартом. Я усмехнулся и помог девчонке собрать диски.
- Я правда могу их взять? – недоверчиво прошептала Лиля.
- Бери. А вот в мой кабинет больше не заходи без спросу, – напустил строгости я. Лиля отчаянно покраснела, но пообещала так больше не делать. Я отдал ей диски и думать забыл о том, что было. А сейчас, вот, почему-то вспомнил…
- Нет! На этот раз тебе не удастся меня убедить! Никаких клоповников на задворках мира. Заметь, до этого я всегда… каждый раз шла тебе навстречу… - возмущалась Сонька.
- Это когда же?
- Например, когда согласилась жить в чертовом общежитии, тогда как в нашем распоряжении был папин дом в Пало-Альто!
Это точно. Для меня оказалось полным сюрпризом решение девочек жить в общаге. А каких головняков это их решение стоило охране – не хочу даже вспоминать.
- Ты же знаешь, как для меня важно было проникнуться атмосферой кампуса, Сонь… Если тебе так это претило…
- Да не претило мне ни черта! Это было, по крайней мере, оправдано. Жить среди единомышленников. А эта твоя работа по ночам? Как бы ты добиралась до Пало-Альто?!
- Какая еще работа? – перебил я дочку, глядя, впрочем, исключительно на Лилю.
- Да так, был у нас один проект… Который можно было довести до ума лишь на мощностях Стэнфорда. Впрочем, мы сейчас не об этом, – отмахнулась Сонька. И хоть дочь в моем присутствии чувствовала себя намного свободнее, чем Лиля, по ее поведению я сразу понял, что своим вопросом влез в нечто такое, во что меня не планировали посвящать. Ин-те-рес-но!
- Вот именно. Я вообще не пойму, о чем мы. Вот, правда. Решение уже принято.
- Принято? Ну-ну. Хотела бы я посмотреть на это. Ты же вообще не приспособлена к жизни!
- Это я-то не приспособлена? – Лиля вскинула красиво очерченные брови и даже открыла рот. А Сонька, осознав, что ей не удастся навязать подруге свое мнение и переубедить ее, снова обратилась ко мне, как к последней инстанции.
- Пап! Хоть ты ей скажи!
- Как сказала Лиля, ей не пять лет. И она может сама решать, где ей жить и как, - заявил я твердо и полез в карман за кошельком. Настроение испортилось. Я довольно некстати вспомнил, чем все закончилось в тот раз, когда я решил, будто лучше Лили знаю, что ей нужно. И совершил ошибку… Не случись этого, я бы, может, уже давным-давно забыл об этой девочке. Но после всего, что сделал, я чувствовал себя странным образом ответственным за ее жизнь.
- Спасибо, Ян Львович, - улыбнулась Лиля.
- Предатель! – фыркнула Соня. – Я тогда тоже в город переберусь.
- Это еще зачем?
- Чтобы быть поближе к Лильке, - пожала плечами Cоня.
- Вы будете видеться на работе.
- Эм… Ну, это вряд ли.
- Лиля передумала работать у меня?
- Вообще-то это я… передумала, – заявила моя дочь и решительно вскинула подбородок. Лиля, напротив, склонила голову и, пробормотав что-то невнятное, съехала на самый край стула. Будто желая спрятаться. И, наверное, в этот момент мне следовало сосредоточиться на сумасбродных словах дочери, но я почему-то совершенно некстати подумал совсем о другом. Что заставило Лилю напрячься так сильно? Она же не могла меня бояться, правда? Или…
Глава 4
Лилия
Я честно пыталась отговорить Соньку от этой мысли. Но спорить с наследной принцессой Гейманов было так же бессмысленно, как и требовать от урагана сбавить скорость. Все мои аргументы разбивались о непрошибаемое Сонькино упрямство.
- Кто-то должен заниматься нашей компанией, – упрямилась она, - Если ты собралась тратить время на прозябание в фирме отца…
- Ты ведь в курсе, зачем это мне!
- Угу. И знаешь что? Бред это все, Лилька. Сама подумай!
- Он оплатил мою учебу!
- И что?
