– Боже, Хоуп... мне так жаль, – Джонни глубоко вздохнул. – Там ты была в безопасности?
Она улыбнулась ему, хотя улыбка её слегка дрогнула.
– Да. Иногда было одиноко, но зато безопасно.
Он наблюдал за ней несколько секунд.
– Вот я жалуюсь на писательский кризис и слишком большую известность, когда ты, вероятно, прошла через настоящий ад.
– Проблемы не должны быть чем-то, что мы сравниваем или оцениваем от простого к сложному. Проблемы каждого человека имеют для них своё значение, и это самое главное, – Хоуп остановила машину у единственного дуба, стоявшего посреди открытого поля, простиравшегося на многие мили вокруг. – Твои песни помогли мне пережить трудные времена. Может быть, это правильно, что я помогаю тебе сейчас, как ты помогал мне тогда.
Одна из бровей Джонни поползла вверх.
– Ты собираешься вылечить меня от моего писательского кризиса?
– Нет, ты сам себя вылечишь. – Она кивнула, и это движение отбросило её волосы назад на одно плечо. – Я здесь только для того, чтобы наблюдать.
– Чёрт возьми, Хоуп, – прорычал мужчина, качая головой. – Ты такая чертовски красивая.
Дыхание со свистом вырвалось из её лёгких, и точно так же, как сегодня вечером, её бёдра сжались, как будто они ждали прикосновения его рук с тех пор, как были сформированы её создателем.
– Спасибо.
В течение нескольких секунд их затруднённое дыхание было таким громким в безмолвном пространстве машины, а её сердцебиение таким сильным, что она могла поклясться, что Джонни сейчас потянется к ней и если он спустит её трусики на этот раз, она не была уверена, что сможет сопротивляться.
– Пошли, – сказал мужчина наконец, его голос был хриплый, когда он открыл дверцу машины. – Покажи мне всё вокруг.
Хоуп сделала глубокий вдох и вышла из машины, обойдя передний бампер в направлении Джонни.
– Мне нечего тебе показать. В этом-то и вся прелесть.
– Я вижу это, – сказал Джонни, поворачиваясь круго́м. – Я не помню, чтобы, когда-нибудь стоял посреди такого большого открытого пространства. По крайней мере, без фестивальных палаток и тысяч людей. Кажется, это ещё не конец.
– А как насчёт шума в твоей голове? – тихо спросила Хоуп. – Он исчез?
– Он исчез с тех пор, как я тебя увидел, – он повернулся, чтобы посмотреть на Хоуп, и его тяжёлые глаза остановились на её лице. – Это просто глазурь.
Уверенная, что апокалипсис, происходящий у неё в животе, также отразился на её лице, Хоуп подошла к багажнику своей машины, открыла его и достала одеяло. Она отнесла его на своё обычное место у основания дуба и разложила, усевшись сбоку. Всё это время она чувствовала пристальный взгляд Джонни, его одновременное нетерпение и нерешительность подойти и сесть рядом с ней на одеяло, и девушка могла это понять. Она хотела быть ближе, быть рядом с ним, гравитация, казалось, толкала их друг к другу, умоляя прикоснуться. Чтобы сдаться сейчас.
– Хей, – сказал он, лёжа на боку рядом с Хоуп, подперев голову рукой.
– Хей, – выдохнула она в ответ, и мурашки побежали по её шее. – Итак, когда ты уедешь отсюда, куда ты поедешь дальше?
Что-то похожее на ужас мелькнуло в его глазах, прежде чем он опустил взгляд на одеяло.
– Может быть, в Миннеаполис? Или Детройт, – его рот искривился. – Возможно, в Чикаго.
– Ты не можешь их различить?
– Раньше мне это удавалось. Когда я мог выйти из отеля, не будучи узнанным, – его губы растянулись в улыбке.
– В Чикаго самая лучшая еда. В Детройте есть лучшие подпольные музыкальные клубы. Нью-йоркские толпы как бы отстранены, и это хороший вызов, – он пожал плечами. – В какой-то момент всё это превратилось в размытое пятно.
Хоуп скользнула набок, повернувшись лицом к Джонни, и его глаза запылали, блуждая по изгибу её бёдра и задерживаясь на подоле платья, где оно заигрывало с верхушками её бёдер.
– Я всё понимаю, – она с трудом сглотнула. – Почему бы тебе не сделать перерыв?
Джонни, казалось, искал ответ.
