— Не в этом смысле зависеть, Миш, — я чувствую, как ее пальчики рисуют узоры по моей груди и иногда нежно касаются шрама.
— Тогда в каком? — я расслабляюсь, тону в запахе и ощущении любимой женщины и постепенно начинаю отключаться.
— Я… — Машин голос ломается и она переводит дыхание. Медлит несколько секунд и добавляет, словно в первый раз, — … люблю тебя очень, Миша.
— Я тоже люблю, — засыпая, мажу губами по ее макушке.
Какая-то навязчивая, важная мысль пытается проникнуть в мой нерабочий мозг, и балансируя на грани яви и сна, я отмахиваюсь от неё и, наконец, проваливаюсь в темноту.
Глава 5. Не то, что кажется
Мария
Кондиционер в кабинете Бурова работает на полную мощность, но мне душно. Незаметно от всех вытираю потные ладони об джинсы.
— Марья, ну что с тобой? — Миша приобнимает меня сзади за плечи, а я не мигая таращусь на коробочки с украшениями, которые достаёт из большого бархатного саквояжа ювелир.
Старичка явно сильно нервирует то, что я молчу и не проявляю интереса ни к чему, из представленного на столе.
— Мария, обратите внимание на изумруды, — он подвигает ко мне зелёную коробочку ближе. В ней серьги и кольцо, — Они идеально подойдут к вашим глазам.
— Миша… — я в панике оглядываюсь.
— Что? — его брови удивленно взлетают вверх.
— Это же очень дорого, — шепчу одними губами.
— Конечно дорого, — непонимающе качает головой мой мужчина, — А иначе какой смысл в этих побрякушках?
— Простите, пожалуйста, — оглядываясь, прошу ювелира, — Миша, мы можем поговорить вдвоём?
— Конечно… Выбирай побыстрее, и поговорим.
— Прямо сейчас, — я мотаю головой.
— Нет! — неожиданно резко рявкает Буров и отворачивает меня от себя к столу, — Ираклий Карлович, кажется моей даме ничего не нравится, — его голос тяжелеет и приобретает давящий оттенок, — Может быть, вы принесли нам не самые лучшие из ваших работ?
Миша выходит из-за моей спины и огибает стол. Берет в руки ту самую коробочку с изумрудами.
— Действительно простовато, — небрежно откидывает ее на место.
«Они прекрасны!» — Хочется закричать мне, но я в только в полном шоке таращусь на ювелира, с ужасом замечая, как у старичка вздувается и начинает пульсировать на шее вена. Лоб покрывается испариной, а щеки идут красными пятнами. Господи! Да его же сейчас инфаркт хватит!!
Что происходит? Я пытаюсь поймать Мишин взгляд, чтобы найти в нем какой-то ответ. Моя голова начинает идти кругом. Картинка происходящего не складывается в пазл.
— Как же так… — мельтешит Ираклий Карлович, — Здесь все самое лучшее. Высшей пробы! — спешно вскрывает оставшиеся коробочки, — А вот! Вот, Мария, это колье посмотрите. Платина, белое золото и бриллианты. Главный камень композиции приобретён на аукционе в Женеве…
— Мне нравится! — хрипло вскрикиваю я, перебивая старичка, и, кажется, мы с ним синхронно выдыхаем, — Да, очень нравится. Остальные можно убирать, — захлопываю пару крышечек и отдергиваю от них руки, как от кипятка.
— Прекрасно, — кивает Миша и поддевает пальцами украшение, рассматривая, — Выставьте нам счёт, Ираклий Карлович. Благодарю вас.
— Конечно, Михаил Павлович! — старичок ловко начинает собирает чемодан, — У вашей дамы прекрасный вкус, — добавляет елейно и только что не кланяется, — Всего хорошего, — кивает мне и, подхватывая свой плащ, спешит к выходу.
Как это понимать? В моей голове панически звенит, и, кажется, я забываю, как дышать, когда Миша подходит ко мне сзади и кладёт на ключицы холодный металл украшения.
— Действительно хороший вкус… — хмыкает и проводит пальцами по шее.
За ювелиром захлопывается дверь, а я резко подлетаю с кресла, разворачиваясь к Мише лицом.
— Мне ничего не нужно! — расстёгиваю цепочку и скидываю на стол бриллианты.
— Выброси… — равнодушно пожимает он плечами и отходит в сторону.
