Домой возвращаюсь через полтора часа.
— А где Игнат? — Удивляется теть Лена.
— С ребятами остался, — честно отвечаю, но не без нотки вранья. — У меня голова заболела, поэтому ушла раньше.
— Ох, милая, — беспокойно качает голова мама. — Таблетку дать?
— Пойду, лягу, — натягиваю улыбку на лицо и думаю, что, если бы была таблетка от бесконечной и ненавистной любви к Соболеву, я бы не отказалась от нее.
— Ариш, — оглядываюсь у дверей в свою комнату. Теть Лена заглядывает в мои глаза, будто чувствует, что между мной и ее сыном промелькнула нехорошая молния. — Все в порядке? Ты только скажи, я Игнату уши надеру.
— Все нормально, правда.
Закрываю за собой дверь, и ложусь на кровать. Неправильно это. Когда я сказала «да», думала, что даю шанс себе жить дальше. Я, правда, пыталась. Брала сама за руку Игната, искренне смеялась над его шутками. Наряжалась перед зеркалом, делала закуски и предвкушала реакцию на свою стряпню. Но раз за разом натыкалась на какое-то сопротивление. Однако я откидывала плохие мысли. Это нормально. Люди привыкают друг к другу. Нужно немного времени.
Холодные поцелуи, объятия, от которых не дрожит сердце. Почему-то Игнат никогда не мог смутить меня. Мы вместе ездили на озеро, ходили в сауну веселой компанией. И вокруг было только два чувства: либо скованность, либо желание спрятаться подальше. Сперва мне казалось, это смущение дает такой оттенок. Да, точно. Я думала, что смущаюсь. Поэтому тянулась к майке. Но сегодня, когда сердце подкинуло тухлую рыбу, все стало отчетливо на свои места.
Так продолжаться дальше не может. Человеком не лечат раны. Ты должен залечить их сам. Игнат не достоин такого отношения. Он должен быть счастлив. Его родители должны радоваться за сына. Не со мной. Не я. Рядом должна быть другая.
4.2
Все воскресенье я провалялась дома. Богданов звонил, писал сообщения, но я не отвечала. Мне не хотелось с ним говорить. Ночью решила, что разорву эти обременяющие отношения. Но как сказать человеку, что все закончилось. Как выдержать его тяжелый взгляд. Для этого одного желания мало, нужно еще и силу воли в твердом кулаке.
— Арин, — постучалась в обед мама в комнату. Я накинула на себя одеяло, пусть думает, что приболела. Меньше знает, лучше спит.
— Заходи, — прохрипел мой голос.
— Ну, ты как? А тебя не тошнит? — Родительница входит в комнату и усаживается на край кровати. Дотрагивается до моего, укрытого одеялом, тела.
— Просто недомогание.
— Уверена? Точно не тошнит?
— Ма, — вскидываю удивленно бровь. К чему задавать один и тот же вопрос.
— А что «ма»? Мало ли, вы же уже взрослые. Всякое возможно.
— Мам! — Прикрикиваю на нее, вспыхивая так, словно меня опустили в кипящую воду. Откуда эти намеки только берутся в ее голове.
— Игнат хороший мальчик, — махает она рукой и улыбается одобрительно. — Да и внуки — это хорошо. Будут миленькие в тебя, а в него умненькие.
— Мам! — Толкаю ее, что она едва не падает с кровати. Смеяться начинает.
— Пойдем, покормлю тебя, моя взрослая девочка.
Стоит только маме выйти за порог, на телефон прилетает смс от Богданова. Спрашивает, все ли хорошо. Волнуется. Не было у нас с ним таких ссор, чтобы я не брала трубку или не желала говорить. Мы вообще за все время отношений от силы один или два раза повздорили. И то, мелочь какая-то была.
Убираю сотовый под подушку, включаю беззвучный режим и ухожу на кухню. Там за столом сидит Лилька, а рядом бегает мама, активно наливая кипяток в кружку.
— Эрик, просто достал! — Взывает сестра, и громко вздыхает.
— Мне его жаль, — сажусь на табуретку и тянусь к блинчикам.
— Хороший мальчик, не то, что твои охломоны, — бурчит мама.
— Да кто ж спорит, — злится Лилька, и брови ее сводятся на переносице. — Но меня такие не интересуют.
— Ты ему даже шанса не дала.
— А может и правильно? — Вдруг слетает с языка и обе дамы моментально устремляют взгляд в мою сторону.