- Это была его инвестиция, которая когда-нибудь должна была принести свою выгоду. Я верну ему долг и…
И… все. Я не видела своего будущего дальше этого проклятого «и»… Моей целью было доказать, что я не пустое место. Но я не представляла, что буду делать потом. Когда Гейман проникнется. Заглядывать так далеко было страшно. Очень… А что, если на этом все и закончится? И не посмотрит он на меня как-то иначе… Как я хочу, чтобы он посмотрел.
- Просто верни ему деньги. Ты ведь теперь миллионерша! - сощурилась подруга.
- Ну, во-первых, не я, а мы… А во-вторых, об этом не может идти и речи, потому что все наши денежки в обороте, и на деле я едва свожу концы с концами.
Ах да. Наверное, пришла пора рассказать о нашем с Сонькой стартапе. Тогда, четыре года назад, приехав в Стэнфорд, я не имела какого-то четкого плана. Лишь огромное желание чего-то достичь. И где еще это было делать, как не в Кремниевой долине? Где сам воздух, кажется, был пропитан идеями. Где в них по-настоящему верили. Это заряжало меня таким энтузиазмом, просто не передать! Поначалу я присматривалась. Отслеживала стартовавшие проекты и думала-думала… Как реализовать собственный потенциал?
В универе я изучала компьютерные науки и геологию. Поэтому, наверное, закономерно, что в своем стартапе я решила совместить эти два направления. И теперь спустя три года я могла без всякого кокетства сказать, что создала продукт, которому в мире не было равных. Конечно, без Соньки ничего бы у меня не вышло. Это она поверила в мою идею, инвестировав в неё довольно большие деньги. Выступив в роли моего бизнес-ангела, как их здесь называли. Результатом наших совместных усилий стала модель геологического объекта, которая математически обрабатывала исходную информацию о нем и выдавала интерпретацию геологических данных, сокращая необходимое на это время примерно в семь раз. Это было круто само по себе. Но я имела четкое представление, что надо двигаться дальше, и приступила к созданию интеллектуального облака, в котором собиралась хранить данные, полученные в ходе самых разных исследований по всему миру, систематизировать и классифицировать их.
Надо ли говорить, что уставала я просто дико... Но никогда не останавливалась. Господи, как я хотела увидеть его глаза, когда он поймет, что я своими руками создала! Я за один только этот миг готова была положить годы каторжного труда. И… я ведь никогда не верила, что это заставит его меня полюбить, но мне хватило бы и уважения. Я хотела думать, что мне бы хватило…
Погрузившись в свои мысли, я пропустила разборки Соньки с отцом и очнулась, лишь когда она меня громко окликнула.
- Лиль, ну мы идем?! На трамвайчик-то!
- Конечно, - я встала, опираясь на подлокотник, и нечаянно задела руку Яна Львовича пальцами. У меня перехватило дыхание, в груди стало горячо. Соски напряглись, и я пожалела, что не надела лифчик, хотя до этого прекрасно обходилась без него за неимением того, что в нем обычно прятали. Нет, не сказать, что я совсем была плоскогрудой – грудь у меня все же имелась, но такая… не прокачанная версия. Последняя мысль заставила меня улыбнуться, несмотря на охватившую тело дрожь.
Интересно, а какие формы предпочитал Ян Львович? Сонькина мать была дамой фигуристой. И хоть я ее совершенно не помнила (она умерла еще до того, как моя мама поступила на службу к Гейманам), я видела множество её фотографий. Мы с Сонькой частенько пересматривали их семейные фотоальбомы, будучи детьми. Теперь я понимаю, как же сильно Сонька скучала по матери… Мне это вдруг так знакомо стало, с тех пор, как совершенно неожиданно я потеряла свою…
Это случилось внезапно. Как говорится, ничего не предвещало беды. Мы как раз отметили Сонькино восемнадцатилетие и, замерев в ожидании студенческой визы, прожигали лето у бассейна. Моей матери нелегко далось решение отправить меня вместе с Соней в Стэнфорд. Это было очень накладно финансово, но за годы, что мы жили фактически на обеспечении Гейманов, на счету мамы скопилась довольно солидная сумма. Да и зарплата, которую ей платил Ян Львович, была вполне достойной. Я так радовалась, что она отпустила меня… Я так хотела поскорее уехать! Мне казалось, будто весь мир теперь у моих ног. А потом… потом мир перевернулся и обрушился мне прямо на голову.