— Как? — меня накрывает праведным гневом, — Как ты посмел так со мной?
— А как я с тобой? — холодно и ровно отзывается Миша, складывая руки на груди.
— Этот ювелир… — я задыхаюсь, и, повышая голос, прикладываю ладони к пылающим щекам, — Он же подумал, что я сплю с тобой за деньги!
— Мне догнать его? — Буров опасно прищуривается.
— Кого? — переспрашиваю, теряя нить логики.
— Ираклий Карловича, — ухмыляется Миша, — Чтобы рассказать ему о том, что он не прав, и ты спишь со мной по любви, а я это очень ценю…
— Да пошёл ты к черту! — выплёвываю, глядя в глаза мужчине.
Меня топит чувством обиды, и я очень жалею, что не могу дотянуться и смазать по Мишиной циничной физиономии.
Уши глушит пульсом. Горло сводит спазмом, но я держусь из последних сил, чтобы не разрыдаться. В панике шарю глазами по кабинету в поисках куртки и сумочки…
— А ну села! — гаркает Миша.
Ловит меня за плечо и, как котёнка, закидывает в кресло, нависая сверху, — Даже не думай, — угрожающе понижает тон и уворачивается от моей летящей ладони, — Я, кажется, предупреждал тебя, что не переношу, когда на меня повышают голос!
— Ты меня провоцируешь, — шиплю ему в ответ сквозь зубы, — Смеешь на моих глазах унижать человека, который тебе в дедушки годится. Ты знаешь, что его чуть не хватил инфаркт? Да ты…
— Достаточно, я сказал, — рычит мужчина, а его глаза начинают темнеть, — Маша, не выводи меня. Я могу ударить!
— Я хочу уйти… — всхлипываю и чувствую, как по моим щекам неконтролируемо начинают бежать слёзы, — Я боюсь тебя…
— Мать твою… — в сердцах сплёвывает Миша и опускается передо мной на корточки, — Прости меня, — он берет мою руку в свою и прижимается к пальцам губами, — Прости, моя хорошая…
Я окончательно теряюсь, снова видя перед собой того мужчину, которого люблю, и начинаю рыдать сильнее.
— Я попробую объяснить? — мужчина вглядывается в мои глаза, и я, понимая, что все равно меня никто отпускать не собирается, обречённо киваю.
— Мне нужен был этот небольшой спектакль, чтобы Ираклий Карлович смог с достоинством отдать тот долг, который мне торчит его непутевый сын. Ираклий — старейший ювелир города, настоящий мастер, у него заказывала украшения ещё моя мама.
— Куда она их носила? — я неверяще качаю головой.
— Она их не носила. Просто инвестировала. Ювелирка стоит второй после недвижимости в списке самых удачных инвестиций для женщины.
— Хорошо, — немного успокаиваясь от родного голоса, осторожно вступаю в диалог, — Почему купить должна была именно я?
— Потому что старик — не дурак и подачек не принимает. Он прекрасно понимает, что его работы интересны только женщинам. А если бы ты его не пожалела, то развела б демагогию о порядочности принятия дорогих подарков женщиной и ничего б не выбрала.
— Это правда… — я согласно качаю головой, — Но вышло все так грязно и некрасиво…
— Только в твоей голове, — хмурится Миша и встает, отпуская меня, — Не стоит романтизировать старость. Если бы ты знала весь послужной список Ираклия Карловича, все его махинации, то он бы не казался тебе обиженным интеллигентом. Он — вор, Марья…
— Господи… — я прикрываю рот пальцами, а Миша продолжает.
— … И то, что принимая от меня дорогой подарок, ты должна чувствовать себя шлюхой, придумала тоже только ты. Поверь, мы с ним точно знаем, как выглядит продажная женщина, — он как-то по особенному невесело усмехается, — И последнее… Ты знаешь, почему в тот день я оказался раненым в твоей скорой помощи?
— Почему? — замирая, спрашиваю, потому что раньше он всегда уходил от ответа.
— Потому что одна одарённая девица решила, что недостаточно доверяет своему мужу.
— Вася…? — говорю шёпотом.
— Да, — склоняет голову на бок Миша, — Она получила свой урок, а ты… Сегодня войдёшь в мой дом, — он хмурит брови, — Ляжешь в мою постель. И я бы очень хотел быть уверенным в том, что ты всегда играешь по моим правилам.
Буров забирает со стола пачку сигарет и направляется к двери.