— Истину глаголешь, сис!
— К счастью, что хоть у вас с Игнатом все хорошо. Не переживу еще одну ненормальную дочь. — Качает головой мама и усаживается рядом с нами.
— Ма, ты на нем помешалась, отвечаю. Игнат то, Игнат се. Как Аринка еще со скуки не померла с этим геймером.
— У всех разные увлечения. Твой отец на велосипеде любил гонять по улицам, а я домашняя была. И ничего ж! — Восклицает родительница. Думаю, что для нее новость о разрыве будет весьма неприятной. Становится тошно. Почему все так происходит. Всем было бы лучше, если бы у нас с Богдановым сложилось.
— Это разные вещи! Эрик вон тоже велики любит, но даже с ним поинтересней, чем с этим задро… в смысле с Игнатом.
— Лилька! — Повышает голос мама. Никому не позволяет плохого слова сказать в сторону Богданова. Она меня точно убьет. Кому сначала рассказать о своем решении разорвать отношения, с кем легче будет поговорить первым.
— Ой, все! Пойду с Пашкой на свидание.
— Вот и иди, вертихвостка, — качает головой мама.
— Арин, — обращается вдруг ко мне сестра. Смотрит так пристально, будто насквозь видит. Интересно, почему я никогда не делилась с ней личным. — С тобой все нормально? Выглядишь так, будто тебя бросили.
— Ну что за глупости! — Не выдерживает родительница, бьет по стулу ладошками и кидает взгляды-молнии в Лилю.
— Мама решила, что я беременна. Откуда ж тут взяться хорошему настроению?
- От Богданова? Упаси Боже! — Начинает заливаться смехом сестра. Мама хватает вафельное полотенце со спинки стула, замахивается, но Лилька уворачивается. Показывает язык, и прыгает по комнате, словно стрекоза, забавляясь ситуацией.
Игра длится пару минут, а потом в кухню входит папа и в итоге полотенцем прилетает ему по лицу. Он сначала непонимающе смотрит то на жену, то на старшую дочь, а потом вскидывает руками в стороны.
— Бои без правил? Я тоже в деле! — Заявляет задорно родитель. Радостный смех с криками разносятся по квартире. Порой кажется, что у нас дома живут молодожены. Смотрю на них, такие счастливые. Столько лет вместе, а ведут себя, как подростки. Хочу тоже также. Проснуться однажды и понять, что всю жизнь прожила с тем самым человеком. Шутить и смеяться вместе.
С Игнатом у нас никогда такого не было. Мне никогда не хотелось бегать за ним с тряпкой, или щекотать, пока бы наши забавные бои не переросли в поцелуи.
Глава 05
Кирилл
— Теть Тань, при всем моем уважении, но это же трындец! — Осматриваю в шоке желтую полосу на стене в комнате. Пожилая женщина в длинной юбке до самого пола и квадратных очках пытается мило улыбаться, рассматривая вместе со мной последствие потопа.
— Там просто с раковиной у них беда была, ну сам понимаешь. Трубы старые, надо бы поменять.
— Старые, ржавые, очень хорошо. Но блин!
— Кирилл, они уже съехали. Ты можешь, конечно, собственника выловить, потребовать компенсацию. Однако сам понимаешь, квартиру оставлять на долгий срок без присмотра нельзя.
— Можно или нельзя, это другой вопрос.
— Согласна. Ты бы может продал ее? Ну, раз живешь сам в другой стране. А то глядишь, опять топить будут. А тебя нет. И что потом? Ну, сам понимаешь.
— Да я тут вообще все понимающий просто, — развожу руками в стороны и плетусь молча на кухню. Соседи веселые, конечно, в любой стране могут попасться. Однако тетка дело говорит. Нужно либо жить здесь, либо продавать. Очередной повод задуматься о грядущем будущем. Но в Лондоне обосноваться не дешево. Для этого нужно как минимум получать больше, или же использовать свою часть завещания. Только второго делать не хочется. Вообще брезгаю к деньгам отца прикасаться.
— Кирилл, — вытягивает меня из размышлений соседка. Стоит себе спокойно на кухне, как будто живет здесь, эдакая местная хозяюшка. — Ты подумай на счет продажи. У меня есть знакомые, кто ищет в нашем доме жилье. Думаю и по цене договориться сможете. Тем более у тебя тут и ремонтик неплохой.