– Мы находимся на пике нашего успеха. Люди из нашей команды нуждаются в работе, в деньгах. Мои товарищи по группе не хотят сбавлять темп. Я бы всех разозлил. Не говоря уже о том, что взять отпуск, чтобы возродить моё творчество – это своего рода дива-ход.
– Ты совсем не похож на диву.
– Ты так думаешь? – Джонни протянул руку и провёл ладонью по ложбинке её бёдра. – Я был готов снести арену и начать увольнять людей, если бы тебя сегодня не привели за кулисы.
Жар пополз вверх по внутренней стороне её бёдер и собрался между ног, уговаривая скользнуть между её складками.
– Я не смогла бы остаться в стороне, даже если бы захотела.
Он выругался, сжимая рукой ткань её платья.
– Мне бы хотелось остаться здесь подольше, Хоуп.
– Мне тоже, – девушка облизнула губы. – Может быть, ты когда-нибудь вернёшься.
Мышцы на горле Джонни напряглись, он сосредоточился на Хоуп ещё сильнее.
– А что ты делаешь здесь, в Южной Каролине? Я хочу знать всё.
Хоуп не могла удержаться и придвинулась ближе к теплу его тела, его рука тоже притянула её ближе.
– Я? Хм, давай посмотрим. Я живу со своим братом, что может быть непросто, потому что он ворчит, как будто это его работа. Работаю официанткой в городе. Моя форма отвратительна, но я люблю своих постоянных клиентов. Они в основном водители грузовиков, и у меня есть плохая привычка подслушивать их рассказы с дороги, – девушка вздохнула. – Я собираюсь пойти в колледж, когда-нибудь. Скоро. Я хочу заняться социальной работой, чтобы помочь детям, оказавшимся в той же ситуации, что и я, – она плотно сжала губы. – Возможно, я уже пошла бы в колледж, но слишком много структуры заставляет меня нервничать, поэтому я продолжаю откладывать это. Плотные графики, стены из шлакоблоков, авторитетные фигуры. Это слишком напоминает мне пребывание в приюте.
Джонни нахмурился и сочувственно хмыкнул, протягивая руку, чтобы погладить её по щеке.
– Малышка.
– Всё нормально, – Хоуп с улыбкой наклонилась к нему. – Я гораздо больше ценю то, что имею сейчас, благодаря этому опыту, – она перевернулась на спину и сделала глубокий вдох.
– Посмотри на это место. Нам так повезло, что мы здесь. Мы можем делать, говорить и думать всё, что захотим, и это дерево всё ещё будет стоять здесь. Это заставляет проблемы казаться за миллион миль отсюда.
– Да, – выдохнул Джонни. – Так оно и есть.
Хоуп повернула голову и обнаружила, что его взгляд прикован к её лицу.
– Что ты собираешься делать с тишиной в своей голове, Джонни?
– Прямо сейчас я просто хочу наполнить её тобой.
Джонни склонился над Хоуп, его внимание было приковано к её рту, и кровь бросилась ей в голову, быстро стуча в ушах. Мужчина обхватил рукой одно из её голых колен и крепко помассировал, прежде чем медленно раздвинуть их.
– Ах, детка. Мне нужно знать, какова твоя киска на вкус. Ты позволишь мне это выяснить? – он опустил рот к её груди, его язык скользил по выпуклостям, прижимающимся к её декольте. И эта его талантливая рука скользнула вниз по её животу, чтобы сжать её плоть через нижнее бельё. – Я не пойду дальше, пока ты не будешь готова, но я умираю от желания хорошенько облизать тебя.
– Да.
Это слово вырвалось у неё, потому что она чувствовала себя правильно. Потому что её тело требовало, чтобы она приняла электрическую связь между ними, прежде чем она взорвётся на осколки. Нежный ветерок ласкал её кожу, и всё вокруг, казалось, двигалось как в замедленной съёмке.
Глаза Джонни вспыхнули, он на мгновение прикоснулся к её соску через лиф платья, и вздох всё ещё стоял у неё в горле, когда он опустился на живот между её бёдер. Его щетина на лице натёрла чувствительную кожу её ног, его большой палец нежно, дразняще лёг на её клитор, лаская бугорок через трусики.
– О боже, – простонала девушка, выгибая спину над землёй. – Мне нравится.
– Да, – его тёплое дыхание прошлось по её холмику. – Мне нужно, чтобы тебе это понравилось.
